Солнце сверкнуло последним лучом и скрылось за горизонтом. Ну что же. Пришло время развлечений! Демон взметнулся ввысь искрящимся вихрем и втянул в себя городской воздух. О да. Вон тот клуб, с очередью на вход в пол квартала и бьющим в нос запахом похоти, вполне подойдет.
…
— Любимая, самая лучшая на свете! Если бы не мое бессилие, я бы занимался с тобой любовью целую вечность без перерывов на обед и ужин.
Прайм блаженно смотрел в потолок, лежа на ковре рядом с кроватью, забраться на которую у него просто не хватило сил. Энджи тихо рассмеялась и положила голову на его бедро, гуляя нежной ручкой по его груди и прессу. Совсем не так, как делают это мужчины. Уже который день Прайм пытался понять, в чем же все-таки разница, но так и не сумел этого сделать. Она прикасалась к нему по-другому, и это невозможно было объяснить, это можно только почувствовать. Чем он и занимался, наверстывая упущенное время и забывая обо всем на свете, кроме нее и ее прекрасного женского тела.
— Мне кажется, что насчет бессилия ты все-таки преувеличил, — выдохнула ему в пах Энджи, чем возродила его к жизни.
— Правду говорят, что ангелы могут творить чудеса, а я, дурак, не верил, — довольно простонал Прайм.
Задумался на секунду, выбирая из множества вариантов тот, что устроил бы его сейчас больше всего, а потом поднял Энджи с пола и поставил на колени вокруг своей головы, любуясь открывшимся видом. Почувствовал нежные пальцы на своем члене и вздрогнул от накатившего желания.
— Ангелы много чего могут, — рассмеялась Энджи, лаская идеальное орудие Прайма руками и жадно пожирая его глазами.
Пока глазами. Еще чуть-чуть, и она доберется до него ртом. Теперь Энджи прекрасно понимала Прайма с его страстным желанием поглощать ртом большой человеческий таран Франсуа как можно чаще и глубже. Для нее любимой вкусняшкой стал самый лучший на свете член оборотня. Сладкий леденец, который был просто создан для ее рта и горла, не говоря уже про все остальное. Она могла играть с ним, мучить и ласкать его до бесконечности, но Прайм сдавался слишком быстро, улетал на небо и забирал ее с собой.
— Серьезно? — провел пальцами по влажным складкам над своей головой оборотень, второй рукой опуская их к своим губам все ближе. Вкусная. Терпкая. Ждущая его.
— Ага. А уж падшие тем более, — улыбнулась Энджи и проглотила любимый леденец целиком.
Выпустила до конца и не спеша вобрала снова, вынуждая Прайма задавать темп игры самому, что он с удовольствием и сделал. Прижал ее руками за пышные ягодицы к своему лицу, зарылся в лоно губами и языком, заставляя громко стонать от удовольствия, и предложил неспешный ритм легкими движениями мускулистых бедер. С чем Энджи с радостью и согласилась. Впрочем, надолго их все равно не хватило. Они выпили друг друга до дна и растеклись по ковру довольными жизнью амебами, не в силах шевелиться или мыслить разумно. В себя их привел холодный ветер, ворвавшийся в окно и распахнувший его настежь.
— Франсуа?
Прайм вскочил с пола мгновенно и чуть не сбил с ног Энджи. Обхватил ее, прижал к себе и уставился в виноватые глаза наверняка точно такими же.
— Похоже, мы с тобой слегка увлеклись и довели нашего любимого демона до белого каления, — сказал Прайм.
— Это точно, — вздохнула Энджи и спрятала лицо на его широкой груди. — Судя по всему, мы забросили его как минимум на трое суток.
— Если не на четверо, — принялся вспоминать оборотень. Да, так оно и есть. — Вот это мы с тобой зажгли, любимая!
— Раз Франсуа к нам не присоединился, значит, или решил дать нам время успокоиться…
— Или обиделся, — поежился от нового порыва холодного ветра Прайм.
— Похоже, второе твое предположение правильное.
— Я надеюсь, он не начнет делать глупости? — запаниковал Прайм, но ангел взяла его за подбородок и серьезно посмотрела ему в глаза.
— Прекрати! Мы не сделали ничего плохого. Ты принадлежал ему больше 250 лет, я два года, а с тобой мы провели вместе всего четыре дня! И потом, если бы Франсуа действительно захотел, то напомнил бы нам о себе так, что мы мигом забыли бы друг о друге и снова превратились в его покорных рабов. Разве нет?
— Да, — улыбнулся Прайм. — Ни ты, ни я никогда не сможем устоять перед ним.
— Вот и я о том же, — сказала Энджи. — Он опять ведет себя, как избалованный мальчишка. Нашел отличный повод обидеться и сейчас наверняка лечит раненную гордость, трахаясь черти где, черти с кем.
— Это ужасно! — закрыл глаза Прайм. Ревность вспыхнула в нем адским огнем, заглушая легкую вину и нарастающую панику. — Я не хочу видеть его с другими, Энджи! Я хочу, чтобы он был только нашим с тобой!
— Прайм. Посмотри на меня, — поцеловала его в губы ангел. Он послушно открыл глаза. — Рано или поздно это все равно бы случилось. Франсуа всю свою жизнь провел, кочуя из одной постели в другую. Вряд ли его можно изменить.
— То было раньше, — сказал Прайм. — Когда я нашел его, он сказал мне, что спал с мужиками только потому, что искал в них меня.
— Серьезно? — удивилась Энджи. — Это несколько меняет дело.
— Это меняет все!
— Не уверена, но думаю тебе стоит напомнить ему об этом. Даже если у тебя ничего не выйдет, мы с тобой будем знать правду.
— Не знаю, хочу ли я знать такую правду.
— Сейчас, когда я знаю, как сильно Франсуа любит нас, мне не важно, с кем он будет спать еще. Главное, чтобы мы всегда были для него на первом месте.
— Ты настоящий ангел, любимая, — грустно улыбнулся Прайм. — Я так не могу. Тебе нужна его душа и лишь потом тело, а мне он нужен весь. Целиком! И душой, и сердцем, и телом.
— Когда-нибудь так оно и будет, любимый, — растрепала золотые волосы Энджи. — Не торопи события, ладно?
Оборотень тяжело вздохнул и выпустил ее из рук. Огляделся по сторонам и принялся кружить по комнате, одеваясь и приводя себя в порядок.
— Прайм, ты слышал, что я тебе сказала? — спросила Энджи, с беспокойством наблюдая за ним с кровати.
— Да, малышка, но я не могу сидеть здесь, зная, что Франсуа сейчас занимается сексом с кем-то другим. Может, если я увижу это собственными глазами, то смирюсь?
— Вряд ли, — покачала головой Энджи. — Но ты прав. Если кто-то и сможет достучаться до нашего ветреного мальчишки, то это ты. Ради тебя он готов на все, что угодно.
— Ты не понимаешь, Энджи. Я не буду его заставлять. Ни за что! Я просто хочу быть для него одним-единственным во всех смыслах этого слова.
— Ты такой и есть, просто он с этим еще не смирился, — улыбнулась ангел. Выбралась из кровати, нашла ручку и написала на бумажке адрес и название клуба. — Я вижу, что Франсуа сейчас в этом месте. Пообещай держать себя в руках. Ладно?
— Обещаю, — поцеловал ее в губы Прайм.
Собрался с силами, превратился в короля и отправился смотреть правде в глаза. Жестокий урок с Титом не прошел для него даром. Если он увидит, что Франсуа не может жить без других в постели, то заставит себя смириться. Опять. Но в этот раз с открытыми глазами и четким пониманием, зачем он это делает и почему. Ради Франсуа Прайм был готов на гораздо большее. Невозможно удержать Ветер, если он сам того не захочет. Оборотень это прекрасно понимал. Умом. Но не сердцем, которое рвалось на волю бешеной ревностью и требовало от ветреного любимого верности и постоянства.
…
Взгляды. Скромные, откровенные, зазывающие, похотливые, брошенные украдкой и даже ненавидящие. Как все это знакомо! За полтора года беготни от Охотников Франсуа совсем забыл о том, каково это: проводить время среди накачавшейся по самые уши алкоголем и наркотиками, заведенной музыкой и танцами молодежной толпы: отвязной, ненасытной, жаждущей секса, запретных развлечений и адреналина. Половина первого ночи. Самое время для того, чтобы получить все, что угодно. Смуглый накачанный мексиканец подошел к столику Франсуа и уставился на него во все глаза. Волна неистового желания и жестокой похоти накрыла демона с головой. Хм, почему бы и нет? Вполне себе симпатичный, наверняка привыкший иметь всех и вся, довольный собой и жизнью богатенький папенькин сынок. Ну-ну. Таких демон любил опускать больше всего.
