— Хочешь позаботиться о безопасности и сделать постоянный портал в твои покои? Да. Но только это и под моим контролем. Я не позволю испортить мой любимый дом. У тебя же совсем нет вкуса! — поцеловал Маркус седую макушку на своей широкой груди.
— Никогда не думал, что ты такой жадный, умник, — поднял голову Дариус.
— В смысле? — опешил Маркус. Вгляделся в невероятно ласковые глаза и сглотнул ком в горле. — На этот раз я действительно не знаю, что ты хочешь мне этим сказать.
— Неужели я тебя переиграл? — навис над ним Дариус. Поцеловал в губы, провел рукой по лбу, запуская руку в волосы. — Однажды ты пообещал мне лучшую половину своей кровати, но я ведь все-таки Император, так что половина этого дома меня вполне устроит.
— И кто из нас жадный? — попытался спрятать повлажневшие глаза Маркус, но Дариус не позволил, наслаждаясь его эмоциями от всей души и пристально глядя в сверкающие синие океаны. — Я люблю тебя больше жизни!
— Но?
— Но все равно не позволю тебе испоганить следилками и всякими дурацкими штуками наш дом.
— Ну ты и зануда. Нет, чтобы… — улыбаясь, начал говорить Император, но был перевернут на спину и обласкан с таким усердием, что напрочь забыл о том, что хотел сказать.
К своим обязанностям камердинера Маркус приступил только через две недели, потому что Император демонов Дариус на следующий же день после памятного разговора в ресторане вызвал в кабинет Фабио. Сказал, что его все достало и ему нужен перерыв, предупредил, что его не будет две недели, и исчез в неизвестном направлении, оставляя в недоумении и истерике весь императорский двор. Без него во дворце делать было нечего, о чем секретарь тут же известил поначалу сильно растерявшегося, а потом засиявшего абсолютно счастливой улыбкой Маркуса по видеосвязи.
Фабио только головой покачал, глядя на необычное поведение камердинера. Посоветовал сиять так все две недели, потому что скоро Император ему радоваться жизни не позволит, и отключился, понимая, что что-то очень важное во всей этой истории с камердинерами он явно упустил.
====== Глава 8 ======
Восьмая планета Девятого круга
Праздничный рождественский ужин прошел на ура. Зимний сад, в котором проходил банкет, соединили с особняком стеклянным тоннелем. Снег медленно скатывался с купола и придавал всему вокруг нереальный и сказочный вид. Территория для забав резко увеличилась, и собравшиеся пользовались этим с удивительной находчивостью. Прайм сидел за своим столиком и делал вид, что ему жутко весело. Энджи, сидящая рядом, незаметно взяла его за руку, и он крепко сжал ее пальцы. Аластер прижал одного из гостей в не слишком укромном уголке под невысокой пальмой и залез рукой ему в штаны. Слава Богу, этого не видели Тит и Ромул, благополучно утащившие в постель какого-то наивного простака полчаса назад.
— Может, пойдем в дом? — спросила ангел, поглаживая кисть оборотня пальцем. — Я не хочу на это смотреть. Я хоть и игрушка, но у меня есть гордость.
— А у меня нет, — тихо отозвался Прайм, не в силах отвести от демона глаза.
Они так редко были только вдвоем за последние три месяца, что он сходил с ума от тоски по нему все больше и больше. Хотя, казалось бы, все было как всегда: жили они под одной крышей, регулярно тренировались вместе, ужинали в тесном кругу допущенных до них оборотней, смотрели игры любимых команд в домашнем кинотеатре, раз в два-три дня барахтались в постели с демоном вдвоем с кем-нибудь из братьев. Чего страдать, спрашивается? Но сердце болело невыносимо. Прайм отдал бы все на свете, чтобы оказаться на краю мира с Аластером и никогда больше не видеть своих братьев. Ну почему тогда, на озере, он сказал «Да» и вернулся к ним? Идиот! Кретин!
С появлением Энджи они затрахали его во всех смыслах этого слова, взрывая мозг своим скотским поведением и ненавистью к ангелу, выматывая нервы нытьем и чуть ли не часами не вытаскивая из него свои причиндалы, жалуясь на несправедливость демона и не обращая внимания на попытки Прайма это прекратить. Нет, они конечно отпускали его, когда он возмущался слишком сильно, облизывали с ног до головы в качестве извинений и уходили мучить своих любовников, но через пару дней возвращались и принимались за старое. Это заставляло его чувствовать себя самой настоящей шлюхой. Прайм любил братьев, но его терпение подходило к концу. Такими темпами через пару месяцев он их возненавидит.
Энджи сжала руку крепче, и Прайм снова сделал веселое лицо. Он бы давно послал братьев к чертовой матери и отлучил от себя на месяц как минимум, но тогда весь их карточный домик рухнет, а виноватой во всем станет ангел. И тогда ей не жить. От братьев ее не спасет никто. Как и его, если бы он все-таки действительно решился от них сбежать. Они никогда не отпустят его и найдут в любой точке планеты и даже вселенной. Оборотни есть везде, а отказать Титу и Ромулу, находящимся в ярости, не сможет никто. Прайм перевел на ангела взгляд, и его тоска стихла. Совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы он смог искренне ей улыбнуться. За те полгода, что она провела в этом доме, Энджи изменилась. Иногда Прайму казалось, что демон разрушил какую-то стену в ее голове и душе, позволяя ей становиться самой собой, тем самым сводя с ума его.
Он никогда не думал, что сможет любить сразу двоих. Первые месяцы он боролся с собой, напоминая себе все ужасы из своего детства, но стоило ему увидеть ее обнаженной, возбужденной от ласк демона или просто идущей по коридору с заумной книгой в руках, как все в нем взрывалось от желания быть с ней рядом. Не заниматься с ней любовью, не держать в руках и даже не целовать, а просто быть рядом каждое утро. И он такой был не один. Прайм смотрел на Аластера и видел такое же желание и в нем: когда приходил вытаскивать его из ее постели, когда демон в бешенстве разносил тренировочную площадку, искренне считая, что ей на него наплевать, или когда превращался в светящийся счастьем воздушный шар, замечая в ее глазах нежность. Прайм делал все, чтобы этого не заметили братья.
Аластер стянул с гостя штаны и нагнул его над кадкой с пальмой, расстегивая ремень на своих брюках. Энджи дернулась встать, но оборотень не позволил. Гости разошлись, и на банкетной поляне остались только они четверо: Прайм и ангел за ярко освещенным столом, да Аластер с безликой подстилкой почти в центре сада.
— Зачем он делает это, Энджи? Я же вижу, что ему плевать на это ничтожество, — спросил оборотень, устав бороться с собой. Поднял ее руку из-под скатерти, поцеловал костяшки пальцев и прижался к ней щекой. — Здесь же только мы с тобой!
— Я понимаю в чувствах еще меньше чем ты, оборотень, — грустно улыбнулась Энджи и, притянув стул поближе, положила голову ему на плечо, обнимая сильную руку своими двумя. — Но мне кажется, что демону плохо, Прайм.
— Значит, не только мне так показалось? — удивился он и заскрежетал зубами, глядя на медленные размеренные движения Аластера, его изящные, узкие, состоящие из одних мускулов бедра и ягодицы, прикушенную губу…
— Прекрати, Прайм, — дернула его за руку Энджи. — Я думаю, что этот спектакль он дает специально для нас с тобой.
— Но зачем?! Я люблю его, и он прекрасно знает об этом.
— Не знаю.
— Я не спал с ним больше месяца даже вместе с братьями, и сейчас, вместо того чтобы заняться мной, он взялся за какого-то… Я даже не знаю, кто это! Аластер игнорирует меня, и я скоро сойду с ума.
— Ты будешь смеяться, Прайм, но со мной он не спал уже два месяца, — ответила Энджи. — Похоже, игрушка ему надоела. Остается надеяться, что демон не убьет меня от великого разочарования как всех остальных.
— Я ему не позволю, — твердо сказал Прайм. — Послушай, Энджи, что-то здесь не так. Аластер изменился месяца три назад, согласна?
— Да. Помрачнел, перестал брать меня, даже не сняв штаны, уходит ночью к себе в спальню и стал слишком аккуратен в словах, а последние два месяца и вовсе бегает от меня, как от чумы.
— Пропадает в офисе целыми днями и не разговаривает по мобильному о делах, находясь в доме, —задумчиво добавил Прайм. — Уходит сразу, как отымеет моего брата, и уже три месяца не трахал меня, ловко маскируя это перед уходом.
