— Прости, — еле слышно дернулись губы Тита, и он снова потерял сознание.
— Не вздумай прощать их прямо сейчас, Прайм. Я тебе этого не позволю, — с угрозой в голосе предупредил демон. — Вот придут в себя, осознают, тогда и примешь решение.
— Я так не могу, Аластер, — поднял на него глаза Прайм. — Я люблю их, какими бы чудовищами они ни были. Я прощаю их сейчас.
— В этом весь ты! — грохнул дверью кареты демон и ушел в дом.
Братья выздоровели только через месяц. Аластер постарался на славу, а раны, нанесенные демоном, как известно, заживают гораздо хуже, чем обычные. Прайм использовал все средства, чтобы заставить Аластера их вылечить, но у него так ничего и не получилось. Демон был неумолим, отвлекал от братьев неприличными занятиями по десять раз на дню, и через неделю оборотень сдался. Плюнул на всех и вся, забрался к Аластеру в постель, и они не вылезали из нее целых три недели, периодически меняя комнаты и кровати, потому что мебель их постельной жизни не выдерживала. В конце месяца братья пришли в себя, покаялись и проспали на соседней с Праймом кровати ровно неделю. А потом сорвались, залезли к нему, облизали с ног до головы, довели оргазмами до обморока, ласково и нежно отымели, и все понеслось по новой.
Прайм моргнул, стирая с лица счастливую улыбку. Те три недели с демоном были лучшими в его жизни. Тит закрыл за собой дверь, и оборотень сдержал тяжелый вздох. Сейчас у него не было никакого настроения, но вчера младший получил слишком большой удар и теперь нуждался в его внимании и ласке как никогда. Ему повезло, что Ромул еще не пришел в себя, потому что наверняка появится следом. Так братья делали всегда, приходя за утешением только к нему и никогда друг к другу, и с этим Прайм тоже давным-давно смирился.
— Братишка, — начал Тит, на ходу снимая с себя одежду. — За что он со мной так? — мягко толкнул его на кровать, не стал раздевать и сразу взобрался на плечи, подкладывая их под свои ноги.
Вот черт, значит, ему действительно не по себе, и расплачиваться за это будет Прайм. Как же ему это осточертело! Но он любил брата и был готов сделать для него гораздо больше. Тит подтащил подушку и подсунул ее под золотоволосую голову, утыкаясь полустоящим членом в четко очерченные губы, всегда вызывавшие в нем приступ неконтролируемой похоти.
— Почему демон ушел, так и не овладев мной напоследок? Ну и что, что я немного захлебнулся! Его семя такое вкусное, и его было так много, что я просто не успел.
— Хм, вообще-то, Аластер надеялся, что тебя будет от него тошнить еще очень долго, и это поможет тебе пережить следующие три месяца, — ответил Прайм, доводя брата до нужной кондиции рукой. Хватит с него и того, что будет дальше.
— Я не хочу даже думать об этом, золотце мое, — сказал Тит, убирая пальцы и открывая его чувственный рот. — Помоги мне забыть об этом хотя бы на время.
Прайм обхватил его за бедра руками и заставил себя расслабить горло, стараясь дышать носом и запуская в себя длинный узкий член брата по самые помидоры. Однажды, он знал это точно, его все-таки вывернет. Только вряд ли это остановит младшего.
— Ты самый лучший, братишка, — простонал Тит. — Я знаю, ты не очень любишь, когда я так делаю, но сегодня особый случай.
Прайм закрыл глаза, и на долгие десять минут Тит поселился в его горле, не сводя глаз с его лица и вонзаясь в рот так, что казалось, хочет достать до самой задницы. Брат кончил и упал рядом на кровать в полной нирване, а Прайм в который раз от души порадовался тому, что он оборотень, а отец так любил делать нечто подобное, что растянул ему горло еще в детстве. Тит протянул руку к ширинке на его брюках, предлагая продолжить, но он отговорился неотложными делами и ушел. Сегодня ночью братья все равно не оставят его в покое, так что младший может и подождать. Как и он сам. Пассивным наблюдателем Прайм быть не собирался, как бы им этого ни хотелось. Только не сегодня.
…
Аластер смотрел на сидящую на пассажирском сиденье его огромного джипа Энджи, живописно завернутую в белую простыню Праймом, и с каждой секундой все отчетливее понимал, что таким макаром они далеко не уедут. Джинсы серьезно давили ширинкой, а извилистая дорога, от которой невозможно было отвести взгляд, раздражала все больше. Как и молчание Энджи. Странно, но он хотел услышать ее голос и желательно не произносящий ругательств в его адрес.
Ангел безмятежно смотрела в окно, любуясь высокими деревьями, просветами голубого неба над головой и лучами солнца, изредка пробирающимися сквозь дремучий лес, когда теплый ветер всколыхнул волосы и обдал дыханием тело. Она перевела взгляд на напряженное и даже слегка злое лицо Аластера, а потом на явно ставшие малыми в паху джинсы. Понятно. И что ей теперь делать? Ждать, когда желание опять снесет ему голову, а он ей за это все остальное? Вряд ли демон в таких условиях будет вежлив и осторожен. Энджи взвесила все плюсы и минусы и протянула руку к ремню на поясе Аластера.
— Ты что? — вздрогнул от неожиданности он, рефлекторно прижимая ее ладонь своей в попытке остановить. Она сжала пальцы на джинсах, чувствуя, что внутри у него уже все просто кипит. Демон застонал и убрал руку. — Знаешь, что делать?
— Не совсем, — ответила Энджи, расстегивая ширинку и выпуская пленника на волю. — Но думаю, разберусь по ходу дела. Я давно живу на свете и много чего повидала, демон. На первый взгляд все просто.
— Очень на это надеюсь, — выдавил из себя Аластер, сходя с ума от ее осторожных и неуверенных движений.
Он спокойно мог вести машину, даже если был по гланды в чьем-то рту и готовился кончить, но она… Сейчас своими тонкими нежными пальцами Энджи довела его до состояния, в которое мог загнать его только Прайм. Демон останавливал машину сразу же, как только оборотень клал ладонь на ширинку его брюк. Аластер сосредоточился и свернул в удачно подвернувшийся съезд на лесную дорогу.
— Почему мы остановились? — спросила Энджи, смелея с каждой секундой и сжимая пальцы все правильнее.
— Я не могу вести машину, — ответил демон, притягивая ее к себе для жадного поцелуя. — Это же очевидно.
— А в кино у мужиков неплохо получалось, — задумчиво сказала она. Он застонал, обхватил ее затылок и прижал лицом к паху.
— Ты слишком много болтаешь. Для твоего рта и языка есть много других, гораздо более интересных занятий, — выдавил он и шумно задышал, когда ангел обхватила его орудие губами и неловко провела по нему языком.
Демон честно старался не прижимать ее голову к себе слишком сильно. Все надо делать постепенно. Она же не Прайм, который творил совершенно невероятные вещи, если был в настроении. Аластер никогда, даже в самом страшном гневе, не посмел бы заставить оборотня взять его все-таки очень большой для обычного мужчины член в рот до конца. Но тот смеялся, скидывал штаны, чтобы у демона не оставалось никаких сомнений в том, что ему нравится происходящее не меньше, чем ему, проглатывал его до упора, поначалу силой заставляя Аластера прижимать свою голову к паху, и кончал вместе с ним, выпивая его семя до последней капли.
После такого демон всегда брал Прайма на руки, качал на коленях, как ребенка, и целовал его прекрасное лицо, уши и шею, не прикасаясь к красивым губам, до тех пор, пока тот не начинал вырываться и грязно ругаться от нестерпимого желания и бесконечного удовольствия. Аластер смеялся и целовал в губы, сразу же отправляя в глубокий счастливый обморок, а потом просто сидел и смотрел, как к нему из далеких краев возвращается его драгоценное солнышко.
Энджи почти выпустила его изо рта, как-то по особенному провела языком по самому кончику, и Аластер взорвался целым фонтаном, забрызгав руль, рубашку и джинсы.
— Ну ты силен, демон, — тихо, но так мечтательно и удовлетворенно рассмеялась Энджи, что он закрыл глаза и тут же кончил еще раз.
Ангел посмотрела на него и провела языком по нёбу. Вкус меда был таким неожиданным и приятным, что ей стало не по себе. Кто бы мог подумать, что семя этого демона будет таким? Ей досталось всего чуть-чуть, потому что она вовремя увернулась, но теперь она даже слегка пожалела об этом. Поймала себя на этой мысли и нахмурилась. Черт-те что! Пока демон приходил в себя, Энджи не теряла времени даром: оторвала от своей простыни кусок ткани, прихватила влажные салфетки и хладнокровно вычистила салон, умудрившись вытащить демона из машины и прислонить лбом к стеклу на задней двери. Там он и стоял еще минут пять, придерживая сползающие джинсы, не в силах сделать ни шага в сторону. За одеждой в первом же попавшемся супермаркете Энджи пошла одна. Сэр Аластер Сторм был слишком известной фигурой в обществе, чтобы ходить по магазинам без рубашки и с мокрыми штанами.
