Несколько секунд смотрел на них, открыв рот, как последний дурак, а потом захлопнул пасть и почти бегом взлетел по лестнице и, продравшись сквозь толпу, упал за столик. Они целовались. Вот просто стояли у стеночки в сторонке и в тени и упоенно целовались. Так голодно и сильно, явно никого и ничего вокруг не замечая, что на секунду я даже позавидовал. А потом вспомнил, как по-хозяйски Тиша обнимал Марка, и как тот уверенно запутал пальцы в его волосах и понял, что это явно не первый их поцелуй. Тут же включилась память, к ней присоединился рассудок, и я аж выматерился от эмоций. Все эти звонки, которые принимал Тиша и уходил, чтобы я не слышал разговор. Долгие «прогулки», задержки после концертов «на автограф», припухшие губы Тиши, и приходящий в гости Марк, полыхающий даже ушами при любом случайном касании. А уж сколько раз тот приходил слишком рано и ждал меня. Теперь я понимаю, зачем приходил и кого на самом деле ждал. Вот жеж бля… тихаристы хреновы. Нашли от кого прятаться.

Когда Марк появился спустя почти десять минут, и сел рядом, как ни в чем не бывало, я тут же повернулся к нему и, не дав и слова сказать, оглушил вопросом:

— Ну и как долго у вас это тянется? И даже не пытайся дурачка включить, я вас видел.

Марк осекся. Закусил губу, отвел взгляд, как-то даже съежился, и я сбавил тон. Я же не против, просто обидно.

— Марк… Обещаю, морду бить не буду. Взрослые, сами разберетесь. Мне просто интересно.

— Это Тиша, — Марк поднял голову, явно ища взглядом Тихона. — Он решил, что ты это не одобришь.

— Типа разница в возрасте?

— Типа я твой лучший друг, а он твой… прадед.

Ненавижу это слово. И Марк. И сам Тиша тоже его ненавидит. Оно отскакивает от нас, как каучуковый мячик от стенки. Для всех остальных он мой брат и просто хорошо выглядит. Да и «прадед» — это что-то шаркающее, шамкающее и вечно теряющее то очки, то вставную челюсть, а не скачущее по танцполу, пьющее текилу и рубящееся в приставку от нечего делать.

— Идиоты. — У меня других слов просто не было.

— Кто идиоты? — Тиша вырос перед столиком, и я буквально почувствовал, как вытекает из Марка сковавшее его напряжение.

— Вы. Оба, — я все еще был немного зол, поэтому слова смягчать не собирался. — Ну ладно Марк, но ты-то? С чего ты вдруг решил, что мне может что-то не понравиться?

Тиша метнул взгляд на Марка и тот пожал плечами.

— Он нас видел.

Тиша медленно выдохнул и опустил голову.

— Просто я помню, как ты отреагировал, когда я познакомил тебя с Анной.

Я замер на миг, а потом только рассмеялся.

— Мне было десять, Тиша! И мне казалось, что если она останется, ты будешь меня меньше любить. Ну ты и… — мне просто не хватало слов. Одни нецензурные буквы в голове крутились. Вот вроде и взрослый, и мудрый, а в некоторых вопросах — ребенок ребенком.

Тиша очень мило покраснел, и Марк тут же оказался рядом с ним, недобро зыркнув на меня. Защищает, значит. Ну и отличненько, значит, можно теперь за Тишу не бояться, будет кому за ним присмотреть.

По правде говоря, я был просто счастлив за этих идиотов. Марк знал о Тише все то главное, что нужно было знать, и явно был не против ни аллергии на чеснок, ни бокальчика крови на завтрак в последний день месяца. А Тиша… У Тиши так долго никого не было, кого-то, кто принимал бы и не боялся связать с ним свою жизнь. Я вздохнул, глядя на то, как воркует Марк вокруг Тиши, и решительно поднялся.

— Ты куда? — тут же синхронно вскинулись оба, и я невольно умилился. Красавчики…

— Домой. Спать. Устал за неделю как собака. А вы развлекайтесь и не прячьтесь по углам, — я подмигнул Тише, получил в ответ теплую улыбку и свалил с чистой совестью. В конце концов, надо же проверить, выполнил ли Егор мое высочайшее повеление насчет сна и в чем завтра на экзамен собралась моя Викуся. И кто вообще придумал экзамены по субботам?