– Что?! Ни в коем случае! Это было бы так неловко!

И вот он улизнул, как самая скользкая вещь на свете, – еще один шанс на спасение. И этого Элли не поняла.

С того майского дня 2005 года, когда Элли не вернулась домой, и до момента, наступившего ровно две минуты тому назад, не было ни одного значимого свидетельства об ее исчезновении. Ни единого.

Последняя информация об Элли была зафиксирована камерой видеонаблюдения на Страуд Грин Роуд[2] в десять сорок три. На этих кадрах видно, как Элли ненадолго останавливается, чтобы взглянуть на свое отражение в окне автомобиля. Некоторое время существовала версия, что Элли встала там, чтобы посмотреть на кого-то в машине или что-то сказать водителю. Когда же нашли владельца автомобиля, то оказалось, что во время исчезновения Элли тот был в отпуске, а его машина была надолго припаркована в том месте.

Полицейские опросили всех живущих по соседству, вызвали на допрос известных педофилов, у всех владельцев магазинов на Страуд Грин Роуд изъяли записи видеонаблюдения. Затем обратились на телевидение, чтобы Лорел и Пол выступили с обращением, которое могли увидеть примерно восемь миллионов человек. Но никто не откликнулся, и расследование так и остановилось на той последней минуте видеозаписи, когда Элли смотрела на свое отражение в десять сорок три.

Тот факт, что Элли была в черной футболке и джинсах, что ее прекрасные мелированные золотом волосы были собраны сзади в неряшливый хвостик, что ее рюкзак был темно-синим, а белые кроссовки были стандартным ширпотребом из супермаркета, – все это добавило полиции проблем. Все выглядело точно так, будто она сознательно сделала себя невидимой.

Целых четыре часа ушло на тщательный обыск спальни Элли. Им, закатав рукава, занимались два детектива. Казалось, Элли не взяла ничего необычного. Возможно, прихватила нижнее белье, но Лорел никак не удавалось понять, что из вещей Элли исчезло из ее ящиков. Возможно, дочь и забрала сменную одежду, но у Элли, как у большинства пятнадцатилетних девчонок, было слишком много шмоток, – слишком много, чтобы Лорен могла досконально помнить все вещи дочери. В копилке Элли остались несколько плотно свернутых десятифунтовых банкнот, которые она клала туда после каждого дня рождения. Ее зубная щетка была в ванной, дезодорант тоже. Элли ни разу не ходила на пижамные вечеринки и не уезжала отдыхать с ночевкой, не прихватив свою зубную щетку и дезодорант.

Через два года полиция прекратила поиски. Лорел знала, почему – посчитали Элли беглянкой.

Но как они могли решить, что Элли сбежала из дому, раз не нашлось ни единой видеозаписи ни на одном из вокзалов, ни на одной автобусной остановке, ни на одной дороге, кроме той, с которой она исчезла? То, что от поисков Элли отказались, разрушило мир Лорел.

Еще более разрушительным был ответ Пола на этот отказ:

– Значит, дело вроде как закрыто. Думаю, это конец.

И своим высказыванием он вбил последний гвоздь в крышку гроба, где лежали иссыхающие останки их брака.

Между тем жизнь детей неслась вперед, как поезд по расписанию. Ханна добилась оценок уровня A. Джейк окончил университет в Юго-Западной Англии и стал сертифицированным геодезистом.

Пол был занят продвижением по службе. Он покупал себе новые костюмы, рассуждал о модернизации автомобилей, показывал Лорел отели и курорты в Интернете, где летом были специальные предложения.

Пол никогда не был плохим человеком. Он был хорошим. Лорел вышла замуж именно за хорошего человека, как и планировала. Но то, как он справлялся с жуткой пропастью, возникшей в семейных отношениях после исчезновения Элли, показало Лорел, что он был не очень-то энергичным, не таким уж и сильным, недостаточно яростным.

Разочарование в Поле было такой ничтожной частью всего остального, что у Лорел появилось ощущение, будто муж ей уже почти безразличен. Когда год спустя он съехал, это было пустяком, ничем. Разве что крохотной вспышкой в бесцветном существовании Лорел. Теперь, оглядываясь назад, она очень мало что могла вспомнить о том времени, за исключением того, что у нее была острая потребность продолжить поиски пропавшей дочери.

– Нельзя ли поискать еще на одной улице, еще в одном доме? – умоляла Лорел полицию. – Последний раз это делали год назад. Достаточно много времени прошло, и, может быть, появилось то, чего не нашли прежде.

Сотрудница полиции, занимавшаяся розыском, вежливо улыбнулась:

– Мы все обсудили и решили, что это будет нецелесообразное использование ресурсов. Не теперь. Не в этот раз. Возможно, продолжим через год или около того.

Однако в январе того же года из полиции неожиданно позвонили и сообщили, что Crimewatch[3] хочет сделать передачу в связи с десятой годовщиной телевизионного обращения Лорел и Пола. Будет реконструкция тех событий – ни новых доказательств, ни свежих известий. Передача выйдет в эфир 26 мая.

Этот звонок не изменил ничего.

И вот, две минуты тому назад, опять звонок. Знакомый голос сотрудницы полиции, занимающейся розыском, звучал осторожно:

– Скорее всего, это ничего не значит. Но мы тем не менее хотим, чтобы вы приехали.

– Вы что-то нашли? – спросила Лорел. – Неужели тело?

– Пожалуйста, приезжайте, миссис Мэк.

Десять лет пустоты. И вдруг что-то.

Лорел схватила сумочку и выбежала из дома.

В прошлом

Эту женщину порекомендовал кто-то из соседей. Ее звали Ноэль Доннелли. Элли встала, как только прозвенел звонок, и выглянула в прихожую, когда мама открыла дверь. Вошедшая была довольно стара, возможно, лет сорока или около того. Говорила с акцентом, ирландским или шотландским.

– Элли! – позвала мама. – Иди, познакомься с Ноэль.

У Ноэль были бледно-рыжие волосы, скрученные и скрепленные на затылке. Она улыбнулась девочке.

– Добрый день, Элли. Надеюсь, ты уже включила мозги?

Элли пока не могла сказать, была ли Ноэль забавной или нет, поэтому в ответ не улыбнулась, а только кивнула.

– Хорошо, – сказала Ноэль.

Лорел с дочкой приспособили угол столовой для первого урока. Принесли дополнительную лампу из комнаты Элли, устранили беспорядок, поставили два стакана, кувшин с водой и пенал в черный и красный горошек.

Лорел скрылась в кухне, чтобы приготовить чашку чая для Ноэль. Та задержалась, увидев домашнего кота, сидящего на винтовом табурете у пианино.

– Ну, – сказала Ноэль, – он большой молодец. Крупный парень. Как зовут?

– Мишук, – ответила Элли. – Плюшевый мишка. Для краткости Мишук.

Это были ее первые слова, обращенные к Ноэль. Их Элли никогда не забудет.

– Ну, я отлично понимаю, почему вы зовете его именно так. Он и в самом деле похож на большого волосатого медведя!

Понравилась ли Ноэль девочке в тот день? Элли не могла потом вспомнить. Она просто улыбнулась, положила руку на кота и зажала его пушистый мех в кулаке. Она любила Мишука и была рада, что он оказался своего рода буфером между нею и незнакомкой.

Ноэль Доннелли пахла маслом для жарки и грязными волосами. Она была в джинсах и верблюжьего цвета джемпере с катышками. На веснушчатом запястье часы Таймекс[4], на ногах обшарпанные коричневые ботинки, а на зеленом шнуре вокруг шеи очки для чтения. Плечи слишком широкие, а шея слегка наклонная с каким-то горбом сзади. Ноги очень длинные и тощие. Выглядела Ноэль так, будто провела всю свою жизнь в комнате с чрезвычайно низким потолком.

– Ну, ладно. – Ноэль надела очки и начала рыться в коричневом кожаном портфеле. – Я взяла с собой несколько старых тестов со школьных выпускных экзаменов. Начнем с того, что определим твои сильные и слабые стороны. Не пройдет и мига, как мы доберемся до сути твоих достоинств и недостатков. Но, может, сначала сама расскажешь, какие у тебя проблемы?