Он толкнул меня вперед, и я всем телом ударилась о зеленовато-голубую стену. Сжалась в углу, дрожа и молясь про себя, чтобы он вдруг передумал и отпустил меня.

«Делай, что он тебе говорит», – повторяла я себе. Если удастся сохранить спокойствие, может, я смогу заговорить с ним и убедить его отпустить меня. Или представится случай бежать.

Слегка крякнув, он отодвинул от стены книжный шкаф высотой по плечи. Показалась дверная ручка. Он повернул ее, распахнул потайную дверь, и я ахнула, увидев за ней уходящую вниз деревянную лестницу. Все вокруг поплыло. Там, внизу, он собирается сделать со мной то, что задумал. Я представила себе грязный захламленный подвал с деревянным операционным столом, подносы с режущими инструментами и покрытую плесенью раковину.

Тут ко мне вернулся голос, и я снова закричала, не обращая внимания на боль в горле.

– Нет, нет! – кричала я снова и снова что было мочи. Грудь вздымалась, я хватала ртом воздух. Это сон. Это сон. Это сон. Это сон.

Крепко обхватив, похититель без труда поволок меня за собой, хоть я и молотила руками, пытаясь его ударить. Казалось, я для него невесома. Он подтащил меня к узкой стене напротив двери. Часть штукатурки на ней осыпалась, обнажив кирпичную кладку. Потом снова схватил за руку, сжал сильнее и заставил спуститься вниз на несколько ступенек. Я стояла неподвижно на лестнице, оцепенев от потрясения и не вполне понимая, что происходит.

Передо мной была просторная гостиная со стенами, выкрашенными в удивительно приятный светло-голубой цвет – слишком приятный для помещения, где маньяк терзает свои жертвы. В одном конце – кухонька, напротив – три деревянные двери. В центре стоит телевизор, перед ним – два коричневых кожаных дивана и кресло. Я была потрясена такой обстановкой, но одновременно испытала и некоторое облегчение.

Нет, это совсем непохоже на подвал. Слишком уж чисто, все предметы аккуратно расставлены по местам. В воздухе пахнет лимонным средством для дезинфекции, так сильно, что даже пощипывает в носу.

Рядом с обеденным столом на маленьком столике я увидела четыре вазы: одна была с розами, другая – с фиалками, третья – с маками.

Четвертая – пустая.

Я осела на ступеньку и ухватилась за стену, чтобы не скатиться вниз. Дверь позади захлопнулась, заставив меня содрогнуться. Вот и все. Я в ловушке. С криком я бросилась на стену, как вдруг увидела, что внизу, у начала лестницы, стоят три девушки. Одна из них, красивая брюнетка, напомнившая мне маму в двадцатилетнем возрасте, улыбнулась тепло, но печально – и протянула ко мне руку.

– Иди сюда, Лилия.

Суббота, 24 июля (настоящее время)

Она сделала несколько шагов мне навстречу, как будто думала, что я возьму ее за руку.

– Иди сюда, Лилия, все хорошо.

Я не двигалась. Не могла. Она сделала еще шаг. Сердце у меня панически заколотилось, и я прижалась спиной к стене, пытаясь отодвинуться от девушки, которая подходила все ближе. Чего они от меня хотят?

– Я… Я не Лилия. Пожалуйста, скажите это ему. Я вас очень прошу. Я не Лилия. Мне надо выбраться отсюда. Помогите, пожалуйста, – умоляла я, пятясь вверх по лестнице, пока не уперлась спиной в дверь. Я повернулась и, не обращая внимания на боль в запястьях, начала колотить кулаками по железу.

– Лилия, перестань. Сейчас я тебе все объясню, – девушка снова протянула ко мне руку. Неужели она не видит, что я не собираюсь брать ее за руку? Напрасно она думает, что я доверюсь ей.

Я снова повернулась и ахнула, увидев, как близко она подошла. Она подняла руки, как бы сдаваясь, и сделала еще шаг вперед.

– Все хорошо. Мы ничего тебе не сделаем. – По щекам у меня текли слезы. Я покачала головой.

– Пожалуйста, иди сюда и сядь, мы тебе все объясним. – Она указала на кожаный диван. Я некоторое время смотрела на него, перебирая в уме варианты действий. Их было не так уж много. Сначала надо узнать, что происходит и кто они такие. Поэтому я протянула девушке трясущуюся руку.

Я так старалась унять дрожь, что все тело напряглось и мышцы заныли. Ну почему я не пошла с Керри? Зачем забрела в парк в одиночестве? Надо было слушать Льюиса, но я считала, он чрезмерно меня опекает. Он действительно чересчур меня опекал, так мне всегда казалось. Ведь Лонг-Торп – такой скучный городок. Был скучный.

– Итак, Лилия…

– Перестаньте называть меня этим именем. Меня зовут Саммер! – воскликнула я. Мне было совершенно безразлично, кто такая Лилия. Я просто хотела, чтобы они поняли: она – не я. Я хотела, чтобы меня отпустили.

– Милая, – мягко, будто обращаясь к ребенку, сказала девушка, вместе с которой мы спустились по лестнице. – Теперь ты Лилия. Не надо говорить ему, что ты не Лилия.

Я сглотнула.

– Что происходит? О чем вы? Просто скажите ему, чтобы он меня отпустил, пожалуйста. – Я проглотила воздух, мне казалось, что легкие у меня сжались. – Вы как будто меня не слышите!

– Прости, но ты не можешь уйти. Как и все мы. Я здесь дольше всех, уже почти три года. Меня зовут Роза, – сказала она и пожала плечами. – Раньше я была Шэннон. Это Мак, она прежде была Ребеккой, а вон там Фиалка. Раньше ее звали Дженнифер.

Что за черт! Безумие какое-то! Она сидит здесь взаперти уже три года?

– Раньше – это до каких пор? – спросила я.

– До Клевера, – ответила она.

Я мотнула головой, пытаясь понять суть происходящего.

– Кто это Клевер? Он? – Маньяк, помешавшийся на Лилии. – Пожалуйста, объясните мне, что тут происходит. Что он собирается со мной сделать?

– Мы должны звать его Клевером. А ты делай то, что мы скажем, и все будет хорошо, договорились? Никогда не возражай ему и не называй своего настоящего имени. Теперь ты Лилия. Саммер больше нет, – она виновато улыбнулась. Я подавила всхлипывания и постаралась держать рот закрытым. Я не могу здесь оставаться. Захотелось закричать и оттолкнуть Розу, но не было сил. – Все будет хорошо, – повторила она.

– Я… я хочу домой. К Льюису. – К родителям, которые вечно меня пилят, к брату, который вечно меня бесит, к моей прежней скучной жизни…

Другая девушка, которую Роза представила как Мак, покачала головой.

– Мне очень, очень жаль, Лилия. Тебе придется забыть Льюиса. Поверь, так тебе будет легче.

Забыть Льюиса? Как я могу забыть его? Если что-то и способно поддержать меня здесь, так это его образ, его представляемое лицо. Единственное, что вселяло в меня надежду, так это то, что он вскоре начнет меня искать.

– Надо бежать отсюда. Почему вы не пытаетесь бежать? – они все одновременно опустили глаза в пол, как будто раньше уже говорили об этом. – Что? О чем вы сейчас подумали?

– Некоторые пробовали, – прошептала Роза.

Я похолодела.

– Что это значит? – Я уже знала ответ, но хотела его услышать от нее.

– Ты уже вторая Лилия здесь на моей памяти. Потому-то тебе и надо нас слушаться. Убежать невозможно. И попытки убить его заранее обречены на неудачу, – она слегка покачала головой и умолкла. Мне показалось, она хотела сказать что-то еще. Кто пытался его убить?

Они потеряли надежду выбраться отсюда – я видела это по их глазам. Но я не смирюсь. Я сбегу отсюда и вернусь к близким. Я не могла представить себе, что никогда больше не услышу, как Льюис говорит мне о любви или как брат кричит, чтобы я вышла наконец из ванной.

– Погоди, что значит – вторая Лилия?

Она взяла меня за руку и легко ее сжала.

– Была другая. Она оказалась здесь за месяц до меня. Как-то ночью она попыталась убить его, но он оказался сильнее и… – Она умолкла и глубоко вздохнула. – Даже не пробуй, договорились?

Сердце у меня в груди больно стукнулось о ребра. Я не хотела терять надежду. Но Роза просидела здесь уже три года!

Я собралась с духом и задала вопрос, ответа на который боялась больше всего.

– Что он от нас хочет?

– Точно не знаю, но, мне кажется, ему нужна семья, близкие люди. Идеальная семья. Он выбирает девушек, которые кажутся ему совершенными, как цветы. – Я заморгала, пытаясь осмыслить ее слова. Цветы? Так вот почему он дает девушкам новые имена – названия цветов! У меня перехватило дыхание. Парень совсем сбрендил.