Мир простейших, насчитывающий десятки тысяч видов, чрезвычайно разнообразен. Среди них немало опасных паразитов, вызывающих тяжелые инфекции – малярию, трипаносомоз (сонная болезнь), амебиаз (амебная дизентерия) и множество других.

В зависимости от характера движения простейших можно разделить на жгутиковых (например, эвглена зеленая), которые перемещаются за счет биения длинного нитевидного выроста (жгутика), реснитчатых (инфузория-туфелька), одетых густой «шубой» коротких волосяных структур (ресничек), и корненожек (уже знакомая нам амеба), «текущих» по твердой поверхности. Следует только помнить, что такая классификация опирается исключительно на внешние признаки и не отражает их генетического родства. Среди мелких простейших встречаются и неподвижные формы.

Понаблюдаем за движениями простейших. Упоминавшаяся выше эвглена зеленая – незаурядный пловец. Ее жгутик совершает винтообразные движения, и обтекаемая клетка стремительно ввинчивается в воду наподобие миниатюрной торпеды. Однако существуют и куда более экзотические способы перемещения в пространстве. Например, трипаносома обзавелась кроме жгутика специальной мембраной, напоминающей плавник, волнообразные колебания которого двигают клетку в обратном направлении.

Другие простейшие взяли на вооружение принцип, который осуществляется в мышечной клетке: их наружная оболочка выложена протяженными белковыми структурами особого типа, которые скользят друг относительно друга. А вот динофлагелляты – микроскопические водоросли, заключенные в жесткий панцирь, – орудуют двумя жгутиками сразу. Один из них направлен назад, а другой располагается в кольцевой выемке дисковидного тела. Их согласованные действия – волнообразное движение свободного жгутика и спиральный тремор кольцевого – обеспечивают клетке завидную маневренность, позволяя плыть в любом желаемом направлении, стремительно набирать скорость и внезапно останавливаться.

Некоторые простейшие освоили даже реактивный принцип. Одни из них собирают в пучок жгутики, расположенные по краям зонтикообразного тела, а потом с силой выбрасывают струю воды, благодаря чему движутся в противоположном направлении. Другие поступают еще радикальнее: сначала закачивают воду внутрь, а затем под давлением извергают ее наружу через импровизированное сопло.

Но поворотливее всех, разумеется, инфузории, окутанные ворсинчатой шубой ресничек, каждая из которых напоминает миниатюрный жгутик. Их согласованное биение дает инфузории возможность не только виртуозно менять курс, настигая добычу в толще воды, но и просачиваться в тончайшие капилляры между частицами грунта. За счет чего достигается такая согласованность – большая загадка, ибо одноклеточные инфузории лишены нервной системы. Тем не менее они ведут себя столь же целесообразно, как и многоклеточные животные, что было не раз подтверждено экспериментами.

Например, у инфузорий без особого труда вырабатывается условный рефлекс на световой сигнал определенного цвета (красный или зеленый), если он подкрепляется ощутимым воздействием в виде укола иглой или удара тока. Инфузория-туфелька, помещенная в узкий слепой капилляр, испытывает сначала большие неудобства (ей трудно развернуться), но после нескольких десятков попыток она решает задачу за пару секунд.

Инфузория под микроскопом

У некоторых простейших (и у большинства инфузорий в том числе) есть ротовое отверстие и некое подобие глотки, где начинается переваривание пищи. Затем она передается в мигрирующую пищеварительную вакуоль, совершающую долгий вояж в теле животного, в ходе которого еда последовательно обрабатывается различными ферментами. Одни из них предпочитают работать в кислой среде, а другие – в щелочной. Непереваренные остатки пищи выбрасываются через аналог ануса – так называемую порошицу.

А у пресноводных простейших, которым необходимо поддерживать водно-солевой баланс, имеется даже своего рода мочевой пузырь – сократительная вакуоль. Она периодически опорожняется, выводя наружу избы ток воды с растворенными в ней отходами жизнедеятельности.

Сравнительно недавно выяснилось, что простейшие общаются между собой, используя в целях коммуникации химический «язык» сигнальных веществ – феромонов. Возможно, именно этим объясняются согласованные действия крохотных солнечников при охоте на многоклеточную дичь – коловраток и мелких рачков. Объединившись в большую стаю из 10–20 особей, солнечники дружно атакуют жертву, парализуя ее уколами своих ложноножек. После совместного переваривания добычи они вновь расходятся по своим делам.

Далеко не все простейшие представляют собой капельку вязкого желе, упакованную в плотную оболочку. Многие из них, особенно колониальные виды, обитающие в морской воде (фораминиферы, радиолярии, раковинные амебы), умеют строить жесткие скелеты из карбоната кальция и соединений кремния. Их тела покрыты раковинами, панцирями, органическими или минерализованными чешуйками, различными по строению и составу, а кое-кто даже научился лепить настоящий внутриклеточный скелет, представляющий собой ажурную решетчатую структуру.

Морские простейшие минувших эпох сыграли важную роль в формировании осадочных пород. Как известно, излет мезозоя ознаменовался вымиранием гигантских допотопных ящеров – динозавров. Однако вопреки распространенному мнению, тогда вымерли не одни только динозавры. В небытие канули 25 % мезозойских семейств беспозвоночных – головоногие и двустворчатые моллюски, одноклеточные радиолярии, диатомеи, фораминиферы и многие другие представители планктонных организмов. Их кальциевые раковины образовали грандиозные отложения, поэтому этот период геологической летописи получил название мелового.

Простейшие размножаются как бесполым путем, так и половым, предварительно обмениваясь генетической информацией, перед тем как разделиться. Жизненные циклы простейших бывают порой чрезвычайно запутанными. Стадии бесполого и полового размножения могут чередоваться, а у некоторых паразитов (например, у Plasmodium falciparum, возбудителя тропической малярии) жизненный цикл, помимо чередования поколений, включает и смену хозяев – человека и комара.

Изучением простейших занимается наука протистология. Термин Protista (от греческого protos – «первый») предложил в свое время немецкий биолог Эрнст Геккель (1834–1919), сподвижник Чарлза Дарвина и пропагандист его эволюционного учения. Геккель полагал, что все без исключения микроорганизмы (простейшие, одноклеточные водоросли, грибы и бактерии) следует объединить в самостоятельное царство Protista, поскольку их нельзя отнести ни к животным, ни к растениям. Впоследствии выяснилось, что простейшие и бактерии – это земля и небо. Однако термин прижился, и сегодня простейшие обрели статус подцарства в рамках царства протистов наряду с микроскопическими грибами (плесенью и дрожжами) и водорослями (кроме сине-зеленых), хотя еще совсем недавно их рассматривали как тип, то есть рангом ниже.

Бактерии под микроскопом

А вот бактерии и сине-зеленые водоросли, как уже отмечалось, переместились в домен прокариот – безъядерных организмов. И подобное размежевание совершенно оправданно, ибо покоится на принципиально несхожих типах клеточной организации.

Исследования последних лет, успехи генетики и молекулярной биологии внесли в устоявшуюся классификацию некоторые коррективы. При анализе наследственных структур вдруг выяснилось, что среди простейших существует более десятка независимых эволюционных линий. Обнаружились пересечения с грибами, многоклеточными животными и растениями, причем грибы, животные и несколько видов амеб попали в одну линию. Оказалось также, что некоторые инфузории и споровики, внешне не имеющие ничего общего, попадают в одну группу. Выходит, что классифицировать простейших только по внешним признакам – неправильно, и микроскоп не всегда приближает нас к истине. Одним словом, простые одноклеточные оказались далеко не так просты, как думалось ученым позапрошлого века.