Когда лежишь на полу, мало что можно делать, разве что думать. Разумеется, в основном я думала о Ронни. В сарае для садового инвентаря он был прямо перед носом у Элси, но она ничего не пожелала увидеть и услышать. Она не изменилась со школы – она и тогда просила меня перестать волноваться еще до того, как я излагала свои доводы, не дослушав меня до конца. Единственная разница в том, что на этот раз уже никто не выслушает мой рассказ. Никогда не думала, что до этого дойдет. Всегда рассчитываешь, что тайна останется тайной не навсегда, что однажды ты подойдешь к кому-нибудь, скажешь: «Я этого еще никому не говорила…», и тайна исчезнет, перейдя в иное качество. И только дожив до преклонных лет и лежа на вычищенном паласе наедине с собой, понимаешь, что тебе так и не попался подходящий человек, с которым можно поделиться тайной.

– Джастин сегодня принесет аккордеон.

Она стояла посреди гостиной, хотя моя гостиная слишком мала, чтобы иметь середину.

– Может, на следующей неделе, – скрепя сердце согласилась я.

Мисс Амброуз глубоко вздохнула:

– Всего на пять минут, Флоренс. Мы с вами пойдем туда вместе.

– На пять минут и пальто снимать не стоит.

– Ничего, – заверила она. – Не снимайте.

– У него глаза слишком близко посажены.

– Что, простите?

– Я про Джастина, – пояснила я. – А это признак склонности к уголовным преступлениям. Можно многое сказать по тому, насколько широко у человека поставлены глаза. Я об этом читала в журнале.

Говоря это, я глядела прямо на нее.

– Флоренс, я бы не сказала, что Джастин…

– И стройнее он не становится, не правда ли?

– Флоренс!

Пока она снова закутывалась в свои одежки, мой взгляд блуждал по комнате. Стулья вплотную придвинуты к столу, прочитанная газета сложена и лежит на углу. Ваза точно посередине каминной полки. Хотя, кажется, не совсем в центре, если присмотреться. Сдвинута влево примерно на дюйм. Газета была на правом углу, ваза на дюйм сдвинута влево. Или наоборот?

– Я передумала, – сказала я. – Я останусь здесь, у меня дела.

– Флоренс! Мне казалось, мы договорились.

– Это вы договорились за себя и за меня, – парировала я. – Я ни о чем не договаривалась.

– Общение не менее важно, чем правильное питание. Вам надо быть среди людей. В противном случае… – Она не договорила.

– Что – в противном случае? – не удержалась я.

Хмурую напряженность мисс Амброуз растянула в улыбку:

– В противном случае «Зеленый берег» будет для вас правильным решением.

Я изо всех сил сжала губы, боясь того, что может сорваться с языка.

– Готовы? – Мисс Амброуз затолкала шарф под пальто.

Я кивнула.

Последнее, о чем я думала, когда она открывала дверь, был фарфоровый слоник. Глядевший в окно. Ожидающий моего возвращения.

Едва войдя в общую гостиную, я принялась искать глазами Ронни.

Я вглядывалась в лица, и не один раз, потому что люди двигались, и я беспокоилась, что кого-то упущу. Я даже прошлась туда-сюда. Раз или два со мной попытались заговорить, но я отказывалась общаться, потому что, если не поостеречься, живо окажешься на крючке и следующие два часа просидишь с кем-нибудь рядом, придумывая, что бы еще сказать. В конце концов я нашла свободный стул позади всех и села одна. Мне дали чашку чая – должно быть, принесла мисс Амброуз, – и я балансировала блюдцем на колене.

Комната начала заполняться жильцами, с палочками и в пальто, и вскоре вокруг меня выросла стена разговоров. Я не могла разобрать, о чем идет речь, потому что все общались стоя и голоса ускользали от моего слуха. До меня долетали только отдельные слова – по-моему, садоводство, вроде бы телевизор и, кажется, погода. Я давным-давно израсходовала свои разговоры на эти темы, поэтому осталась сидеть, так сказать, на заднем плане.

Я просидела несколько минут, прежде чем спохватилась, что рядом сидит Элси.

– Ты все-таки пришла? – удивилась она. – После всего?

Я взялась за блюдце:

– У меня не было выбора – мисс Амброуз была не в духе. В таком настроении она не желает слышать слова «нет».

– Тебе понравится, Флоренс! Джастин хороший, с ним все поют, даже миссис Ханимен.

– Меня он не заставит. Он еще не пришел, я смотрела.

Элси поглядела в дальний угол:

– Вон он, возле фикуса. Распаковывает аккордеон.

– Я не о Джастине, а о Ронни, – прошептала я, предварительно оглядевшись.

Элси покачала головой:

– Мы же вроде условились не волноваться, пока не узнаем наверняка?

– Нет, – сказала я. – Я ни о чем таком не уславливалась. Это ты с собой условилась. Как можно говорить, что рано волноваться, когда ты видела его собственными глазами?!

– Даже если это Ронни, а это вполне может оказаться просто похожий на него другой человек…

– Похожий как две капли воды, – вставила я.

– Тогда, возможно, не надо дергаться, а на всякий случай задраить все люки. Может, он вообще ничего не хотел и это просто совпадение!

– Он побывал в моей квартире.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что вещи передвинуты. Мне очень хочется пойти туда прямо сейчас и поймать его за руку!

Вокруг нас возникло озерцо тишины. Остальные начали поглядывать.

– Флоренс, перестань кричать. Если мисс Амброуз заметит…

– Я не кричу, а высказываю свое мнение, – возразила я. – Я этого ему не спущу.

Элси снова покачала головой:

– Ты ошибаешься. Ты просто забыла, что куда ставила.

– Я не забывала, это слоник!

– Это не может быть слоник, потому что слоны никогда ничего не забывают.

Генерал Джек, бывший военный. Путается в словах. Носит вытертый серый плащ. Когда я подняла глаза, он опирался на свою палку и улыбался – правда, улыбка чуть дрожала в уголках. У генерала Джека была привычка: если он не говорил сам, то без спроса влезал в чужие разговоры. Я всегда считала его «генеральным», в смысле, общим Джеком, и он сказал, что не возражает: «общий Джек» звучит так, словно он по-прежнему хоть немного полезен.

– Мы нечасто видим вас здесь, Флоренс. Я уже начал забывать, как вы выглядите.

– Вы видели меня во вторник на «Здоровых сердцах».

– Нет. Я вас высматривал, но вы остались у себя в квартире!

Элси вздохнула:

– Ты отправила мисс Амброуз куда подальше.

– Да? Не помню. – Я оглядела комнату. – Пожалуй, стоит извиниться.

– Ну, она наверняка слышала и похуже, – пробурчала Элси.

Я огляделась в поисках мисс Амброуз и тут увидела Ронни. Прислонившись к стене, будто впечатавшись в обои, он высматривал и выслушивал подробности чужих жизней. Руки он скрестил на груди, а на лице застыло то же выражение, что и на фабричном дворе много лет назад. Ронни всегда садился есть отдельно, а доев, вытаскивал из ботинка спичку и прикуривал сигарету. Даже в те годы от его мины сразу пропадало желание общаться: для разговоров люди шли искать кого-нибудь с лицом попроще.

– Вон он стоит. – Я думала, что я это прошептала, но все снова обернулись на меня. Элси прикрыла глаза и покачала головой.

Джек обернулся через плечо:

– Кто тот новенький?

– Не такой уж он и новенький, – парировала я.

– Флоренс. – Элси взяла меня под руку. – Мы же с тобой условились пока что держать свои соображения при себе. Разве опыт не научил нас, что выпаливать все подряд – не лучший способ действий?

– Что вы имеете в виду? – Джек наклонился к нам еще сильнее.

– Я его знаю, – сказала я. – Я знала его много лет назад.

– Так пригласите его сюда! – Джек замахал тростью, но мне удалось дотянуться и прекратить это.

Джек присел на стул напротив, пристально вглядываясь в мое лицо, будто ища ответ. Не знаю, почему я с ним разоткровенничалась. Может, потому, что в его глазах жило беспокойство. Или потому, что Элси от всего отмахивается, а мне требовался человек, который поддержал бы меня в моих волнениях. А может, Джек напомнил мне отца спокойными увещеваниями и опытом прожитых лет. Как бы то ни было, я не выдержала и рассказала о слонике и о шраме в углу рта Ронни, хотя и не открыла Джеку всего. Некоторые вещи сидят в памяти по многу лет, жиреют, тяжелеют, и в конце концов им уже не найти объяснения.