Только один раз дедок бросил случайно:

- Да бабы вообще любые норм, если только не ведьмачат, - чем вывел Григория на чистую воду. То, как помрачнел парень, нельзя было не заметить, даже если ты - подслеповатый дед.

- Что, такая что ли? Дурной ты, нет? - рассердился его собеседник. - Вот и зачем тебе это, а? С ведьмой почему нельзя говорить даж, знаешь?

- Странные потому что? - осторожно предположил Гриша.

- Странные, - передразнил дед. - Дурак ты, парень. Это всякие разукрашенные - странные. Или чулки синие. А ведьмы - с чертями живут, с чертями едят и спят с ними же.

- Не все такие, - нахмурился парень, не желая давать рыжую подругу в обиду, но дедок только отмахнулся.

- Да что ты знаешь. У меня бабка ведьмой была. Не такой, что в селе на отшибе живет и плюётся вслед - эт они под старость уже, да и то не все. Эта в городе жила, улыбчивая, милая вся такая. Только люди вокруг неё чахли. Не сразу, конечно. И не все. А только те, кто её в душу пустил.

Он сурово посмотрел на Гришу из-под бровей и добавил:

- Вот ты. Много у тебя после неё баб других было, а?

- Да у меня и её-то не было, - погрустнел парень. - Но она не обещала ничего, не просила. Ни денег, ни помощи. Она и не знает, что я чувствовал.

- Ага, держи карман шире, - хохотнул дед. - Конечно, не просила. И не обещала. Зачем ей это, ты подумай? Ты и так ей всё даёшь.

- Неправда, - вскинулся парень, но собеседник его перебил.

- Да не то, что другим бабам надо. Это ты должен давать, дурачина - ты же мужик в конце концов. Она душу твою пьет. Вон ты серый какой, а всё почему? Потому что когти ейные у тебя уже, там. Ей и не с руки с тобой ругаться, она наоборот задабривать тебя будет.

Трамвайчик подошел очень кстати. Парень поднялся, и впервые не прощаясь, забрался внутрь. Пошел он. Васса бы так не поступила. Да и даже если бы так, то зачем она бы тогда отвергла его?

А ты подумай, парниш. Зачем ты ей близко? - ответил в голове голос дедка. - Она и домой-то тебя небось не пускала.

- Пускала, - проворчал Гриша, чувствуя себя полным идиотом, разговаривая сам с собой в полупустом трамвае.

А везде ли пускала? - прозорливо спросил дедок.

Григорий отмахнулся, да и голос затих.

Разговор не шел из головы. Парень прокручивал его раз за разом, до головной боли, до тошноты, пытаясь найти ошибки, неточности, что-то, что покажет - дед был не прав, и такого не может быть. Что Васса всегда заботилась о нём и помогала, в чем могла. Что она не заставляла его страдать. Что он не мог быть таким дураком, которого обвели вокруг пальца, и водили настолько долго.

Он не ездил в парк целую неделю, но в привычный час, не отдавая себе отчета в том, что делает, собрался и выехал из дома. Сойдя с трамвая, он присел к дедку на скамейку. Григорий смутно помнил, что вроде бы раньше ездил сюда не за этим, но за чем конкретно никак не мог поймать в памяти, так что решил, что ему просто кажется.

- Ну что, подумал? - спросил дед.

- О чем? - надуто спросил парень, кутаясь в куртку - вечер выдался прохладным.

- Везде пускала-то? - терпеливо переспросил старик.

- Нет, - вздохнул Гриша, чувствуя, что заранее был готов к этому вопросу. - В свою комнату никогда не пускала, и дверь закрывала плотно.

- А я тебе о чем, - ухмыльнулся собеседник, совсем не по-старчески закидывая ногу на ногу и снисходительно глядя на парня. - Понял теперь, на кого наткнулся? Или ты думаешь, что ты один такой наивный?

Григорий поднял на него удивленный взгляд, и дед пояснил.

- Что, скажешь, она никому не нравилась? И не пропадали они потом?

Неожиданно у парня заболела голова. Не резко, а накатывающей давящей волной, и привычные образы стали меняться на другие. Более яркие. Как медленно всплывающие в памяти давно забытые воспоминания.

Случайные взгляды, игривый тон. Завороженные глаза друзей, которые смотрели на ведьму как на кого-то совершенно волшебного. Того, кто их околдовал.

Парень помотал головой, боль постепенно ушла, но образы остались. Он нахмурившись, посмотрел на деда.

- Я помню, да. Но мне кажется, что раньше я не помнил. Это как-то... - он замялся, подбирая слова. - Не могу понять, в общем. Странно.

- Это был блок, - спокойно объяснил собеседник. - Который она поставила, чтобы ты был уверен, что ты один-единственный. И чтобы не сравнивал себя с остальными. Что смотришь так удивленно? Думал, она одна такая на свете? Я посильнее буду.

- Вы можете такое убирать? - растерялся парень, и тут же вскинулся, умоляюще глядя на дедка. - Сделайте так, чтобы я её забыл! И всё это забыл!

- Это тебе половину головы вырезать придется, - хохотнул тот в ответ. - Но подумай, что можно сделать, когда кто-то поступает так, как она?

- Свалить подальше? - предположил Гриша, и тут же вздрогнул - головная боль снова накатила, на сей раз сжимая виски до темноты в глазах.

Подумай ещё

- Подумай ещё, - прозвучало одновременно вслух и у него в голове, раскатившись громом.

Если бы это был кто-то другой. Чтобы ты сделал?

- Если бы это был кто-то другой. Чтобы ты сделал?

Если бы ты знал, что этот кто-то поступает так с другими?

- Если бы ты знал, что этот кто-то поступает так с другими?

- Я бы сделал так, - слова давались ему тяжело, голову ломило, но сознание начало проясняться. - Так, чтобы я был последним, кто пострадал. Потому что... это неправильно. Так нельзя делать.

Когда он открыл глаза, на лавочке никого не было. Но это было неважно, потому что голос в голове остался. И он готов был помочь ему.

***

- Зачем ты это сделала?!

Васса вздрогнула, поворачиваясь на голос. Глаза Евы сверкали даже в таком тусклом свете. Она выдвинулась вперед - Лев поднял руку, чтобы остановить её, но опустил. Решил, наверное, что сейчас не стоит вмешиваться.

- Зачем ты убила его?

Ведьма глубоко вздохнула. Следовало ожидать таких вопросов. Вот и он - момент, когда между ними зазмеится быстро расширяющаяся пропасть. Так или иначе - столкновение со второй стороной монеты происходило всегда. Она всегда пыталась объяснить. И её очень редко понимали.

- Он уже не мог думать. Внутри одна ненависть. Чистая. Оставь я его в живых, продолжил бы попытки, пока не сгорел бы.

- Ты не можешь знать заранее. Он болен, может ему помогли бы, - тон Евы уже ниже, но все равно жесткий, упрямый.

- Могу. Сейчас он не закрывался и я хорошо его чувствовала. В таком я не ошибаюсь, - покачала головой ведьма. - Жаль только, что я не увидела этого раньше.

Медиум помялась, отводя глаза. Вопрос она выпалила только когда Васса уже подошла к двери:

- Почему ты улыбалась?

Ведьма замерла, глядя вперед. Ответить надо было. Но поворачиваться не хотелось - она и не стала, только полуобернулась, не глядя на девушку.

- Он был хорошим человеком. Пусть не сейчас, пусть когда-то. И это позволило ему не сомневаться в себе перед смертью. Я сохранила его мир, в котором я маленькое местечковое зло. Это единственное, что я могла для него сделать.

Она потянулась к ручке, но перед глазами потемнело. Васса успела подумать, что с лампочкой что-то не так, как её ноги подкосились, и она попыталась с размаху сесть на каменный пол. Только попыталась - поскольку её подхватил Влад, поднимая на руки.

- Я пойду спать ко Льву, - слышала ведьма голос Евы, ещё не отключившись окончательно. - Идите во вторую комнату.

- Не волнуйся, отнесу её на диван внизу, - прохладно отвечал змей. И, уже мягче, наклоняясь над самой Вассой:

- А ты спи давай, мелкая.

Дальше ведьма погрузилась в настолько глубокое забытье, что не могла сказать - на диван ли отнес её Влад, или все же решил в постель. Остался ли с ней или ушел спать в другое место. Не знала, кто собирал их вещи, в котором часу приехал Саша, и говорила ли что-то ещё Ева на счет того, что случилось.