— Теперь вы, — Лакитар закрыл портал, когда последний анор покинул равнину. — Создатели передают вам обоим свою безграничную благодарность. Они обрели брата и сумели вернуться к полной жизни. Аноран теперь в полной безопасности, как и мир гриндов.

— Мир гриндов? — переспросил Аорис.

— Да. Они ведь не зря так рвались сюда. Аноран — родственный им мир, ведь его сотворили те же Создатели. И когда их жизни стала угрожать опасность, они решили переселиться сюда.

— Я только не пойму, за что нас благодарить? — Эйнар пожал плечами. — Создателя мы нашли случайно. Вернее, он сам нашелся. Я не знал, что этот вурф и есть один из Создателей.

— Никто этого не знал. Это было частью наказания, искупления, — Лакитар грустно улыбнулся. — Предвечный наказал своего сына за то, что тот был слишком беспечен, играя со своим миром, как с игрушкой, которую можно сломать, а потом починить заново. И спрятал его в теле зверя, ограничив силу, замкнув ее на эмоциональном поле Анорана. Он чувствовал все страхи, отчаянья, радости и горе аноров. И их общую решимость умереть за свой мир — тоже. Вы взяли его с собой, а ведь могли и оставить возле святилища. И в момент, когда решалась судьба мира, когда гибли его защитники, Создатель решил пожертвовать собой, чтобы спасти его.

— Но?..

— Но Предвечный принял его жертву, это искупление. И вернул ему силы.

Эйнар поморщился, и Лакитар прикоснулся к его плечу:

— Я понимаю. Со стороны кажется, что цена, уплаченная за то, чтобы балованный мальчишка повзрослел, слишком высока, ведь оплачена жизнями аноров. Но не забывайте, что боги, будем называть их так, мыслят совершенно другими масштабами. И иногда жертвуют малым, чтобы спасти большее. Теперь все миры, созданные этой Триадой, получат новую жизнь, новое развитие.

Лакитар умолк, поднял голову к небу, едва заметно улыбнулся и вдруг наклонился к Эйнару. Тот не успел и удивиться, как ощутил на губах обжигающее прикосновение. Потом Хранитель одарил благословением Аориса, глаза которого вспыхнули синевой.

— Мне пора. Но теперь мы сможем общаться гораздо чаще. Я буду слышать вас.

Хранитель рассыпался золотыми искрами, исчезая. Эйнар посмотрел на широко улыбающегося Аориса и потянулся, чтобы смыть с губ супруга чужой, пусть и божественный, поцелуй.

Он не успел ничего понять, но вдруг все вокруг изменилось. Под спиной оказалась знакомая мягкая кровать, все существо окуталось уютом родного дома. И Эйнар расслабился, отпуская себя, свои надежды, желания, страсть. И Аорис следовал за ним, распаляя и утоляя жажду, раскрываясь так полно, что Олссон не всегда понимал, где заканчивается он, и начинается Ао. На длительное мгновение они стали единым целым, а потом все вернулось к прежнему. Нет, так, как прежде, уже никогда не будет, сразу же подумал Эйнар, ощущая, как греет его изнутри нежность и благодарность, исходящие от супруга. И направил ему все самые сильные, самые яркие чувства.

— Я рад, что встретил тебя в той пустыне, — вдруг прошептал Аорис.

Эйнар немного насмешливо хмыкнул и сказал:

— Мы были предначертаны друг другу богами.

Аорис ущипнул его:

— Поменьше пафоса и побольше уважения к Создателям.

Но по тому, как искрились весельем его кошачьи глаза, Эйнар понял, что особого пиетета супруг к Создателям не испытывает. По крайней мере, не сейчас, когда они вдвоем, голые и еще распаленные после ошеломительного оргазма.

— Но я тоже рад, — после уютной паузы сказал Эйнар, поглаживая спину задремавшего Аориса. — И даже не представляю, за что мне такое сокровище. Ты вложил в наши отношения гораздо больше меня. Вернее, пожертвовав гораздо большим.

— Я получил взамен столько, что ты даже не представляешь, — сонно пробормотал Ао. — Спи, Эйни, завтра будет новый день, новые заботы…

— И будем новые мы, — тихо произнес Олссон.

Когда они заснули настолько крепко, что их не сумел потревожить тихий скрип двери, в спальню вошел высокий мужчина со странно переменчивым лицом. Он постоял немного над кроватью, где тесно переплелись два тела, и взмахнул рукой, укутывая их тонким золотистым покрывалом.

— Вам скоро станет тесно в этом мире, дети мои. Я дарю вам силу шагать сквозь пространство и время. И мы там обязательно встретимся.

***

Холменколленский стадион ревел и скандировал, чествуя великолепную победу своего биатлониста. Яркие флаги огненными всполохами метались над трибунами, периодически скрывая двух человек, сидящих на самом верху, в небольшой ложе.

Один из них, постарше на вид, едва заметно улыбался, с легкой ностальгией глядя вниз. Второй заинтересованно оглядывался по сторонам, пряча глаза за солнечными очками.

Внезапно в ложе появился еще один человек — красивая рыжеволосая девушка, одетая в яркий национальный костюм.

— Рада снова видеть тебя, Эйни, — мелодично произнесла она. — Я знала, что мы еще встретимся. Соскучился по нашему миру? И кто это с тобой такой хорошенький? Такой котик.

— Здравствуй, Скульд, — Эйнар повернулся к ней, широко улыбаясь. — Этот котик — мой любимый муж. И да, я соскучился.

— Не хочешь… прокатиться с ними? — девушка кивнула в сторону биатлонной трассы.

— Нет, — засмеялся Эйнар. — Мое время здесь прошло, я не хочу возвращаться к старому. К тому же, мы с Ао заглянули сюда по пути в очень интересный мир.

— Говорят, там одни только пляжи и море, — мечтательно заговорил Аорис. — И на сотни лиг — никого.

— Котик мечтает побегать по пляжу голышом, — выдал мужа Эйнар и получил щипок за бок. — Кто я такой, чтобы ему отказывать.

— Что же, — Скульд поднялась. — Приходите к нам еще.

— Обязательно, — Эйнар улыбнулся. — У нас ведь так много времени впереди, успеем соскучиться.