Как видим, «сталинские» маршалы и дюжина генералов в первые полгода после германского вторжения проявили полнейшую неспособность руководить в современной войне такими крупными массами войск, какими являются фронты. Многим из них и до войны не приходилось этим заниматься даже в ходе учений. При реальном боестолкновении с опытными и умелыми мастерами современных операций, какими и были германские фельдмаршалы, эти военачальники потеряли управление войсками, проявили безволие и полнейшую нищету оперативного мышления. Сложилась ситуация, подобная схватке боксера, который до того дрался лишь с надувной «грушей», а вдруг встретился на ринге с мастером кулачного боя.
В начальном периоде войны вообще сколько-нибудь опытные и умелые военачальники в Красной Армии исчислялись единицами, но и они еще не были готовы к успешному командованию фронтами. Да потому что те, кто мог бы это сделать, были давно уничтожены. Последняя горстка – 25 генералов и высших офицеров, полуживые от зверских пыток, в момент германского вторжения томились в подземельях Лубянки. Их вывезли в Куйбышев в конце октября 1941 г., как раз тогда, когда немцы устремились к Москве[48].
В Москве назревала паника, достигшая своего апогея 16 октября. Насколько угрожающей стала обстановка для столицы, когда враг вплотную подошел к Москве, свидетельствует следующий приказ Председателя Государственного Комитета Обороны «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Постановление Государственного Комитета Обороны от 15 октября 1941 г.:
«Сов. секретно
Особая папка
Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС – т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД – т. Берия, организует их охрану).
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).
3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба – в Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы, поручить НКВД – т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всего электрооборудования метро (исключая водопровод и канализацию).
Председатель Государственного
Комитета Обороны И. Сталин».
16 октября сотни тысяч москвичей уходили из города на восток. Панику сеяли не только лазутчики и диверсанты. Появились грабители и мародеры. И тех и других расстреливали на месте. Вот и «сбылись» патриотические пожелания Сталина, который на приеме выпускников военных академий Красной Армии 5 мая 1941 г. сказал: «Красная Армия есть современная армия – армия наступательная». Когда благодаря «мудрому» руководству враг добрался до Москвы, те, кто имел опыт в командовании войсками в Испании и на Халхин-Голе, в финской войне, были арестованы и вывезены в Куйбышев.
Когда ни в чем не повинные генералы, перевезенные из Москвы в Куйбышев в вагоне для заключенных, были доставлены в тюрьму, вслед за ними прибыла телеграмма Берии, предписывающая по делу заключенных следствие прекратить, суду их не предавать, немедленно расстрелять.
«Акт. Куйбышев, 1941 г. октября 29 дня, мы нижеподписавшиеся, согласно предписанию Народного комиссара внутренних дел СССР, Генерального комиссара государственной безопасности т. Берии Л.П. от 18 октября 1941 г. за № 2756/6, привели в исполнение приговор о ВМН (высшая мера наказания. – Я.Р.) – расстрел в отношении следующих двадцати человек осужденных: Штерн Григорий Михайлович, Локтионов Александр Дмитриевич, Смушкевич Яков Владимирович, Савченко Григорий Кузьмич…
Подписи: старший майор госбезопасности Баштаков, майор госбезопасности Родос, старший лейтенант госбезопасности Семенихин»[49].
«Учитель» Г.М. Штерна, К. Ворошилов, предал своего ученика. Под приговором о расстреле есть и подпись Ворошилова, которому Г.М. Штерн служил верой и правдой. В том числе и непосредственно в Наркомате обороны.
«Ни одного из тех маршалов и генералов, которые тогда командовали фронтами, нельзя поставить рядом с этим полководцем. Именно он вполне успешно руководил боевыми действиями в Гражданской войне в Испании против тех же гитлеровцев. Штерн был подлинным творцом победы над японцами на Хасане и в Монголии. Штерн – единственный командарм, который достойно провел финскую кампанию.
По сути дела, именно он был единственным советским военачальником, который с 1937 по 1940 г. почти непрерывно и вполне профессионально руководил оперативно-стратегическими объединениями в ходе реальных боевых действий. Такого послужного списка в первом периоде Великой Отечественной войны не было ни у одного советского командующего. А как известно, боевой опыт ничем заменить невозможно. Советские военачальники приобретали его, оставляя врагу города и республики, усеивая землю трупами сотен тысяч своих солдат, сдавая их в плен миллионами. «На крови и страданиях народов СССР учились они воевать», – пишет Марк Штейнберг.
«Авиационный Чапаев» – так называл Я.В. Смушкевича известный полярный летчик, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза Михаил Водопьянов. Он писал: «Советские летчики помнят и любят Смушкевича. Они знают, что в каждой воздушной победе, одержанной в годы Великой Отечественной войны, была доля и его неутомимого труда, его пытливой мысли и страстного сердца». Бывший нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин говорил, что самый большой подвиг Смушкевич совершил в Великую Отечественную войну хотя в ней и не участвовал. В том, что наша авиация предстала перед гитлеровцами грозной силой, есть заслуга и «крылатого комиссара», воспитавшего большую плеяду летчиков-героев[50].
Даже в суровые годы войны, когда над страной сгущались тучи и за неполных два месяца войны враг дошел до Москвы, существовала система планового уничтожения кадров… На смену тем, кого уничтожили по приказу Сталина, пришли командиры некомпетентные и неопытные. Именно это явилось самой основной причиной обвальных поражений первого периода войны.
И грянула фашистская навала на Советский Союз. Молниеносное наступление армады вражеских войск на обширной территории обеспечило быстрое продвижение вглубь страны. За считаные дни вражеские войска захватили всю Прибалтику, западные области Украины, Белоруссию. Красная Армия, истекая кровью, оставляла город за городом. Фашисты торжествовали победу за победой…
Бедой и горем страны стала ее изоляция, оторванность от западного мира и его опыта. Страх Сталина оказаться «поклонником Запада» обернулся фактически преступлением перед своей страной ввиду того, что армия и ее командование не сумели извлечь уроки из польской и западной кампаний германской армии. Советское правительство предало Польшу и ее народ на растерзание фашистской клике.
Талант наших инженеров сказался в создании танков и самолетов, превосходящих немецкие. Воины показали готовность отдать свои жизни. Но чтобы соединить передовую технику и самоотверженность солдата, нужен был третий элемент – координация войск и техники. Страх не позволил прямо указать на самое слабое место наших войск – отсутствие надежной связи и координации (а это подразумевает наличие радио- и телефонной связи, постоянной авиационной разведки, действенной службы тыла). По отношению к утвердившейся диктатуре Сталина царила спартанская лояльность. Наша армия, отличающаяся исконной готовностью к самопожертвованию, традиционным стоицизмом, безусловной преданностью Родине, была, увы, в огромной степени ослаблена перерывом в традиции военного воспитания профессиональных военных, пять столетий делавших ее непобедимой. Она была подорвана истреблением той новой командирской поросли, которую дала Гражданская война воцарившимся террором, убивавшим инициативу, предприимчивость, свободу анализа, рассудительность и ответственность. Противостоящая ей германская армия была вооружена всеми средствами технически совершенной цивилизации, приемами многовекового военного опыта, обновленного в 1939–1941 гг., и укомплектована западными людьми, преимущественно индустриальными рабочими – методичными, инициативными, дисциплинированными, воспитанными в духе безусловного расового превосходства. Эти обстоятельства предопределили несоразмерность жертв двух стран. В конечном счете – и это прискорбный факт – на одного погибшего немца приходится пять наших воинов.