– Осень… в правом полушарии. Чувствуешь? – метнул пачку листьев вверх Кирилл.

– У них теперь долго там будет осень, а может быть, даже зима, – сделал вид, что совсем не удивился листопаду Мефодий. – «Нервы», – подумал он про себя и начал собирать с пола разбросанную бумагу.

– Ты про кризис? – подобрал листок, упавший к ногам, Кирилл. – Он у тебя в голове. Кризисы начинаются, когда человек перестает удивляться.

– Да. Зачем было так сильно пальму трясти? Кокосиков захотелось?

– Так это же левое трясло. Причем наняли обезьянок.

– Ну да, трясли левые, а упало на тех, что в правом. Теперь они пожинают плоды.

– Ошибки надо уметь признавать, даже если это было признание в любви.

– Ты про Москву с Нью-Йорком?

– Нет, про твой интерес к моему кактусу, – улыбнулся Кирилл.

– Чтоб его! – укололся и отдернул руку от колючки Мефодий.

Кирилл от души засмеялся:

– Настоящая любовь никогда не заканчивается, тем более дружбой. А они все еще пытаются дружить.

– Да уж, – наконец отошел от кактуса Мифа, рассматривая ужаленный палец.

– Знаешь, в чем проблема их отношений? Ему было не понять эту женщину по одной простой причине он с ней дружил.

– Думаешь, не любил?

– Думаешь, любит до сих пор?

– Да хрен его знает. Время покажет, – облизывал раненый пальчик Мифа.

– Я же тебя предупреждал, что с этим цветком надо быть осторожнее. Не смотри, что он аленький. Нажмешь на эту кнопочку и разбудишь чудовище.

– Да, я помню, ты же мне его как-то оставил года на четыре. Привязался я, – улыбнулся мило Мефодий.

– Вижу, ты тоже огрызаться научился.

– Я мирный. Это он – кусаться. Да и ты с ним агрессивнее становишься.

– А что ты хотел, такое напряжение в мире. Сорвал цветок – и нет цивилизации. Технологии. Помнишь, как в их песне: «Нажми на кнопку – получишь результат».

– Не, я такое не понимаю.

– Апокалипсис – это и есть результат всякой цивилизации, – заключил Кира.

– Я про музыку, старье какое-то слушаешь.

Кирилл сделал вид, что не услышал.

– А вот это я совсем не понял:

– Мне надоело целыми днями смотреть на нажратого корейца, который бросался пустыми банками из-под пива в капитана корабля. Но банки не долетали даже до стюардесс.

– В данном случает кто-то очень хочет поиграть в войну. Но ракеты не долетают. Спекуляция чистой воды. Многие этим живут. Берут дешевку, делают тюнинг и продают втридорога.

– А вот это: Напротив в купе сидела семья пшеков. Дедушка долго, кропотливо расставлял на столике фигурки оловянных солдатиков, а мальчик валил их одного за другим и весело смеялся.

– Читал. Это история.

– Что за история? Дедушки и внука?

– Новейшая. Точнее сказать – эхо войны в новейшей истории. Поляки снесли памятники советским воинам, которые воевали вместе с их польскими дедами во Второй мировой.

– Зачем?

– Политика. Знаешь, что такое политика?

– Проверяешь? Политика – это идеологическая биржа, которая может влиять на курсы всех остальных валют.

– Зачет. А кто такие политики? Только своими словами.

– Политики – маклеры, рабы этой самой биржи. Продаются и покупаются.

– Пять, – поднял вверх свою пятерню Кирилл. – Вот и с историей то же самое. Все переписывают ее на свой лад. Раньше истории пересказывали, теперь переписывают. На чистовик, каллиграфическим почерком, без помарок. А чтобы ни у кого не оставалось сомнений в достоверности, талдычь об этом целыми днями, у кого больше громкоговорителей – тот и герой. А все из-за того, что одни не могут простить победы другим.

– Какие победы? – посмотрел заинтересованно Мефодий на шефа. Интерес его проявился настолько, что брови сложили знак «виктория».

– Любые – военные, политические, экономические. Будь то война или открытие космоса.

– Думаешь, левое мстит правому за Сталинградскую битву и за Гагарина?

– Еще как. Царапины на Рейхстаге не дают покоя. Что говорить о победах стратегических, когда даже спортивные стоят комом в горле, – нашел рукой свой кадык Кирилл, показав тем самым, как знакомо ему это чувство.

– Ты о войне пробирок?

– Да, левое уже проверяет на допинг анализы Гагарина, Достоевского и Толстого.

– Последних-то за что?

– Якобы оставляют царапины на душе.

– А Pink Floyd, Doors, Armstrong, Monro разве не оставляют?

– У тех справки.

– Полагаю – исторические?

– О чем и речь. Очень трудно идти против истории. Вот некоторые и пытаются при помощи собственных историй получить контрольный пакет акций в истории мировой.

– Но левое есть левое, оно шагает шире, то и дело перешагивая правое. Ну речь здесь в основном идет о противостоянии Америки, России и Китая. Вся проблема России в том, что пока она занимается монополизацией внутри своего хозяйства, Америка – монополизирует весь мир. У Китая проблем нет.

– Как нет?

– Так. Они их съели. Иначе чем бы они прокормили такую ораву?

– Повезло им, что не было демократии. По большому счету, демократы оказались фанерой, демо записали, и все. Дальше демо дело не пошло.

1 СЕНТЯБРЯ

МОСКВА: Передаю Вам эстафетную палочку – Договор опубликовала

НЬЮ-ЙОРК: Палочку принял. Спасибо за палочку!

МОСКВА: Я б Вам лучше Шоколад Little Spot молочный с орехом, изюмом и ямайским ромом передала!!! его вместо молока за вредность надо выдавать!

А «палочку» жду обратно!

НЬЮ-ЙОРК: А я больше люблю Little Spot молочный с лесным орехом. Вот.

Ну а с палочкой давайте подождем. Мы же не можем пороть горячку. Надо тщательно всё рассмотреть, взвесить, осмыслить… Иначе старшие товарищи нас не поймут.

2 СЕНТЯБРЯ

МОСКВА: Доброе утро, НЬЮ-ЙОРК!

1. Что может быть лучше с утра, чем чашечка ароматного, свежемолотого, свежезаваренного кофе с шоколадкой Little Spot, в Вашем случае пусть это будет Little Spot молочный с лесным орехом…

2. Но Вы обязательно, обязательно попробуйте Little Spot молочный с орехом, изюмом и ямайским ромом, у неё ТАКОЙ аромат! И лесной орех тоже присутствует, правда, есть ещё вариант – закусывать ямайский ром Little Spot молочным с лесным орехом.

3. Спасибо за оказанное доверие, в образце исправила свой косяк – при распечатывании в форме почему-то не отображался код.

НЬЮ-ЙОРК: 1–2. Так соблазнительно звучит… Побежал в магазин, за шоколадом. Умеете Вы, Москва, искушать.

3. Сегодня оплатим.

МОСКВА: 1–2. Если поиски не увенчаются успехом, берусь передать Вам её ценной бандеролью… а то как-то эгоистично с моей стороны получается, соблазнила, искусила и помахала ручкой.

3. Нам бы так.

НЬЮ-ЙОРК: Нет, Москва, я не могу принять столь щедрый подарок. Это ни в какие рамки не лезет! Очаровательная девушка дарит взрослому дяденьке такой роскошный подарок.

МОСКВА: Нью-Йорк!!! Ну не предложила же я Вам бутылку ямайского рома!!! И по стилю вашего общения не дам я Вам больше 40 лет.

Хотя Вы, как всегда, правы, данный поступок выходил бы за рамки стандартных сценариев: обычно взрослые и не очень взрослые дяденьки дарят разнообразные конфетно-букетные изделия таким очаровательным и привлекательным девушкам, как я.

А если посмотреть в другом ракурсе, мы с вами «коллеги по несчастью», и, как человек, работающий в сфере закупок, я делюсь с вами способами и средствами сохранения и поддержания на должном уровне стрессоустойчивости, здравого ума и трезвого рассудка.