Когда еще не была прочна власть олимпийцев над миром, когда бродили по земле древние хтонических чудовища, а в недрах Геи ждали своего часа змееногие гиганты, породили боги себе смертных помощников, полулюдей-полубогов, которых назвали героями. Поколение за поколением истребляли герои опасных для смертных и олимпийцев созданий, делая мир безопасным. Стараниями полубогов канули в небытие древние расы титанических существ, пропали титаны-оборотни, что могли мстить Зевсу за свержение Крона.

И вот наступило мгновение, когда не осталось работы на земле для героев. Зато самих героев стало слишком много. Почти в каждом городе жили полубоги, на четверть боги, на три четверти боги. Рождались у них дети, в чьих венах текла кровь титанов, богов и людей… Дети, обладавшие сверхспособностями и силой…

Не имея равных соперников на земле, возгордились они, забыли человеческий страх перед олимпийцами, и стали смотреть на богов почти как на равных. А там и вовсе немыслимое случилось: стали они силой с богами меряться. Тесей и Перифой у Аида жену похитить попытались, хоть и не хватило сил на такой подвиг. Зато Геракл не раз в бою с богами сходился и не проиграл ни разу… А ведь были они всего лишь смертными… Что же станут делать герои, если обретут бессмертие?

И решил Зевс, что не нужны больше миру герои. Незачем им своими делами смущать простых людей. А тут и древняя праматерь Гея-земля обратилась к владыке богов. Сказала, что тяжко ей стало сносить тяжесть расплодившихся полубогов… Пообещал Зевс, что облегчит ношу Геи. Оставалось лишь придумать, как это сделать. Не мог Кронид сам истребить героев, которые не давали повода для гнева богов. Ведь тогда перестали бы люди его считать справедливым владыкой. Да к тому же хоть и слабы в сравнении с небожителями герои, но не пойдут они безропотно на убой, силой на силу ответят. Кто знает, как дорого заплатит Олимп за победу в этой войне…

И подсказал древний насмешник Мом идею повелителю молний.

— Пусть в братоубийственной войне сами себя истребят герои, — усмехнулся насмешник, — Мы же посмотрим с высоты за происходящим. Потешимся зрелищем, а повод для кровопролития найдется…

— Да будет так! — произнес Зевс, и в тот миг была решена судьба героев.

На прекрасной горе Пелион шел великий праздник, собравший воедино смертных и богов. С согласия и по воле Зевса герой Пелей играл свадьбу с богиней Фетидой. Все олимпийцы были приглашены на торжество и спустились на землю, чтобы поздравить молодоженов. Не позвал Пелей лишь одну богиню Эриду-распрю, чтобы не омрачила она его пир. Да только так еще хуже вышло. Придумала Эрида, как свое взять. Сделала она из чистого золота яблоко и написала на нем "Прекраснейшей!". Незамеченной метнула она золотой плод в гущу пирующих и удалилась, предвкушая распрю между гостей.

Не ошиблась Эрида, сразу три богини решили взять себе яблоко, так как каждая именно себя считала прекраснейшей на земле. Так поссорились Афина, Афродита и Гера. Каждая из них была прекрасна, и каждая наделена огромной силой. Понимали богини, что если не сдержатся и вступят в бой за обладание яблоком раздора, то всему миру плохо будет. Решили они найти арбитра, чтобы он выбрал лучшую из них.

Обратились они к Зевсу, пусть владыка рассудит. Однако понимал владыка Олимпа, что кого бы он ни выбрал, обидит этим решением двух других богинь.

— Одна из вас мне жена и сестра, вторая дочь и третья тетка. Потому не могу я судить вас беспристрастно. Надо найти другого судью.

— Кого же? — заинтересовались богини.

— Праздник сегодня у людей, вот человек пусть и рассудит, — ответил Зевс, и, оглядевшись, продолжил, — Вот вижу я в Азии на горе Ида пастуха по имени Парис. Он уже не ребенок, но еще и не взрослый. В нем чувствуется царская кровь, а значит он должен различить истинную красоту. К тому же он никогда не видел живых богинь и никогда не бывал в ваших храмах. Вот пусть, когда впервые встретит вас, и вынесет свой приговор.

Согласились богини и перенеслись в Азию, явившись во всем своем величии юному Парису.

Тот в это время, ничего не подозревая о божественных планах на свой счет, устроился на камне около ручья и приготовился пообедать, как он делал уже множество раз.

До этого мгновения вся недолгая жизнь Париса текла спокойно и даже скучно. Стадо было маленьким, и следить за ним было не хлопотно, разбойников в округе не было, а волки обходили людей стороной. Так что утром он выгонял овец из загона, а вечером собирал их обратно. Все остальное время он мог играть с другими пастушками, мечтать или даже спать в теньке. Раз в два дня приходил отец, приносивший пастуху еду. Изредка Парис возвращался в деревню из двух дюжин домов, где жили его родители. Это забытое всеми, кроме сборщиков налогов, поселение, да окрестные леса и пастбища, вот и все, что видел Парис. И вот теперь воздух перед ним ожил, расступился, и на поляну шагнули три живые молнии. Ошеломленный подросток, по-прежнему сжимая в руке кусок сыра, упал ниц перед бессмертными и принялся шептать молитвы, вспоминая, за что на него могли рассердиться небожители.

— Посмотри на нас, юноша! — обратилась к нему Гера, — и выбери прекраснейшую.

Голоногий пастух со страхом и удивлением поднял голову и замер пораженный. Он переводил взгляд с богини на богиню и не мог сказать ни слова. Те тоже с любопытством рассматривали человека, пытаясь угадать, почему именно этого, ничем не примечательного подростка, Зевс выбрал в судьи.

Поняв, что сейчас от Париса не добьешься членораздельной речи, Гера сказала:

— Не спеши отвечать. Просто смотри и запоминай. Ночью обдумай все, а завтра скажешь нам свое решение!

Затем богини прошли мимо пастуха и растворились в воздухе, мгновенно перелетев обратно на Пелион. Там они продолжили праздновать, договорившись утром снова явиться к Парису. Однако каждая из богинь решила втайне от родных соблазнить судью.

Ночью, когда он готовился уснуть, к нему сошла Гера.

— Ты узнал меня?

— Нет, госпожа!

— Я Гера, царица богов. Выбери завтра меня, и я сделаю тебя величайшим владыкой на земле. Ты взойдешь на трон Трои, и все цари мира будут служить тебе, а сильнейшие воины будут трепетать от одного твоего взгляда.

Дав это обещание, Гера исчезла, но вскоре рядом с Парисом оказалась Афина.

— Не ошибись с выбором, мальчик, — сказала она, проведя острием своего копья линию у его ног, — Поддержи меня, и быть тебе величайшим из мудрецов и героев, чья слава переживет века.

Последней на поляне появилась Афродита. Благоухая чудесным ароматом, она наклонилась к Парису и поцеловала подростка. И взяв за руку затрепетавшего юношу, сказала:

— Меня называют Афродитой! Согласись, что я прекраснейшая, и наградой тебе станет беззаветная любовь красивейшей женщины на земле. Об этой любви будут слагать легенды и помнить спустя века. Когда ты вырастешь, я сделаю твоей женой дочь Зевса, спартанскую царевну Елену, которая превосходит всех женщин мира, подобно тому, как Олимп превосходит все горы мира.

В ту ночь мог бедный пастух получить на выбор власть, мудрость или любовь. Может, будь он старше, его решение было бы иным, но сейчас его пьянило обещание любви. Поэтому, когда на следующий день к нему явились три богини, он склонил колени перед золотоволосой Афродитой. Возликовала в тот миг рожденная из морской пены богиня, и разозлились Гера с Афиной, став навечно врагами Парису.

Так на склонах Иды был сделан первый шаг, который через много лет приведет к гибели всё поколение героев.

Прославились своими подвигами братья Диоскуры, дети грозного спартанского царя Тиндарея. Должны были они продолжить царский род и сменить отца на троне, но погибли в самом расцвете своих сил. Остались у Тиндарея лишь дочери, родные — Филоноя, Тимандра и Клитемнестра и приемная Елена, которую царица родила от Зевса. Выдал царь Тимандру и Клитемнестру замуж за соседних царевичей, а Филоноя дала обет безбрачия и стала служительницей Артемиды. Так что к тому моменту как погибли Диоскуры, осталась в отчем доме одна только Елена. Но вот и она подросла. Пришло время ей мужа выбрать, благо, что в женихах отбоя не было, ведь все молодые герои Греции о ее руке мечтали. Во-первых, была она красивее любой красавицы, во-вторых, приходилась дочерью великому богу, породниться с которым честь для каждого, ну а в-третьих, раз у Тиндарея сыновей не осталось, то свой трон он должен будет передать зятю.