От кабины эта спальная зона отделялась перегородкой. Только в туалет нам придется ходить через общую спальню. Окна предусмотрительно закрыли шторками, чтобы не пугать народ. Никита еще раз обсудил с Александром, где и как он будет ставить щиты.
– Пашку я вам отдать не могу, сам понимаешь, что нам толмач нужен.
– Ничего, карты у нас есть. Если что-то пойдёт не так, всегда сможем отодвинуть, – заверял Саша.
– Тогда удачи вам. А мы повезли этот колхоз домой, – похлопал Никита его по плечу.
– Это вам удачи, – хохотнул Славка. – Помылись они так себе. И вшей в волосах никто не проверял.
– Давай иди уже, не пугай моего мальчика, – подтолкнул парня Роман.
Серега действительно пока близко к бывшим пленникам не приближался и выражал беспокойство, как мы будем их приучать к гигиене.
– Скучно нам точно не будет, – оценил Роман начавших волноваться людей.
– Взлетаем! – скомандовал мне Никита.
========== Часть 18 ==========
Скучно в полете нам точно не было. Сменных пар у нас было только две. А пара, которая, по идее, должна отдыхать, занималась переселенцами. Естественно, на ночь приходилось приземляться. На всякий случай поили легким успокоительным этих людей. Повезло, что предусмотрительный Пашка сразу упаковал такие медикаменты в аптечки. Ночью переселенцы хорошо спали, да и днем не проявляли признаков волнения и не устраивали истерик.
Зато мы в течение дня крутились как белки в колесе. Сводить всех поочередно в туалет, научить им пользоваться. Проследить, чтобы парни не мочились мимо. Накормить, напоить эту ораву и развлечь. Оставлять одних этих людей не стоило даже на несколько минут. Я и не подозревал, что столько всего можно открутить, оторвать и подвергнуть изучению. Куда делись те перепуганные пленники? Хорошо, что брать без спроса принадлежащие нам вещи опасались. На странную коробочку, с которой не расставался Пашка, поглядывали с недоверием. Даже не представляю, как эти люди классифицировали у себя в голове ноутбук. Но мы же вроде посланники бога, так что на это любые странности можно списать.
Хотя дети такими деталями не заморачивались. Ждан ходил за мной по пятам и предлагал поиграть в лошадку. В смысле, я «клюся», а он наездник. Только Никиту никто не донимал. Слово «князь» понимали все и уважали.
Пашка выступал в роли толмача. Он как-то сразу сдружился с одним из парней. Любим выглядел лет на семнадцать, но оказался довольно смышленым. Пашка успешно обучал его русскому языку. Остальные предпочитали разговаривать на привычном им наречии.
– А они точно русские? – прислушивался Серега к странному языку.
Мы сдали свое дежурство по двигателям Роману и Никите и теперь наблюдали за переселенцами, расположившись у двери в нашу половину салона.
– Пашка же как-то умудряется пользоваться словарем, – ответил я приятелю. – Значит, это наши предки.
– Язык настолько непонятен, что совсем не напоминает русский, – продолжал недоумевать Серега.
– Это ты еще их письменность не видел, – хмыкнул Пашка. – Если кириллицу еще можно «узнать», то глаголицу точно не прочитаешь.
– Эти точно грамотой не владеют, – скривился Серега, наблюдая за одной из женщин. Та высморкалась прямо на матрас, потом еще в носу поковырялась. – Не представляю, как мы будем с их «манерами» бороться. Или оставим все как есть?
– На Руси очень долгое время было распространено узелковое письмо. Как раз для таких безграмотных, – продолжил просветительскую лекцию Пашка, не обращая внимания на те самые манеры.
Мы с интересом внимали очередной лекции. Не зря его Никита от многих работ в поселке освобождал, рекомендуя изучать «матчасть». Память у рыжика была отменная. И информации он усвоил немало. Кстати, Пашкин цвет волос никого из бывших пленников не удивлял. Зато на Серегу смотрели не то с уважением, не то со страхом. Он хоть и постригся, но свои розовые пряди так и не перекрасил. Мы привыкли к подобному имиджу и уже не обращали внимания. А эти люди под пристальным взглядом Сереги робели. Та дамочка, что исследовала содержимое своего носа, заметив брезгливую гримасу этого розоволосого чуда, смутилась. Лицо прикрыла рукой. Возможно, есть надежда как-то перевоспитать.
– Так что там за узелковое письмо? – напомнил я Пашке. Отчего-то я раньше считал, что это только инки и прочие племена Америки передавали информацию подобным образом.
Пашка тут же продемонстрировал картинку на ноутбуке.
– Это узелковая вязь. Подобным образом записывали, когда кидать зерно в землю или сколько в роду людей. Затем вязь сматывалась в клубочки. «Запись» убирали в берестяной короб и хранили. Отсюда и вошло выражение «наговорить с три короба». Во многих русско-народных сказках герои пользуются узелковым письмом. Та же Баба-Яга дала клубок Ивану-царевичу, отправляя в путь. Разматывая клубок, можно «читать» путеводитель.
Вечером на стоянке мы продолжили беседу на тему того, как изменился язык древних славян.
– Паш, пойди поспрашивай, откуда они вообще родом, – ненавязчиво поставил задачу князь.
Вопрос этот интересовал нас давно. Слишком далеко от границ княжеств встретились эти пленники. По ним, конечно, было видно, что гнали их не один день. Пашка даже выяснил, что «коло», то есть телег было гораздо больше. На них везли детей. А потом часть монголов ушла вперед. Совсем маленьких детей прирезали, оставив только тех, кто смог бы дойти самостоятельно. И почему-то только мальчиков. Возраст этих детей варьировался от семи-восьми до десяти лет.
Но сомнений в том, что эти люди относятся к группе восточных славян, у нас не возникло. Взрослые были довольно рослыми. Парни на полголовы были выше тех монголов, что сопровождали пленников. Светло-русые волосы, светлая кожа и голубые глаза в нашем понимании отождествлялись со славянами. Плюс, конечно же, древнерусский язык.
Самое интересное, что и они в нас видели соплеменников. Если не учитывать экстремально-покрашенного Серегу, то мы почти все подходили под этот типаж.
Женщины начали укладывать детей, да и сами намеревались лечь, а Пашка все беседовал с Любимом. Жестами и мимикой они как-то понимали друг друга. Беседа затянулась чуть ли не до полуночи. А вот полученные ответы нас озадачили.
– Ушли они не то из Черного леса, не то от князя, – рассказывал Пашка историю этих людей. – Я склоняюсь к версии, что это было Черниговское княжество. Князь поборы усилил, вот они всей деревней и ушли на новое место. Плодородная земля, умеренный климат. Почти три года прожили, пока их монголы не захватили. Думаю, что отряд монголов приходил с разведкой, заодно и добычу взяли.
– А половцы? – не понял Никита. – Ты нам сам карту земель показывал. Все, что не под княжествами или булгарами, считается землями половцев. Эти что, не знали, на чьи земли пришли?
– Не идеализируй, – начал снова искать в ноутбуке ту карту Пашка. – Ты что, реально думаешь, что вот эта огромная площадь была густо заселена половцами, которых от силы имелось тысяч пятьдесят? Между прочим, это отдельные кочевые племена. Свою границу они точно не охраняли. Это была забота славянских князей сторожить свою территорию. Если и пришло несколько десятков крестьян на чужие земли, кто там заметит? Пограничных столбов и застав точно не было. А половцы в этом районе могли десяток лет не появляться.
– И в каком все же районе они обосновались? – не мог не поинтересоваться я. Пашка только развел руками.
– Из всех географических ориентиров могу только назвать озеро, богатое рыбой.
Расспрашивать этих крестьян на тему предыдущего места проживания смысла не было. И вообще сведений от них получили немного.
Второй парень по имени Кузнец именно им и был. Умел из руды металл выплавлять. За эти его умения монголы и оставили в живых. Так же, как и Любима за то, что был хорошим гончаром. А вот отца Любима зарезали. Может, он был и опытнее, но в глазах монголов уже старик. Думаю, что тому «старику» и сорока лет не исполнилось.
Эти крестьяне пережили настоящую трагедию. Соплеменников старшего возраста убили монголы, маленьких детей тоже не пожалели, женщин, скорее всего, насиловали. Но, как ни странно, народ не унывал. Мол, еда имеется, теплая постель, не нужно работать. Чего еще желать?
