– Как-то мы не подготовились к такой встрече, – укоризненно посмотрел на князя Роман. – По-хорошему им нужен доктор.

– Аптечки на борту имеются. Лучше думайте – возвращаться нам или разделиться?

– Мы впятером летали, – напомнил Серега. – Тогда Вовка не умел пропеллеры крутить. А сейчас и он может подменять. Четверо на одном корабле и пятеро с пленниками.

– Для построения щита нужны сильные маги, – напомнил Александр. – И кроме того, только Лерка и Володя могут поднимать аппараты на высоту. Мы с Леркой, Ярославом и Славкой продолжим путешествие. Будем опускаться на ночевку. Пусть это будет на несколько дней дольше, но зато не придется возвращаться, не закончив дела.

Тем временем народ под телегами продолжал завывать, но как-то уже тише. Мы этому массовому рыданию не мешали. Других вопросов хватало. И временный душ из щитов нужно соорудить, и одежду с обувью накопировать. Еще пересчитали запасы продовольствия. Убедились, что еды хватит. Отгородили спальные места и чуть изменили планировку второго летательного аппарата. Даже часть мебели втянули в подпространство.

– Как бы пленников поточнее пересчитать, – заглядывал Славка под телегу.

– Мужчин почти нет, – подключился к пересчитыванию народа Роман. – Маленьких детей тоже.

Народ тем временем начал замолкать. Не то устали, не то сидеть под телегой было неудобно.

– Как страус, – усмехался Славка, разглядывая явно женский тыл. – Голова в укрытии, а вся тушка снаружи.

– Вот ее и доставай первой, – предложил Роман.

– И-и-и! – тут же заверещала бабенка, хватаясь руками за борт телеги.

Гомон и рёв под телегой тут же возобновился. Пока Славка опутывал ноги и пытался как-то женщину обездвижить, Роман удерживал ее чуть ли не на весу. Но вполне успешно упаковали в щиты. И тут же из укрытия выбрались две детские фигурки.

– Мать, похоже, их собой загораживала! – пытался перекричать этот ор Славка. – Ловите малышню и тащите мыться!

Одного мелкого поймал я. Неопределенного пола ребенок брыкался, размазывал слезы на и без этого измазюканной мордашке и уже икал от пролитых слез.

– Тише, тише, – пытался я как-то усмирить малыша. Потом сообразил подойти ближе к матери. Вырываться ребенок стал меньше.

– Ма, ма, – продолжал он всхлипывать.

– Всех на помывку! – скомандовал Никита.

– Если так каждого будем отмывать, то и до завтра не управимся, – констатировал Роман, закончив водные процедуры.

Нужно ли говорить, что мы тоже вымокли? Плащи надевать не стали, подумали, что жилетов и касок вполне хватит, если кто проявит агрессию. И теперь у меня в кроссовках чавкала вода, штаны промокли до трусов. Зато разобрался, что отловленный ребенок был мальчиком. Его вонючее шмотье я сразу выкинул. Кто его знает, какие насекомые могли там поселиться?

– Немного маслом попробуй натереть тело, – суетился вокруг меня и малыша Пашка.

– Ты лучше посмотри, нет ли каких лишаев или чего подобного, – крутил я худенькую фигурку.

– Вроде ничего такого инфекционного. Царапины, синяки, коленки сбиты.

– Лечить будем на месте, – окликнул меня Никита. – Давай пакуй его в футболку.

С обувью для таких маленьких даже Ярослав ничего не смог сотворить.

– Был бы образец, я бы сделал, а так только это, – протянул мне Ярослав носки.

Мы с Пашкой тут же облачили ребенка. И, наконец, смогли осмотреться. Александр успешно помыл второго мальчика. Тот был мельче и не сопротивлялся. Не то сил не было, не то просто такой покладистый оказался. Мамашу тоже отмыли и переодели. Ярослав футболок наделал с запасом. И даже подобие юбок для женщин смог сотворить. Правда, эти странные юбки приходилось подпоясывать, чтобы не падали. Зато чистые и не вонючие. Плюс носки и кроссовки дополняли гардероб. Всё почему-то было белого цвета.

– Ничего так, – оценил мокрый с ног до головы Славка просвечивающийся сквозь ткань футболки бюст женщины.

– Пленников монголы явно подбирали из наиболее симпатичных, – отозвался Пашка. – Стариков и грудных детей бросали или убивали.

Сидящие под повозкой присмирели окончательно, проявляя любопытство. Типа чего еще «демоны» сотворят с людьми? А мы планировали пока накормить это малое семейство. Ярослав расстелил на земле широкое покрывало, лоточки с супами приготовил, контейнер с выпечкой достал и только поинтересовался, что из напитков подать.

– Сок какой-нибудь, – предложил Роман. – Горячий чай и кофе они точно не оценят.

Кормить малыша пришлось нам с Пашкой опять вдвоем. Тот почему-то отталкивал посудину с супом. Зато женщина уже попробовала нашей стряпни. Понюхала, зачерпнула еще ложку. А потом строго так рявкнула на малыша:

– Ждан, емати выть!

Пашка роль няньки тут же забросил и подтащил к себе ноутбук.

– Где-то я словарь скачивал, – закопался парень в свои записи.

– Вельзевел, – отталкивал мою руку ребенок.

– Емати! – снова прикрикнула мать.

– Ага! – отыскал Пашка словарь. – Емати – брать. «Ждан, емати выть» – Ждан, бери еду, – закончил он перевод.

– А меня он кем обозвал? – поинтересовался я.

– Ожидаемо – дьяволом.

– Яз внеже кметь, протозанщик… – начал Павел составлять ответную речь, активно помогая себе руками. – э… набъдети… как же тут дальше? А! Мы дадим тщание, заботу.

– Полошати, – робко посмотрела на Пашку женщина.

– Ну да, напугали, – согласился он.

– Паш, ты о чем ей там втираешь? – поинтересовался Никита.

– Ну, сказал, что я и вы небесные воины и защитники. Слово «небо» я не нашел, но она поняла. Говорит, что напугали.

Супчик дамочка уже доела и продолжила «интеллектуальную» беседу. Звали её Милуша. Того обормота, которого я купал и кормил – Ждан. А второй малыш был Добр.

– Сыновец, – уточнила Милуша и добавила еще несколько слов, которые я даже по звучанию не смог соотнести с русским языком.

– Это племянник. Его родителей убили мунгиты, то есть монголы, – переводил Пашка, сверяясь со словарем.

Женщина еще раз уточнила по поводу «тщания» и вроде бы успокоилась. Добр вообще зевал, хотя продолжал сжимать в кулачке недоеденный пирожок. Ждан увлекся персиковым компотом и позабыл обо всем на свете.

Наши парни еще в начале трапезы уселись полукругом и тоже решили перекусить. В целом, картинка выглядела мирно. Кто уже выполз из укрытия, откровенно принюхивался к запаху еды.

– Пашка, скажи им, что калный, грязный, – вычитал одно слово Никита, – еду не получит. Вначале мыться, затем новая одежда, потом еда.

Доводили правила питания до общественности Пашка с Милушей на пару. Пленники теперь робко толпились возле одной телеги и никак не могли принять решение. Но голодали эти люди точно давно. Плюс устали да еще испытали шок.

– Двое парней, десять женщин, восемь детей, – произвел подсчет Роман. – Двадцать человек. Поместятся в салоне?

– Дети много места не займут, – заверил Никита.

Пашка тем временем скомпоновал очередную фразу про воинов и защитников. Завернул что-то по поводу посланников Бога. Не уточнил, правда, какого. Но по умолчанию считалось, что это должны быть христиане. Вот только никаких символов, наподобие нательных крестиков мы не заметили.

– Монголы могли снять крестики, – предположил Роман. – Или их еще не принято носить.

С опаской и не скоро пленники все же согласились помыться и переодеться. Мы тем временем осмотрели то, что было на телегах. Забрали два мешка с зерном. Остальное для нас интереса не представляло. Монгольских воинов пока отвели подальше. Развязывать не стали, но напоили. Также напоили лошадей.

Снова Пашка составлял корявенькую речь по поводу того, как заберем бывших пленников в Ирий, то есть в рай.

– Ну, ты и загнул, – тихо прошипел Никита.

– А что я им еще скажу? Или будем в салон палками загонять?

– Как-то поделикатнее нужно. А то решат, что мы их убить планируем.

Не то Пашка слишком заумно все преподнес, не то люди просто устали и хотели спать после сытного обеда, но особых возражений не последовало. Милуша в сопровождении Романа вошла первой. Ждан уже спал, и я спокойно занёс малыша следом. Место, которое отгородили в салоне, представляло собой одну большую койку. Мягкие матрасы сплошняком покрывали пространство пола.