МакКалистэр сотни раз успел проклясть себя за то, что погорячился тогда, четыре месяца назад, и сказал те идиотские слова. Какая вожжа ему под хвост попала? Да, Крис уже затрахал его своими вечными придирками и претензиями, что он много работает и не уделяет ему достаточно внимания, что в кино в последний раз они ходили вечность назад, что Нэйтан – бесчувственная сволочь и так далее. Но это не повод посылать его на хрен и предлагать поискать того, кто устроит его во всех отношениях.
В общем, в сердцах, Нэйт свалил из дома, собираясь проветриться и успокоиться, как делал почти всегда, когда ссорился с Крисом. Обычно, когда он возвращался, парень встречал его обиженным насупленным взглядом, демонстративно отворачиваясь, Нэйт просил прощения, грабастал его в охапку, и все заканчивалось охуительным сексом. Но в этот раз, вернувшись, он обнаружил пустую холодную квартиру. Ни Криса, ни его вещей.
Естественно, МакКалистэр звонил ему на следующий день и через день, но трубку никто не брал, а потом абонент и вовсе перестал быть доступен. Как будто… Как будто Крис сменил номер. Первая реакция – гнев и ярость. Нэйт не собирался оставлять все так. Что бы между ними ни произошло, Крис не имел права уходить, не сказав ни слова. В тот вечер они погорячились оба и наговорили друг другу всякого, и все же Крис никогда не злился на него настолько, чтобы вот так молча уйти. Этот засранец мог швыряться в него посудой, лезть с кулаками, но последнее слово в любом случае должно остаться за ним.
Да и куда бы Крис мог уйти? Со своими ублюдочными родителями он не общался уже три года, друзей у него по большому счету не было, по крайней мере, так думал сам Нэйт. Поэтому жутко переживал, что Крис шляется где-то по вокзалам, ведь денег у него тоже не водилось с тех пор, как он съехал от родителей.
«Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!» – думал МакКалистэр, подъезжая к высокой ограде ворот, за которыми высился пафосный новомодный особняк Бэллов. Но отец Криса не пустил его даже во двор и заявил, что Крис видеть его не хочет и что он вообще уехал куда-то на острова отдыхать.
Нэйт ему ни на минуту не поверил, но найти Криса не было никакой возможности, даже все его однокурсники из университета только пожимали плечами. Парень как в воду канул. Шло время, и Нэйт потихоньку склонялся к мысли, что, возможно, Виктор, чертов мудак и по несчастливому стечению обстоятельств, отец Криса, сказал правду? Ведь если бы Крис хотел вернуться и все выяснить, его бы ничто не удержало, он бы пришёл. Может быть, это и было его последним словом – то, что он собрал свои вещи и свалил? Эта мысль вызывала такую ярость в душе МакКалистэра, что от злости темнело в глазах и кружилась голова.
Да и к черту эгоистичного мелкого гаденыша! – с дикой злобой все чаще думал Нэйт, но вытравить яд, который этот крысеныш впечатал в его тело и душу своими поцелуями и влюбленными взглядами, никак не получалось.
Именно поэтому МакКалистэр уже четвёртый месяц ходил как зомбяк с синяками под глазами от хронического недосыпа (засыпать получалось только с Крисом), и адски злой. Повышенный уровень раздражения, нетипичный даже для него, распугал почти всех немногочисленных знакомых и друзей, которые остались после появления белобрысой ревнивой скотины, требовавшей каждую секунду его свободного и несвободного (засыпала смс-ками даже на работе) времени, отвадив от него почти всех, с кем он общался. Не то чтобы Нэйтан особо возражал…
Настойчивая трель звонка прервала течение невеселых мыслей, заставив отвлечься и пружинисто соскочить на пол с турника, что крепился над дверью в прихожей. Кто бы это мог быть? Ему давно никто не звонил, не говоря уже о личных визитах. Опять какая-нибудь секта, скауты с печеньем или уникальное и о-о-очень выгодное, актуальное, конечно же, только сегодня предложение купить новую модель пылесоса или кухонного комбайна?
Появившийся на пороге объект его размышлений, несший какую-то чепуху, сначала привел Нэйтана в ярость. Первым порывом было просто захлопнуть перед ним дверь или того хуже – спустить с лестничной клетки.
Но он не смог.
Когда только увидел Криса, Нэйтан так и замер, а внутри словно натянулась невидимая струна. До звона. Будто охотничий пес, тело само сделало стойку: зрачки ненормально расширились и запульсировали, сердце застучало ещё чаще, и руки сами потянулись, чтобы обнять. Лишь усилием воли удалось подавить этот идиотский порыв.
Нэйтан почти отключился, оглушенный захлестнувшими его воспоминаниями и желаниями. От Криса пахло чем-то неуловимо родным и знакомым, а еще дождем и ветром. Взгляд сам жадно ощупывал острое бледное лицо, впитывая полюбившиеся черты. Невероятно хотелось прижать парнишку к себе и уткнуться носом в знакомую ямочку на шее, чуть ближе к ключицам, как Нэйтан любил делать всегда, чтобы глубже вдохнуть запах, сводивший с ума.
И все же, он заставил себя сосредоточиться на словах Криса. И едва не задохнулся от такой наглости. Бэлл, заявившись к нему на порог спустя четыре месяца, предъявлял ему претензии, которые мог бы вменить ему сам Нэйтан. То ли у Криса было отвратительное чувство юмора, и он решил так подшутить над ним, то ли посчитал, что это может быть оригинальным способом вернуться, но Нэйтан этого не оценил. Ярость медленно поднималась внутри, заволакивая сознание кровавой пеленой.
Его замкнуло. В голове хаотично метались мысли, и первая, что пришла на ум – Крис врет. Специально пришел сюда в этой гребанной пижаме, как будто из больницы, чтобы МакКалистэр впустил его в квартиру и все простил.
После такого идиотского поступка поверить вот так просто ему было сложно, но тем не менее Нэйтан заставил себя включить мозги и подумать. Он достаточно хорошо знал Криса, чтобы хоть на секунду поверить в то, что тот будет давить на жалость. Это слишком даже для него. Скорее припрется, да еще и обвинять во всех грехах начнет…
С другой стороны это Крис сейчас и делал. Значит, действительно был в больнице.
Нэйтан нахмурился. Но даже если и так, это все равно ничего не меняло и не объясняло.
Правда, какая-то часть его отчаянно надеялась, что сейчас Крис скажет ему что-то такое, что обязательно оправдает его, и тогда Нэйтан все забудет и все будет по-прежнему. Особенно сильно хотелось верить в это, глядя в огромные обиженные глаза цвета глубокого летнего неба, смотревшие на него с таким немым укором, обидой и гневом, что в искренности Криса невозможно было сомневаться.
Он решил хотя бы выяснить для себя, какого черта вообще происходит, почему так получилось, и где этот засранец пропадал все эти четыре месяца. Поэтому все-таки завел в квартиру и усадил в кресло, ожидая связных объяснений.
Вместо этого на него обрушился взрыв сумбурных эмоций и необоснованных обвинений, так что Нэйт только и мог стоять и смотреть на своего бывшего. То ли тот совсем не имел границ в своей наглости, то ли все происходящее было одной большой ошибкой.
Когда МакКалистэр сумел вычленить из сбивчивого потока претензий и обвинений самое главное, постепенно в сознании забрезжила смутная догадка, породившая в груди бурю тяжелых эмоций, будто брошенный на илистое дно пруда камень, всколыхнувший мутную взвесь. Недоверие, удивление, пока ещё зарождающаяся на родителей Криса ярость, – а Нэйтан не сомневался в том, что это они виноваты, – обида и горечь из-за потраченного зря времени.
Может быть, Нэйтан и не поверил бы Крису, но он знал наверняка – его маленький ревнивец совершенно не умеет врать и актер из него совсем никудышный.
МакКалистэр присел перед поникшим парнем на корточки и Крис вздрогнул, невольно дернувшись в сторону, когда подняв глаза, обнаружил мужчину недопустимо близко. Первой реакцией было инстинктивное опасение, что Нэйтан его ударит, но вместо этого тот заговорил, мягко, успокаивающе. Низкий голос с едва ощутимой вибрирующей хрипотцой послал по спине волну странных будоражащих мурашек, стекших куда-то в низ живота и свернувшихся там непривычной теплой тяжестью.
