– Подожди, подожди, подожди, – сказала Руби. – Ты хочешь пойти в «Грот» на ужин без
резервации столика, и думаешь, что мы вот так просто пройдем?
– Мне нужно только пойти в туалет.
– Я не знаю, что сказать. Они не позволят нам просто прогуляться по ванной в «Гроте»?
Они решат, что мы папарацци.
Но Лора услышала, как сестра уже включила душ.
– С этим мы разберемся. Пожалуйста! Там была какая–то стычка между Ноэ и Кармеллой
накануне убийства, и, если уборщица, что работала и убирала в туалете в тот вечер,
окажется там, я смогу нужно спросить ее, что случилось.
– Лора, ладно ... Во–первых, две женщины в туалете не означают, что они ругаются,
хорошо? Во–вторых, я иду к Майклу, и мы смотрим «Тропический шторм». И в–третьих,
почему тебя это волнует?
Потому что у меня проблемы.
И я люблю Джереми.
– Потому что я люблю свою работу, и я не хочу ее потерять. И он видел «Тропический
шторм» раз пятнадцать как минимум, и позволь мне поговорить уборщицей, если она
там, хорошо? Пожалуйста?
– Почему бы тебе просто не спросить Кармеллу, что случилось? – раздраженно спросила
Руби.
– Я ей не доверяю, и я готова поклясться, что она мне тоже не доверяет.
Она почти слышала, как Руби закатила глаза.
Лора точно знала, что надевают в «Грот». Просто у неё таких вещей никогда не было.
Или было? Да, точно! У нее было платье для коктейля от Джереми Сент–Джеймс,
которое она припасла два года назад, но никогда не хватало смелости его надеть. У него
были тонкие бретельки, лиловый лиф, со вставкой из черного кружева ручной работы,
которая начиналась под грудной клеткой, и бежала вниз до подола платья. Кожаный
ремень, подпоясывающий его, был заплетен в узор, в сочетании с кружевом, а пряжку
украшали стразы Сваровски. Ей эта пряжка всегда казалась не уместной, но это было не
так. Гораздо боле грустно было то, что у неё не было подходящего под это платье белья.
Она каждый раз оттягивала покупку нового бюстгальтера, а сейчас приходилось корить
себя за это. Ей нужно перестать себя жалеть и надеяться на лучшее.
А вот с обувью у неё всегда была проблемой. У нее были черные туфли–лодочки, но они
были слишком неудобны, да и совершенно не подходили под столь изящное платье.
И на земле все еще был снег.
И в такую погоду платье будет закрыто пальто.
И у нее не было подходящих аксессуаров.
И она не укладывала свои волосы в течение нескольких месяцев.
И ее ногти были пережеваны под корень.
У женщин, которые носили такие платье, всегда находилось время, чтобы сделать
укладку. И у них уже были серьги, которые соответствовали подвескам на ремне, как
Руби. И они, никогда не упускали шанса купить пару туфель, почти как Руби. Может
пойти и попросить что–нибудь из её шкафа.
Руби, которая жила наверху.
Но все было не так уж и просто. Между ними существовало соглашение, по которому они
не одалживали друг другу одежду, обувь или аксессуары. Соблюдалась эта сделка с
переменным успехом. Срок годности у неё тянулся чуть ли не с раннего детства. С тех
самых пор, как Руби взяла у неё ботильены с цветочным принтом и черным кружевом на
щиколотках без спросу. Честно сказать, не самые новые, но тем не менее. На претензию
Лоры Руби ответила: «Ты никогда их раньше не носил. Как я должна была узнать, что они
тебе так дороги? И, кроме того, мне пришлось пойти на похороны Хэнка, и как я должна
была надеть только черное платье? Я была бы похожа на мать».
Подобное заявление взбудоражило в душе не самые приятные воспоминания, потому что
Хэнк Данбар был не просто каким–то парнем, которого она пару раз видела, а тем самым
парнем, с которым Лора впервые поцеловалась в подсобке за тренажерным залом. Он
был парнем, который, казалось, нравился ей. Ничем не выделяющийся, он был не
интересен ее амбициозной сестре, которая норовила заграбастать все самое лучшее себе,
и поэтому был идеален для Лоры. После поцелуя, она ни произнесла ни слова Руби,
обезопасив как могла свои еще не состоявшиеся отношения.
Но помимо того, что Хэнк ничем не выделялся, он был идиотом, потому что ошибся
девушкой. И вместо обворожительной Руби, которой он восхищался на первый месяц, он
поцеловал Лору. Когда Руби узнала, что Данбар сох по неё, а не по Лоре, поцелуй за
школой с Хэнком стал для неё как красная тряпка для быка. И он состоялся.
Таким образом, в споре за ботильены было не сколько туфлей, сколько парней. В тот раз
они подрались так, что матери пришлось покупать новую гардеробную, а между
девушками установилось шаткое соглашение о не заимствовании.
Нельзя одалживать обувь, платья, шарфы, и, тем более парней. Хотя больше Лора о них с
сестрой и не говорила. Не говорила ни о Мэнни Туллисе, который оставил ее плакать в
Данчестере. Ни о Евгение Энернер, который так и не перезвонил. Ни о ФрэнкеЯрисе,
которого она бросила через час после того, как увидела, что он разговаривает с Руби в
парке. Ни о Стью, который поцеловал ее десять дней назад. И тем более о Джереми Сент–
Джеймс, который был, по крайней мере, в тюрьме больной, и, возможно, убийцей своей
возлюбленной. Расскажи она об нем Руби, и Лору тут же бы накрыло цунами событий,
заканчивающиеся тем, что она – подружка невесты на свадьбе у Раби и Джереми. Хотя,
что могло быть хуже этого?
Её взгляд остановился на своем босоногом отражении в зеркале. Впервые она знала, что
должна сделать. Впервые она подумала, что может быть с Джереми. Он видел ее так, как
ее видели другие мужчины. Он видел женщину все это время, а не бороду, сестру или
служащего. Все это время у нее был шанс, и она даже не знала об этом. И хоть сейчас он
был далеко, в тюрьме, но она чувствовала его взгляд на нее, и, как это было это ужасно не
звучало, её это заводило. Поэтому Лора пообещала свести к минимуму ущерб, который
может быть нанесен одной парой заимствованных туфлей.
Она пошла наверху в своих тапочках, закинув платье на плечо, и постучала в дверь Руби.
– О, как хорошо, что ты пришла, – сказала Руби. – Ты должна помочь мне выбрать. Она
схватила Лауру за руку и потащила ее в свою спальню, где на её кровати растянулись три
наряда. Обувь на полу. Браслеты и кольца приложены к концам рукавов, как бумажные
куклы в натуральную величину. Лора вздохнула. Они все были прекрасные, но Лора
увидела кое–что получше.
– Наденьте бежевую блузку с жилетом «Родарт» и юбкой. И коричневые ботфорты,
которые ты одевала недавно. Должно получиться потрясающе.
Руби скомпоновала одежду и повернувшись к Лоре, спросила: – Типо этого?
– Мне нужна обувь, – выпалила Лора.
Руби все еще рассматривала свой наряд и задумчиво произнесла.
– Хорошие на дверях шкафа, в пластиковой упаковке. – как будто это не было договора.
Как будто договоренности прямо сейчас не нарушались. Как будто мир оставался
прежним. Как будто аксессуар для наряда был более важным, чем эта разрушающая
вселенную цепь событий.
Лора открыла дверь шкафа и выбрала пару черных лодочек от Стелы Маккартни с
закругленными носами.
– Что ты под них наденешь? – спросила Руби, придвинув к ней нарядное ожерелье.
– Я не знаю.
– Ты знаешь, что ты можешь одеть всех, кроме себя?
Руби схватила кипу вещей с кровати. Быстро затолкав её в шкаф, она выудила со дна
одной из его полок нечто, похожее на кашемировый шарф и шерстяное пальто и кинула
это все раскрывшей руки Лоре.
– Держу пари, мы получим столик, – сказала она.
– Может быть, если там будет Пьер Севьен, мы с ним можем посидеть, – пошутила Лора.
– О, я его видела. Он помнит меня сПарсонса. Где вы с ним встретились?
– Сегодня на похоронах. Он спутал меня с тобой.
