Похоже, я переоценила наивность данного ребёнка. Мне стало смешно, я рассмеялась. Малышка тоже мило захихикала.
- Там к тебе Глеб заходил, - доверительно сообщила девочка.
- Глеб? - я так удивилась, что чуть не села на мокрый и грязный пол. - Что ему нужно было?
- Он расписание принёс. Но испугался витающей пыли на втором этаже и оставил его внизу.
- Ясно. С чего, интересно, такая забота? - задала я вопрос скорее себе, чем Гере, но она ответила.
- Так он же староста.
- Ну, да конечно, тогда это всё объясняет, - с ноткой сарказма заметила я.
- Ну, вот, а ты сама догадаться не могла! - обрадовалась моей понятливости малышка. Похоже, теперь я переоценила её.
- А ты сюда одна пришла? - спросила я, чтобы перевести разговор.
- Нет, с мамой. Она помогает тёте Ирине цветы садить.
- О, это здорово.
- Девочки, идёмте пить чай! - позвала нас мама с первого этажа.
- Думаю, на сегодня хватит, - я обвела критическим взглядом проделанный и оставшийся объём работ. - Пора и отдохнуть. Пойдём пить чай.
Девочка радостно подорвалась с места и, перепрыгивая через ступеньки, побежала вниз.
- Я быстрее, - победным воплем она обозначила своё прибытие в пункт назначения в кухню.
- Да, Регина, ты безнадёжно отстала в свои 17 лет, - я с удовольствием потянулась, разминая затёкшие мышцы, - от этого образца юности и непосредственности. О! как я завернула, - обрадовалась я сама себе, - почти как мама, - и поплелась вниз на запах свежезаваренного чая и булочек.
За столом уже собралась вся честная компания: родители, Гера, ещё два незнакомых мне малыша: мальчики трёх и восьми лет, Матильда. Стол ломился от разных вкусностей. Когда мама успела всё это испечь или заказала в пекарне?
- Ммм, как вкусно пахнет, - я потянулась за сдобной булочкой.
- Регина! - воскликнула мама, - иди сначала руки вымой!
Я скуксилась, а малыши захихикали.
- Ничего страшного, если бы пара десятков...миллионов микробов попала мне в желудок, - пробурчала я. - Я крепкая, мне бы не повредило,- я всё-таки пошла мыть руки.
- И поторопись! - крикнул мне вслед папа. - А то тебе ничего не достанется!
- Ты ещё не знакома, - начала Матильда, когда я вернулась с вымытыми руками, - это Савелий, - она указала на старшего мальчика. Тот сказал: "Привет! ", точнее нечто подобное, потому что его рот был занят: он вгрызался в булочку.- А это Семён, - она ласково провела рукой по голове своего младшенького. Он отличался от всех, выделяясь своей пшеничной шевелюрой и васильковыми глазами.
- Привет, - сказала я малышу. - Будешь? - и подсунула ему свою любимую конфетку (прямо от сердца отрываю, вот какая я щедрая!).
Мальчик проигнорировал, всё также сидя спокойно и безразлично ко всему, слишком нехарактерно для ребёнка его возраста, насколько я помню своего брата. Гера-живчик крутилась и вертелась, выбирая со стола самое вкусное, на её взгляд. Старший мальчик тоже получал удовольствие от жизни, смакуя уже кусок мясного пирога, весело посверкивая светло-карими, как у его отца, глазами. А этот малыш...
- Он немного нелюдим, - с извиняющей улыбкой сказала Матильда, обняла мальчика и сильнее притянула к себе.
Ну, вот и волки видимо от этого не застрахованы: извиняются за особенности своих детей, как будто они какие-то неполноценные. Я вздохнула.
- Сёма, надо конфетку? - я раскрыла фантик перед его носом и показала потрясающий кусочек счастья из карамели, воздушных хлопьев и орехов, политое сверху шоколадом. - М-м, смотри какая вкуснотища! - мальчик без особого энтузиазма обратил свой взгляд на вертящийся перед его носом предмет и уже было потянулся за ним, как я засунула вожделенное лакомство себе в рот и с демонстративным наслаждением стала жевать. - Ммм, вкуснотища.
Мальчик проследил весь путь уходящей от него сладости, остановился взор на моих губах, затем посмотрел на мои глаза. Наши взгляды встретились - его синий, полный вселенской обиды и скорби и мой, нахальный и поддразнивающий. На лице мальчишки промелькнула гамма быстро сменяющих друг друга эмоций: начиная от интереса, обиды и заканчивая гневом.
- Ты! - он воскликнул, ткнув в меня пальцем. - Отдай!
- Серьёзно? - спросила я. - А я уже съела. Ты слишком долго думал, дружок, - мальчик растеряно повернулся к матери (она же его мать?) в поисках поддержки и мольбой о возмездии во взоре.
А на лице его матери был шок. Она переводила широко раскрытые глаза то на него, то на меня. Неожиданно Гера радостно запищала, хлопая в ладоши:
- Сёма заговорил! Сёма заговорил! Ура!
Матильда отошла от столбняка, улыбнулась широкой радостной улыбкой. Родители тоже отмерли (я и не заметила, когда они успели впасть в анабиоз). Только Савик сохранил невозмутимость и спокойствие, сыто рыгнув, он откинулся на спинку стула и выдал мудрость (видимо кому-то подражая):
- Я же говорил, что он заговорит, а вы не верили!
Я переводила недоумённый взгляд с одного участника застолья на другого. "Сёма не говорил? Он больной ребёнок? А я у него конфетку отобрала! - я мучительно покраснела. - Но я же хотела как лучше! Я хотела расшевелить этого тихого мальчика, чтобы он хотя бы немного оживился ". А что для этого лучше всего подходит? Правильно, показать конфетку и не отдать, показать и не отдать. Тут такая злость возьмёт, что с любого депрессивного дна достанет... Матильда поймала мой взгляд и одними губами прошептала: "Спасибо! ", - и продолжила ворковать со своим обрётшим способность говорить сыном.
Глава 4 Ночные кошмары
"Послезавтра уже Первое сентября,- я со стоном уткнулась в свою подушку. - Как же не хочется в школу. Хоть волком вой", неожиданно старая поговорка стала особо актуальной, я рассмеялась.
Был вечер всё того же дня уборки и чаепития, я валялась на своей кровати в своей комнате, уставившись в потолок впервые в жизни мне не хотелось читать, мне сильно, очень сильно до щекотки в пятках хотелось идти погулять на улицу. Но как назло из-за переезда все мои подруги остались на другом конце города. Или это благодаря переезду мне захотелось погулять?
Поражённая новой мыслью, я села на кровати. "Да нет, - тряхнула головой. - Не может быть. Тут же отстойно? Правильно?"
Я не выдержала тишины и одиночества своей комнаты и спустилась вниз.
Там меня ждали приключения. Только встала на первую ступеньку лестницы, как увидела, что какая-то тень промелькнула из угла в угол. Я знатно перетрухала, замерла на одной ноге, не решаясь ступить на следующую ступеньку. Руки моментально вспотели, непроизвольно я вцепилась в перила. Кое-как сглотнув ком страха, застрявший в горле, я мысленно сказала себе:
- Регина, ты у себя дома! Тебе нечего боятся, если что крикнешь "папа!" (моя детская вера во всемогущество папы ещё никуда не делась). - Вперёд, Регина, спустись в холл и включи свет. Вперёд!
Подбадривая себя подобным образом, я стала медленно спускаться по лестнице. Предательские ступеньки оглушительно скрипели у меня под ногами, заставляя каждый раз зажмуривать глаза и замирать от страха.
Я уже почти дошла до первого этажа, как на кухне что-то грохнуло. Я подпрыгнула и вцепилась в косяк, трясущимися руками нащупала выключатель. Неверный свет убывающей луны искажал окружающие предметы, заставив меня пару раз не попасть в выключатель. Наконец, раздался знакомый щелчок и... ничего. Свет не загорелся. Вот тут-то я испугалась по-настоящему. Воображение стало подбрасывать одну жуткую картину за другой, живо рисуя родителей лежащих в лужах крови, жуткого убийцу нависшего над ними с окровавленным тесаком, жадно смотрящего на будущую жертву - единственно оставшегося в живых человека, так не вовремя вышедшего из своей спальни.
Я закричала лишь бы разрушить эту тишину и прекратить череду жутких образов проносящихся у меня в сознании.
