Annotation

- Гирканцы - славные парни, отважные воины. А ещё в их краях водятся знаменитые гирканские тигры,- Ашшурам-аппи выглядел настолько довольным, словно он только что проглотил такого гирканского тигра,- Да, тигры… Кстати, вы знаете, как гирканец становится взрослым и что он должен для этого сделать? Если не сделает - его не возьмут ни в один поход, и жену он тоже найти не сможет… Вот, угадайте!

- Он должен убить тигра?- предположил сотник.

- Хорошо, но мало. Мало ли, кто тигров убивает… Нет, - он должен поймать тигра. Гирканского тигра! И привести его в город - чтобы все видели.

- И уже там убить?- сотник с уважением посмотрел на белый шрам на боку Каремета.

- Нет! Это было бы слишком просто.

- Так что гирканец делает с этим тигром?

- Юный гирканец должен этого тигра - трахнуть! На глазах у соплеменников. Чтобы никто не сомневался - он стал мужчиной!

- Трахнуть...- сотник задумался. Похоже, местный язык не был для него родным,- В каком смысле? Как женщину?

- Если поймал тигрицу - как женщину,- уверенно произнёс Ашшурам-аппи,- Если поймал тигра - это сложнее. Но настоящий гирканец сумеет справиться с самым свирепым зверем!

- Что он говорит?- спросил Каремет. Шикку перевёл. С каждым словом лицо гирканца всё больше багровело.

- Я убью его,- прошептал Каремет,- Убью прямо сейчас.

- Прежде, чем ты будешь его убивать,- сказал Шикку по-мидийски,- позволь мне открыть тебе один секрет.

- Открывай!

- Я понял, как имя этого Ашшурам-аппи переводится с языка богов.

- Если это поможет мне его убить - говори.

- Оно переводится “Бог Ашшур - это мой нос!”

- И что это значит?

- Это значит,- голос Шикку стал немного торжественным,- что наш великий мудрец языка богов не знает. Совсем!

Реут Алекс

Глава 1. Молча у дверей

Глава 2. Чудовище из канала

Глава 3. Первый трофей Шикку

Глава 4. Полуночные гости

Глава 5. Голый поход

Глава 6. Каменный дракон

Реут Алекс

Князь Яблок

Божий бык! Божий бык!

На тебе нет пятен!

На тебе нет грязи!

К богу ты повёрнут!

Реки больше не текут,

А клинок готов для жертвы.

Хеттский гимн

Глава 1. Молча у дверей

Рассказывают, в Белом Храме древнего города Урука есть помост из обожжёного кирпича, что стоял ещё до Всемирного потопа. Сами боги слетались к нему, словно весёлые пчёлы, чтобы поиграть в мяч.

Много столетий и великому городу Врат, чьи жители неисчислимы, а богатств хватит, чтобы купить все четыре стороны света. Он помнит могучую империю Агаду, чьё величие вдохновляет царей, а внезапное падение - вождей окрестных кочевых племён. И в наши дни каждый царь мечтает быть царём Агаду, и каждый вождь кочевников мечтает такую империю разграбить…

Немало лет и шумным городам Низовий, где великие реки сливаются в одну и куда не посмотришь - только болота и серебряные заросли тростника.

Прежде, до потопа, небо было ближе, и от Итуругналя можно было доплыть до райских земель, где в долинах бьют фонтаны, а под их радужными струями расцветают белые цветки бессмертия.

А другие говорят, что рай тогда был не на юге, а за дикими горами севера, где истоки четырёх великих рек. Ещё в тех горах можно отыскать драгоценные опалы, ароматный кустарник бдолах и остатки того самого судна, в котором бессмертный Ут-напиштим сумел спастись от Всемирного Потопа. Формой оно похоже на огромный барабан, сплетено из тростника и обмазано чёрным асфальтом, чтобы не пропускать воду. Если смотреть издалека, то поймёшь, что это не быстрый челнок, а попросту огромная шлюпка-куффа, круглая и неуклюжая, какие и сейчас ходят с товарами по реке Хиддекель. Левая сторона шлюпки, откуда патриарх выпустил ворона, почти полностью сгнила и разрушилась, а правая пока целая.

И даже горделивым Ашшуром ещё от потопа правили десятки царей, прежде чем его держава взошла кроваво-алой звездой и бесславно рухнула в жадный песок пустыни. Сейчас лишь ветер поёт в остывших руинах двух её погибших столиц. Чудесная библиотека кровожадного царя расхищена и кто знает, кому достались каменные стелы, где выбиты царские списки…

По сравнению с этими патриархами Мари - молодой город. Два столетия назад царь города Врат построил здесь крепость, чтобы защитить торговые пути в Сирку и Тушпу. После появились новые храмы, дворец наместника, ремесленные кварталы и огороды. Место было удачное и город разросся.

Теперь наместники передавали престол по наследству и искали случая опять называться царями. А жители рассказывали, что город старше, чем записано в хрониках. Холмы за городской стеной скрывали каменные гробницы забытых вельмож, а когда рыли колодцы, находили черепки с остатками древней глазури и бронзовые цилиндрики долговых расписок. Значит, ещё в стародавние времена, когда люди говорили на языке богов, здесь было поселение. А потом его истребил и разрушил один из жестоких царей древности. Может быть, это был тот самый Тукульти-Нинутра, который захватил Сирку? Разграбив город, он установил перед храмом Дагона стелу со своим именем - и она стоит там и по сей день.

Начинался нисан, месяц половодья и первых плодов, изобильный, но нехороший. Хуже всего рожать в нисан - ребёнок вырастет и ногами размечет дом своего отца, как бурные воды паводка разметывают поля. Человек в этот месяц рискует пораниться, и кровь потоком брызнет в тяжёлый влажный воздух. Спазмы, боль, конвульсия, ярость - словно острые раковины поджидают под водой нисанского паводка всех беспечных, кто рискнёт ходить босиком.

Обеденная трапеза в храме Дагона, накрытого тенью городского зиккурата, шла своим чередом.

Почтенный жрец Хаммуасипу предпочитал обедать здесь, в трапезной подо львами, подальше от холодных глаз бога.

За годы почётного плена его предки успели породниться с ассирийцами, так что даже без подвитой бороды и усов он достаточно отличался от халдеев, что составляли высшее городское жречество. Густые брови срослись над огромными чёрными глазами, нос был большой, как гора, а смуглое овальное лицо было бесстрастным, словно каменное изваяние. Здоровенный и широкоплечий, он мог бы охотится на львов или командовать армией - но наследственная должность в храме была слишком выгодным делом, чтобы менять её на изменчивую судьбу офицера. Слишком много царей пало в последнее время - но сколько бы не менялись правители на престолах, небо поворачивалось своим чередом и жрецы как и прежде продолжали совершать ритуалы и составлять гороскопы.

На церемониях он всегда старался стоять в стороне. Рядом с его громадной фигурой жрецы-заклинатели могли показаться маленькими и смешными - а для ритуала это нехорошо.

Он тоже был одним из “чистых”, и только перед сном снимал ослепительно-белый жреческий тюрбан из овечьей шерсти с налысо выбритой головы. Поэтому он мог бы приносить пищу богам и есть в верхней трапезной, на зиккурате.

Но Хаммуасипу предпочитал общество рядовых служителей. Как самый внушительный, он надзирал за порядком в пяти городских храмах. И каждый день перед вечерней службой храмовые конюхи и служанки, поварихи и гетеры сообщали ему, о чём шептались купцы и паломники и о чём молят богов горожане.

Самое важное из услышанного Хаммуасипу открывал царю. И царь не раз говорил, что эти сведения для него так же драгоценны, как гадания и гороскопы “чистых” халдеев.

За столом сидели ближайшие сотрудники Хаммуасипу - младшие жрецы, что руководили храмовыми пивоварами, поварами, кузнецами, ростовщиками, гетерами, строителями, ювелирами и другими гетерами, особого рода, каких называют ещё плакальщицами за их высокие, странные голоса. Ели сыр, вяленое мясо и зажаренных свежих тушканчиков, запивали храмовым пивом и заедали первыми плодами. По лицам было заметно, как тоскуют животы по праздничным пирам.