-Это мы о городских учителях подумать должны! У них свиней и картошки нет! Нет у меня поросят! Я учитель!

При последних словах трубка выскользнула из его рук, он упал лицом на стол. Открыли окно, кто-то побежал за валидолом, спасти отца не удалось. Мама после этой трагедии, не могла прийти в себя, она умерла через полгода на его руках. Сестра после похорон завела разговор о доме.

- Останешься здесь?

- Нет, уеду в областной центр. Не смогу здесь жить...

-Кукол своих оставишь школе?

-Возьму только тех, что дома, остальные принадлежат школе...

- И правильно, бабушкина квартира стоит, она ее тебе оставила, а мне дом родительский. Место хорошее, озерный край, у меня дети почти взрослые, потом внуки пойдут, будем на лето приезжать. Не возражаешь, если в наследство вступлю?

Земля в поселке только поднималась в цене, состоятельные люди скупали ее, строили коттеджи. С тех пор он только дважды в год, в дни памяти отца и матери, приезжал в родной поселок на могилки родителей. Муж сестры был бизнесменом, родительский дом снесли, построили двухэтажный дворец. Геннадий чувствовал себя ни в своей тарелке, когда на два - три дня останавливался в новом доме. В школьном музее сохранилась память о родителях: висела фотография, на которой они были совсем молодыми, и рассказывалось, о драматическом и кукольном театрах, организованных ими.

Еще в детстве Геннадий начал делать кукол. Родители поощряли увлечение. Мама натягивала веревку посередине комнаты, прикрепляла прищепками на нее простыню, и он показывал спектакли не только домашним, но и соседским ребятишкам. В поселке его прозвали Кукольником. После смерти родителей, переезда в областной центр он пошел работать в областной кукольный театр, делал игрушки, да такие что состоялась даже персональная выставка его театральных кукол. Потом поругался с режиссером, ушел из театра, вернулся в школу, но ему все время казалось, что он не на своем месте. Все время грыз себя за это, считал бездарным, завидовал тем, кто нашел себя в каком-то деле. Часто хандрил, замыкался в себе. Хотел любить всех людей, но не мог. Друзей у него не было, знакомых много. Женился поздно в 37 лет. Когда родился сын Леонид, уволился из школы, стал работать в компании по ремонту квартир. Руки у него всегда смотрели куда надо, на новом месте освоился быстро, да и зарабатывать стал в два раза больше. Жену свою Елену боготворил. Он был уверен, что после первой несчастной любви никогда не женится, все женщины казались корыстными. Елену выделил сразу. Добрая! Это качество он ценил превыше всего. Жили они в квартире Елены, которая досталась ей от родителей. Однокомнатная квартира Геннадия Елене не понравилась. "Темная, солнышка не бывает", - сказала Елена. Бывало, что Геннадий тосковал по театру, но ради своей семьи готов был хоть в космос полететь, лишь бы у них было необходимое. Леониду шел пятнадцатый год, когда Елена сообщила о беременности. Геннадию было 53 года, Елене на десять лет меньше. "Сможем ребеночка поднять?" - "Дочка будет, в тебя светленькая, с голубыми глазами! Бог послал это счастье, а ты сомневаешься..." Геннадий видел, каким счастьем светились глаза жены. Дочка прожила два дня.

Елена лежала, отвернувшись к стене, молчала. Он заставлял ее поесть, всячески тормошил, чтобы вернулось желание жить. Врачи говорили, что это пройдет, нужно время.

Леонид рос стеснительным. В начальной школе, когда его вызывали к доске, не мог рассказать выученный урок. Одноклассники над ним смеялись. Дома он был другим: общительным, с хорошим чувством юмора. "Леня, ну чего ты стесняешься? - не раз говорил ему Геннадий. - Ты же талантливый человек, рисуешь замечательно, стихи пишешь, на гитаре играешь, надо уметь себя защищать. Если позволишь, чтобы тебя унижали, то так и будет. Иногда и в морду можно дать обидчику, но лучшее оружие - слово". Сын соглашался, а Елена говорила: "Характер изменить нельзя. Леня, доброта - это талант поважнее других и реже встречающийся. Меня в школе тоже дразнили, что толстая. Да и одета была хуже других. Я это сносила, делом занялась: читала, рисовала, вышивала... И пришло душевное равновесие. Вот папу твоего встретила, полюбила с первого взгляда". Она обняла Геннадия, а Ленчик обнял их двоих. Так они простояли несколько минут, а потом Леня спел под гитару песню, которую недавно написал. Геннадий слушал и думал: "Вот это и есть счастье". Но иногда боялся, что такое состояние души не может длиться долго, что-нибудь произойдет и опять начнутся серые похожие один на другой дни.

***

Геннадий влюбился на четвертом курсе института, отец его избранницы занимал высокий пост и при первом же знакомстве сказал ему, что он не пара для его дочери. Но Геннадий ждал ее слов. "Папа прав, как жить без денег?" - сказала она. После расставания он хотел бросить институт, только бы не видеть ее. Но не хотел расстраивать отца с матерью. После занятий в институте решил подрабатывать. С другом ходили разгружать вагоны, деньги выплачивали сразу. Геннадий стал чувствовать себя более уверенно. Раньше он редко задумывался о деньгах. Считал, что без них нельзя, но надо минимум, чтобы хватало на еду, одежду. Теперь понимал, что еда бывает разной, а вещи - фирменными. Но даже с деньгами, которые давали родители, которые зарабатывал сам, он не мог себе позволить пригласить девушку в ресторан, одеться, как одевались дети богатых. "Сколько же зарабатывают богатые? - думал он. -И почему так не справедливо устроено. Человека должны ценить не по одежке, учил его отец, по уму, душе". С отцом он был согласен, но первая любовь, которую пережил в институте, вызвала недоверие к девушкам. С Еленой все было иначе. Он ни разу не сказал ей о любви. У нее тоже была своя история первой несчастной любви. Парень, с которым она встречалась, уехал с семьей в Израиль, на связь не выходил.

- Может, в душе ты его еще любишь? - спросил он в самом начале их отношений.

- Нет, тогда я думала, что умру от тоски и горя, позже была пустота, а потом тебя встретила... Об одном жалею, что раньше не встретились.

Смерть дочери черной полосой отделила прежнюю счастливую жизнь от нынешней. Елена уволилась с работы. "Проживем, тебе подлечиться надо, к психологу походить",- говорил Геннадий. Он во всем ее поддерживал и верил, что здравый смысл победит. Радовался, что жена поднялась с постели, но ходила только в церковь и на кладбище, на могилку малютки. Все обязанности по дому взял на себя, сын помогал ему, они еще больше сдружились. Как-то стояли на балконе, сын спросил:

- Почему одни могут купить машину, а другие нет.

- Не у всех есть деньги,- ответил Геннадий.

- А почему? Ты же работаешь, мама работала...

- Одним много платят, другим меньше...

- Почему?

-Знаешь, Ленчик, так устроена жизнь. Это надо принять как должное. Счастье не в деньгах. Для меня были бы здоровы ты и мама - это счастье.

Он часто вспоминал этот разговор с сыном, когда курил на балконе своей квартиры. Во дворе стояли десятки импортных авто и он тоже задавался вопросом сына: "Почему одни живут богато, а другим на элементарную жизнь не хватает". После всего пережитого он ожесточился, стал нелюдимым, а порой чувствовал агрессивность против всего мира. Во дворе ему нравился только один парень лет тридцати, который ездил на "Жигулях" шестой модели. Машина смотрелась в ряду разных импортных машин, как игрушечная, но ему нравилась. Если сталкивался с парнем во дворе, то пожимал руку, единственному ему улыбался. Нет, улыбался он еще одной молоденькой девушке. Как-то в дождливую погоду, промокший, зашел в кафе. Денег поесть не было, взял зеленый чай. Оказалось, что стоит он 50 рублей, дорого, но можно себе хоть что-то позволить. Девушка поставила кружку с чаем на поднос, положила пакетик с сахаром, ложечку, салфетку и сказала: "Пусть наш чай согреет вас, спасибо, что зашли, приходите еще". Наверное, эти слова положено было говорить, но ему давно никто ничего подобного не говорил, и он, если были лишние 50 рублей, то заходил в это кафе, старался попасть именно к этой девушке. Умом все понимал, но так приятно было слышать добрые слова, казалось, что девушка все понимает про его жизнь, поддерживает его.