- Времена были тяжелые, в воздухе парила нездоровая атмосфера. Стефан и отец пребывали в плохом настроении. Что-то у них не ладилось.

Сначала Стефан попросил меня уйти с работы, по состоянию здоровья. Намекая, что я плохо выгляжу, и мне нужно привести себя в порядок. Я хотела возразить, но одного его взгляда хватило понять, что это не обсуждается. Потом он попросил моего отца съездить в Швейцарию. Якобы это личная просьба Гитлера, чтоб уладить какие-то вопросы. И лучше если он там останется. Разрешение есть, поэтому ему не стоит беспокоиться.

Забегая вперед, скажу, папа выехал по поддельным документам, как потом выяснилось. Письма я получала через курьера. Последнее письмо было в 1945, где говорилось, что он плохо себя чувствует, и просил прощения, что не может приехать и поддержать меня в трудные минуты. Последние строки из письма были подсказкой для меня: 'Я рад, что мы много путешествовали, путешествия успокаивают. Надеюсь, ты будешь помнить о совместных поездках. Воспоминания предают мне силы. Твой папа'.

Об этом после, а сейчас вернёмся в 1944 год.

Предчувствие - это когда человека покрывает беспокойство дрожи, что-то теребит его, вдохновляет или сжимает сердце в тисках.

Нет, я сейчас не объясняю тебе, что такое предчувствие. А говорю о своих чувствах возникших, когда Стефан собирался в поездку. Сердце было сжато в тиски, дрожь овладевала мною. Я чувствовала, что мой мир рушится, но не знала почему. Моё сердце кричало - не пускай, а разум говорил обратное. Мой мозг боролся с диссонансом, стараясь обрести гармонию. Стефан видел моё состояние и злился. Он не любил слёзы, и женщин доводящих себя до истеричек. Считал, что жена должна поддерживать мужа и ни причитать. Особенно, когда муж собирается в поездку. Поэтому на сей раз, он был краток как ни когда: 'Всё хорошо, береги детей'. Я злилась на саму себя за эмоциональный срыв. Мне хотелось его догнать, попросить прощения, что я и сделала, побежала за ним, но он резко обернулся, поднял руку и произнёс: 'Хайль Гитлер'. После 'приветствия' быстро развернулся, сел в машину и уехал. Я стояла и не понимала, что сейчас произошло. Таким образом, он решил меня поставить на место? Или намёк, что у него не было выбора, а я не облегчала, а усложняла ситуацию. Как не крути, но он добился, что я быстро пришла в чувства. Работа на дому и дети, поглощали всё моё время. Настала рутина. Первое письмо я получила примерно через две недели. Всё как всегда и в конце приписка: 'Много работы, задерживаюсь, береги детей, I.l.d - я тебя люблю'. Потом пришла телеграмма.

Через семь дней после получения телеграммы, я сидела в Гестапо и отвечала на вопросы. Мне казалось, что меня с кем-то перепутали. Произошла ошибка, и скоро всё станет на свои места. Постепенно до меня стало доходить, что это не ошибка. Пару наводящих вопросов, поставило всё на свои места. Допрос вёлся в уважительной форме, но что-то мне говорило, что это только прелюдия. Скоро наступит кульминация.

У Гестапо не было полномочий задавать вопросы, касающиеся моего мужа и моей работы. У меня складывалось впечатление, что следователи, а их было двое, тянут время. Вопросы, вопросы: 'Когда и с кем познакомились за последнее время. Не замечали ли Вы в вашем кругу враждебного отношения к Рейхканцлеру и Рейхсфёреру. Довольны ли Вы властью'. Еще немного и я бы подумала, что следователи тупые бараны, не знают, что спрашивать и как. Я сама раньше присутствовала на допросах, поэтому меня удивляло, что интеллект у следователей отсутствовал. Но кто-то стоит за ними, значит, этот театр имеет какой-то смысл. Мне нужно было понять, что конкретно они хотят от меня услышать. Из обороны я перешла в наступление. Если не знаешь, в чём тебя обвиняют, отвечай так, чтоб допрашивающий сам отвечал. Игра в кошки мышки длилась не долго. Поняв, что следствие пришло в тупик из-за ограничений связанных с подпиской о неразглашении в ССА и С3, меня перевели в спецотдел СС. Мне чётко объяснили, по какому поводу меня задержали. Мой муж обвинялся в предательстве. Разглашение секретных данных ССА. Мне казалось, что мир сошёл сума. Такого не могло быть. Отвечая на вопросы, я вспоминала, как муж сказал однажды: 'Эмоции враг людей моей профессии, научись работать в режиме отключения, тебе это пригодится'. Почему именно эта фраза всплыла во время допроса? Ответ на поверхности. Если я начну нервничать, то дам повод усомнится и во мне. Так как пока, обвинения касались только Стефана. Предвидел ли он, что меня будут допрашивать свои же, я не знаю. Думаю, он просто хотел иметь на своей стороне целеустремленную со стальным характером фрау, а не эмоциональный мешок.

Почему меня сначала отвезли в Гестапо, а потом перевели в СС. Вопрос конечно интересный, но зная почти всю подноготную органов, было не трудно догадаться. Психическое воздействие. Знаем, проходили. Люди боялись Гестапо, там умели развязывать языки, но не в моём случае. В Гестапо мне было весело, а вот в СС наоборот. Смена мест имел смысл, но не вывело меня из себя. То, что хотел добиться заместитель отдела, сыграло обратную реакцию с моей стороны. Выдвинутые обвинения против мужа, меня удивили, но не ввели в состояние испуганного кролика. Я понимала, что всё очень серьезно, мне было не до шуток, но страха не чувствовала. Мне было ясно, что у них нет никаких доказательств о совместном заговоре с мужем. Хотя осознавала, что меня автоматически как жену предателя, могут бросить в лагерь. Телеграмма, злосчастная телеграмма, была поводом меня обвинить, что я была в курсе дел мужа. Вопросы, заданные по поводу телеграммы:

1-е. За что 'С' извиняется?

2-е. Почему точки в тексте, и что они значат?

3-е. Что такое I.l.b.d.?

4-е. 'Верь мне' с чем это связано?

Ответив на вопросы, и сказав, что я понятия не имею, почему и зачем точки, и что это просто сокращение 'я тебя люблю'. Меня ударили, да так, что я слетела со стула. Я попробовала встать, но меня начали бить ногами. Через пять минут, меня посадили обратно, и задали те же самые вопросы.

Часы, зачем здесь стоят эти огромные часы? Они не вписывались в антураж. Тик так, тик так - звучало в моей голове. После побоев, меня раздражали часы, они не давили мне сконцентрироваться. Странно, но я не чувствавала боли, только ненависть к дурацким часам. Сквозь тиканье я услышала голос за спиной, и было явно, что он хотел оставаться неузнанным, так как только я хотела повернуться в его сторону, получила удар.

- 'Б' лишняя буква, если верить вам, то её не должно быть и это опечатка. Но по имеющимся у нас данным, телеграмма писалась с записки, переданной вашим мужем подчиненному, с указаниями, когда её отправить. И что текст должен быть точь-в-точь. Первое: почему 'С' не отправил её сам, вызывает наш интерес. Второе: исчезновение 'С' через два дня. В тот день, когда отправлена телеграмма. Как Вы видите, мы тоже в замешательстве, так что помогите нам разобраться. Скажите правду, Вы же знаете мужа хорошо, расскажите нам о нём. Что он делал в последние дни отъезда? Что говорил? Что вы должны били делать, когда получили телеграмму? О нет, я переформулирую вопрос: Какие инструкции вы получили? Расшифруйте нам смысл телеграммы. Как видите, я ничего от вас не скрываю. Довертись нам, и мы поможем Вам избежать строгого наказания. Всё в ваших руках, подумайте о детях.

- Новый стиль допроса выбил меня из колеи. Полученная информация запутала меня ещё больше. Обычная телеграмма, была для них шифровкой. Ничего нового по поводу её я не могла сказать. Мне хотелось знать, почему они решили, что мой муж предатель, если он исчез при не выясненных обстоятельствах. Впрочем, разглашение секретного материала, это и есть предательство. Значит это связано, только с ССА. Исчез в день отправления телеграммы. Отлично, и где же он был на тот момент? Приказ кого он выполнял, поехав в Кёнигсберг? Какое было задание, с чем связано? Все эти вопросы мне не задавали, зато мне хотелось их озвучить. Если он дал записку подчиненному чтоб тот её послал, то значит, Стефан поехал куда-то, где отсутствует связь. Его могли выкрасть русские, и это только совпадение, что отправка телеграммы совпала с днём его исчезновения. Но зная Стефана, трудно представить, что он попросил постороннего, отправить её. А он это сделал, есть свидетель. Какие доказательства у них, что Стефан поделился с кем-то секретными материалами? Ну и опять возвращаемся к телеграмме буква 'Б'. Мог ли Стефан просто её написать без умысла случайно? Меня тоже удивила лишняя буква, но списала на работника связи. А Стефан всегда проверял дотошно текст, даже когда писал открытки. Ещё немного и я начну подозревать мужа также как и они в выдвинутых обвинениях.