Кого он там убивать собрался?

– Можно я выползу? Ты тяжёлый, а у меня, кажется, будут синяки и шишка.

– Только аккуратно и кота своего сними, пока он мне до позвоночника не доковырял, – цедил слова Шевцов.

А я… Я испугалась. Вылезла из-под мужчины и посмотрела на его спину… Эта белобрысая зараза вцепилась когтями в шею Игната Ивановича и злобно фырчала, демонстративно оскалившись. А хвост-то трубой, шерсть вздыблена… Котяра, блин.

– Тоша, – укоризненно выдавила я, – нельзя так с гостями. Даже с тем, кто хотел выкинуть тебя.

Я подошла к коту и погладила.

– Оцарапаешь меня – получишь по морде и на балкон не пойдёшь. И рыбы больше не получишь. И вообще, брысь отсюда, а то мало ли, заразишься…

Я гладила Тошку, который постепенно успокоился. Потом я его аккуратно забрала, отцепив лапы от костюма Игната и собственно шеи, которая была вся в царапинах. Причем глубоких. Прикусила губу. Чёрт возьми, и делать-то что? Вроде в стационар идут и уколы колют, если укусил. А тут царапины… Надо обработать хорошо…

– Игнаааат, – тихо позвала я. – Можешь встать. Мне очень-очень жаль…

Говорила чуть не плача.

– Заразный, говоришь? Защитник у тебя хороший, ничего не скажешь, – просипел шеф и встал. Рукой провел по шее. – Так, кровь… Вцепился знатно.

– Я его сейчас в туалете запру, и пойдём на кухню. Кофе поставлю и обработаю раны. Придётся раздеться.

Игнат широко улыбнулся, после чего скривил лицо. Видимо, от неприятной боли, вызванной царапинами.

– Долго мечтал услышать эти слова, правда. – Усмехнулся – Правда, не думал, что после нападения живности. Да и ты говорила, что кофе на ночь вредно?

И что я сделала после этих слов? Как дура разревелась, прижав к себе Тошку.

– Марианна Львовна, отставить слёзы!

Чего-чего, а сырость на лице женщины Игнат терпеть не мог. Потому что элементарно не знал, как с этим справиться. Что вообще делать в таких случаях. Обнять? Тогда этот чёртов котяра ему рожу расцарапает, и мужчина точно с балкона спустит и подарит девушке собаку. Она же лучше кота. С ней погулять можно, поиграть, и не такой сволочной характер, как у кошек. И чего плакать? Игнат живой, кота не прибил.

Нервы сдали или кота жалко, что коготки об шею мужчины потёр? Да, боль вкупе с возбуждением никогда не была его любимым сочетанием. Хотя эксперименты в постели Игнат Шевцов любил. Особенно ролевые игры, в которые он очень хотел поиграть с Маришей. И почему ей не нравится сокращенные варианты имени? Очень, по его мнению, мило.

– Марианна Львовна, отчёт готов? – повторил попытку Игнат. – Кредит доделан?

Девушку это проняло, и она оторвала голову от шерсти кота. М-да, мишка панда отдыхает.

– К-какой отчёт? – пролепетала главный бухгалтер. – Я же только завтра в ФСС еду… А ещё в налоговую надо всё подготовить…

Шевцов выдохнул.

– Да, я знаю. И мне бы рану обработать, а тебе косметику смыть. Иди кошака запирай в кладовке, туалет ещё может понадобиться, а я чайник поставлю. И скажи, где аптечка…

Игнату нравилось наблюдать за сменой эмоций на милом личике. Он давно положил глаз на свою сотрудницу. Правда, раньше он бы скорее всего с ней переспал, и всё. А сейчас припекло. Да и возраст уже солидный. Жена нужна, детки, стабильность. И для бизнеса очень хорошо. Например, на приём вместе женой. Он с потенциальными клиентами общается, а она с их жёнами… Сплошные плюсы. И один большущий среди них: регулярный секс. А мужчина чувствовал, что Марианна огонь. Только зажимается, стесняется и вообще некомфортно себя чувствует. Безусловно, его поведение ставит девушку в тупик, выкидывает из зоны комфорта. Но так и нужно с женщинами. Знаешь, что твоя, значит, покажи так, чтобы и женщина это поняла. И Игнат думал, что достаточно ясно дал понять о своих намерениях. Да нахрапом, да быстро, да неожиданно для неё… Но последние перешёптывания в офисе его доконали, и он решил действовать. Если бы не слухи о романе главбуха и менеджера, которые описывали бурные сцены… То в примерочной, то в подсобке… Шевцов знал, что это всего лишь болтовня от скуки, но взбесило это его сильно. Сразу наружу вылез монстр и зарычал: «Моя!». И как мужчина который привык устранять проблему в корне, Игнат решил взять быка за рога или желанную женщину за труселя.

Мужчина по своей сути охотник. А когда добыча от него шарахается, убегает и при этом всём соблазняет… Хочется схватить в охапку, закрыться в спальне и доказывать принадлежность к мужскому полу, доводя женщину до оргазмов.

Марианна заперла живность куда было сказано. Правда, она при этом недовольно посмотрела на начальника.

– Игнат Иванович, – нервно позвала она, – Давайте я вас…

– Тебя, – вздохнул мужчина. – Сколько уже можно выкать? Или ты мне в постели тоже будешь на вы стонать?

Марианна замолкла. Щёки порозовели. Это хорошо. Пусть привыкает. Женщина в руках мужчины должна чувствовать себя желанной, любимой и красивой.

В голове стучали слова Макса, и от этого руки дрожали. Горло пересохло, а картинка раздевающегося Игната заставила меня тихо застонать. Я достала с верхней полки шкафа большую картонную коробку, которая служила мне аптечкой. Что-то хранилось в холодильнике. Открыла, нашла вату, перекись водорода и фукорцин. Собралась с мыслями, досчитала до десяти, включила грозного главного бухгалтера и возвратилась на кухню, стараясь не подавать вида, что голый торс мужчины и самодовольная улыбка на его лице меня хоть капельку волнуют.

М-да, Вольная, подотри слюни и обрабатывай рану. Ага, и не смотри на подтянутое тело, на упругие мышцы, на умеренно волосатую грудь… На затвердевшие соски… Боже, не думала, что они меня могу так возбудить!

– Опустите голову…

– Опусти, Игнат, – поправили меня.

– Годовые привычки так просто не исчезают, – пробурчала я, смачивая вату перекисью. – Опусти голову.

Мужчина поддался вперёд торсом и облокотился на колено.

Я смотрела на царапины и, честно сказать, хотелось и прибить Тошку, и приласкать. Потому что не у каждой женщины есть такой защитник. Просто вроде тут ещё один альфа-самец нарисовался, и теперь им двоим придётся делить территорию. И мне это не нравилось.

Смазала ранки раствором и открыла фукорцин. Поняла, что надо было в ванне взять ватные палочки. Махнула рукой. Аккуратненько так сейчас помажу и выкину ватку.

Когда я начала пропитывать вату фукорцином, у Шевцова затрезвонил телефон и мужчина дёрнулся. Выругался, отключил мобильник и положил тот на стол.

– Обалдеееееееть, – прошептала я, понимая, что розовая жидкость вылилась шефу на шею, а флакон покатился по его спине, оставляя цветную дорожку. Я подхватила его и поставила на стол в вату, чтобы не окрасить скатерть. М-да… Обработала называется.

– Что там? Перекись потекла?

– Ага, она самая, – сглотнула я и захихикала – Рооооозовая такая несмывайка.

Молчание подвигло меня смеяться в полный голос.

– Раны, – выдавила я, – обработаны с душой. Можешь одеваться. Только, боюсь, рубашка тоже розовой станет на вороте. Да и не только.

Я отошла и показала мужчине окрашенные пальцы.

– Тоже испачкалась.

Посмотрела в его глаза и пропала. Меня спас чайник, который засвистел.

Рванула к плите и выключила конфорку.

– Чай, кофе? – спросила шефа и поднялась на цыпочки, доставая две чашки.

Меня обхватили мужские руки. Я взвизгнула, когда меня шлепнули по мягкому месту и буквально потащили назад. Игнат усадил меня к себе на колени и прижал так, что захочешь – не выберешься.

– Тебя, – прошептал и прикусил мочку ушка, посылая дрожь по моему телу.

Попыталась выбраться. Не отпустили. Сжали сильнее, крепче и задышали в ухо страстно так. Я бы сказала надрывно. Мне стало щекотно, и я захихикала. Чувствовала, как и Шевцов сотрясается от смеха.

– Только с тобой может произойти такое десять раз на дню. – Меня отпустили, и я резво вскочила с колен – Не соскучишься. Пожалуй, мне это по душе.