Долбанет так, что все, что останется, – это кучка пепла и следы от подошв.

Тор сглатывает и сует подрагивающую от напряжения руку в карман. Слышит, как кипит кофе в пластиковом стакане, плотно закрытом крышкой.

Дорывает пальцами упаковку, рассыпая по карману разноцветные драже, и, единственным уцелевшим глазом глядя прямо в лицо Локи, сует целую пригоршню конфет в рот.

Молча жует.

Глядя прямо в лицо разом растерявшего все свое веселье Локи, что если и думал отпустить пару шуток, то отказался от этой затеи. Глядя прямо на подрагивающий, опускающийся вниз уголок губ и напрягшийся острый подбородок.

Со стакана срывает крышку, и кипящий черный, как сама ненависть, кофе выплескивается на лавку и идеально отглаженные брюки.

Локи даже бровью не ведет.

– Может быть, поговорим в другом месте? – предлагает мягко и кивком головы указывает на игровую площадку. Надо же, какое великодушие: не хочет жертв. Не хочет, чтобы Тор зашиб кого ненароком, пока будет выколачивать из своего непутевого брата дурь.

Да только не будет.

Еще порция драже. Сладко настолько, что вяжет рот.

Поднимается на ноги, сжимает изменившийся снова зонт. Машет ладонью уставившейся на него девчушке с разноцветными косами, что замерла рядом с невысокой горкой, да так и стоит, распахнув рот.

– Брат мой? – Локи зовет его снова, обеспокоенно наморщив лоб и вовсе не заботясь о том, что глядит снизу вверх, и на этот раз удостаивается ответа. Тор улыбается ему тоже. Совершенно бездумно и только потому, что лицевые мышцы не слушаются. Расслабив стянутые курткой плечи, делает шаг назад, пятится спиной.

– Пошел вон.

***

Локи, разумеется, никуда не идет.

Ни в этот раз, ни в последующие три. Таскается пресловутой тенью, или же как плащ почившего Стрэнджа за своим хозяином, и ему вдруг оказывается необычайно важно быть выслушанным и объясниться.

В кои-то веки.

Оказывается важно, когда Тор совершенно не желает его слушать и только и делает, что игнорирует. С вежливой, смахивающей на идиотическую улыбкой и предупреждающим свечением на кончиках пальцев.

Некстати вспоминает Сакаар, и вся эпопея с Хелой кажется ему так, аттракционом. Неспешной пробежкой, да только по обочинам дороги не кусты, а сияющие вдалеке звезды.

Меняет привычный для прогулок маршрут.

Оставляет телефон в своей комнате на базе Мстителей и на удивление ловко справляется с крошечным айподом, что таскает, небрежно защемив на лацкане куртки.

И ему совершенно наплевать, что слушать. Попсовые голоса земных исполнителей отлично сходят за фоновый, глушащий все посторонние звуки шум.

Шум, что размахивает руками, талдычит ему что-то, не всегда попадая в такт, и Тор знай себе и делает, что хрустит «Скиттлс».

Локи меняет костюмы, Тор выбирает разные пачки с драже. Только кислые, что в зеленой упаковке, не по нему.

Мается от безделья, шарит по не самым благополучным районам в поисках тех, кому могла бы понадобиться помощь, но городу подозрительно везет и никто не нуждается в боге грома. Никто, кроме следующего за ним везде, помимо базы Мстителей, Локи.

Тора порядком забавляло это. Первые минут пятнадцать.

После пришла неожиданно тяжелая усталость. Тор даже находит в себе достаточно смелости для того, чтобы признать: воскресший брат, с которым он категорически не хочет иметь ничего общего, его утомляет.

Жестикуляцией, звуком прорывающегося сквозь музыку голоса и даже просто взглядами.

Пытливыми, все более злыми, порой и вовсе режущими. И Тор испытывает неправильное и горькое удовлетворение от каждого из них.

Нью-Йорк накрывает дождь, и бог грома, который с легкостью мог бы все это прекратить, предпочитает не вмешиваться в естественный ход вещей. Мокнет почти с удовольствием, которое становится только больше от того, что упрямый Локи все равно продолжает следовать за ним. Тор водит его кругами под проливным дождем около двух часов. До ставшей меловой кожи и обозначившейся вокруг губ синевы. Любой смертный бы свалился с простудой, но кто тут говорит о смертных?

До раннего вечера бродит, сжимая в руках так и не раскрытый зонт.

Трущобы, небоскребы, смахивающие на дворцы из хрома и стекла, торговые центры, усеянные тысячами огней… Тор качает головой и, развернувшись и тщательно следя за тем, чтобы не налететь на едва успевшего затормозить Локи, возвращается назад.

Пешком, игнорируя рейсовые автобусы и метро.

Пешком, чтобы дать взбешенному, как сотни фурий, брату возможность сорвать с него наушники, схватить за рукав насквозь пропитавшейся влагой куртки и развернуть к себе.

– Послушай, ты…

Тор прощается с ним, как его научил капитан Роджерс, почти касаясь двумя пальцами лба, а после сгибает один, наглядно демонстрируя то, что уроки мисс Романофф он тоже запомнил.

Локи сжимает челюсти и вместе с тем кулаки. Злится так сильно, что на шее и лбу вздувается толстая вена.

Тор искреннее наслаждается зрелищем.

Всего секунду или две.

А после, вскинув руку с зонтом, уносится прочь, окруженный свечением тысячи молний.

***

– Если ты думаешь, что это очень смешно, то вынужден разубедить.

Тор сминает салфетку, которой только что отирал кетчуп с губ, в маленький комок и так и оставляет рядом с пустой тарелкой.

Сыто вдыхает, раздумывая, стоит ли заказать еще один бургер или пока повременить. В отличие от смертных, ожирение или потеря кубиков ему не грозят, но вот леность, что накатывает после плотного обеда, его в последнее время бесит.

Кажется себе непозволительно расслабленным в такие моменты.

Уязвимым и довольным жизнью.

А у него ни на первое, ни на второе нет права.

– Насколько еще тебя хватит? – Локи, что только что занял лавку напротив брата, одергивает рукав приталенного пиджака и чопорно складывает руки на коленях, избегая касаться щербатой кромки стола. Завсегдатаи, да и персонал закусочной, то и дело оглядываются на него. Что парню в костюме делать в подобном месте? Не по нему. Ни ободранные лавочки, ни скудное меню.

Тор приподнимает бровь, решая, что все-таки повторит. Да и кофе тут вроде ничего. Не то чтобы он разбирался в кофе, но так когда-то сказала Джейн. Джейн, которая в полном порядке и сейчас где-то в Техасе. Тор ни одной живой душе не говорил, но они иногда поддерживают связь.

Кто-то у него должен быть. Хотя бы бывшая и ее чудаковатые друзья.

Тор кивает в очередной раз обернувшейся на Локи официантке, и та, поспешно развернувшись на каблуках, подходит ближе. Не то в надежде на чаевые, не то чтобы заглянуть в лицо тому, кто так выделяется среди местных.

И что бы она там ни увидела, взгляда больше не поднимает. Тор вполголоса просит повторить и ободряюще улыбается после. Подмигивает, и вокруг его глаз появляются тонкие морщинки. Никто из смертных не знает, что его правый глаз ни черта не видит и полезен теперь не больше обыкновенного стеклянного протеза.

Девчонка отходит, и Локи, выдохнув и коснувшись пальцами своей головы, медленно сглатывает и, усмирив свой норов, пробует по новой.

– Да пойми ты, так надо было.

О, оказывается, если заказывать два бургера, то бонусом идет бесплатная картошка фри. Вот это везение, не правда ли, мистер Одинсон?

– Я раньше не смог.

И чесночный соус не так плох, если замешан не на дешевом майонезе. Хотя богу грома по душе больше тот, что подают для острых крылышек барбекю.

– Просто скажи уже что-нибудь.

Тор жестом, что выверен едва ли не так же точно, как тот, которым раньше он призывал свой почивший молот, извлекает из кармана пару цветных драже. Когда раскусывает их, Локи едва ли не синеет. Его привычные голубые глаза на мгновение утрачивают морок.

Тор демонстративно работает челюстями, глядя прямо на брата, а после закидывает в рот еще пару конфет.

В узком рукаве бога обмана явственно мелькает рукоятка ножа. Впрочем, Локи хватает пары выдохов для того, чтобы скрыть его и взять себя в руки.