В те давние годы футбол был страшно далек от бизнеса и строился на добровольных пожертвованиях граждан: задолго до ДОСААФ (Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту), образовавшегося в СССР в 1927 году, в Англии появились добровольные общества содействия игре в мяч ногами – футбольные клубы.

Саделл был неплохим спортсменом (регби, футбол, крикет, коньки), но и не более того. Мало ли в Бразилии Педров, а в Англии неплохих футболистов – имя им легион! Но Саделлу хотелось большего – быть одним из многих он не умел. Трезво оценив свой потенциал, Уильям (он же Билли) понял, что талант его находится в ином пространстве – не в самой игре, а в ее организации. Сначала он потренировался на кошках (недаром же обучался в Чеширском графстве), организовав два фестиваля легкой атлетики. Причем если на первом фестивале присутствовало пять тысяч зрителей, то на второй пришло уже восемь. И Саделла – вслед за Архимедом и Ньютоном – озарило (по другим данным – осенило): во-первых, в спорте необходим эффективный менеджмент, а во-вторых, именно он, Уильям Саделл, и должен этим заниматься. Людям нужно особое зрелище – динамичное, увлекательное, захватывающее с головой и с потрохами. И тогда они будут заполнять стадионы не раз в год, а несколько раз в месяц.

Саделл становится управляющим крикетного клуба «Престон», где открывает футбольную секцию. Открывает на свой страх и риск, поскольку в городе традиционно любили регби и крикет, но Уильям чувствовал, что будущее не за этими видами спорта, а за игрой в круглый мяч ногами. Именно эта игра может стать настоящей религией, безумной страстью и неизлечимой болезнью англичан. И он не ошибся. Англичане потянулись к футболу, – регби и крикет с сожалением и завистью уступали дорогу новой национальной игре…

Известно, что все тела притягиваются друг к другу вне зависимости от расы и вероисповедания. Одним из тел, так уж вышло, является наша Земля, обладающая значительной, по сравнению с каждым из нас, массой, за счет чего она и придает нам, хотим мы этого или нет, ускорение свободного падения. На англичан же стала действовать дополнительная сила – сила притяжения к стадионам. Данная сила, еще до конца не изведанная физиками, точно так же придает английским болельщикам реальное, осязаемое ускорение, – в день футбольного матча британец забывает обо всем на свете и торопится на стадион, ускоряясь изо всех возможных собственных сил.

Раз уж речь зашла о физике – попробуем разобраться с гравитацией внутри клубов в новой игре. Кто отбирал, тренировал, расставлял, определял и мотивировал? Было ли ядро притяжения и отталкивания в виде глубокоуважаемого главного тренера или действовала мать порядка, анархия? Не то и не другое: в те давние-давние годы командами руководили советы клубов – они набирали футболистов и определяли состав на игру. Понятия «тренер» или «менеджер» отсутствовали как класс. Был секретарь клуба, который выполнял, скорее, технические функции.

Но в «Престоне» был Саделл. Апостол Саделл – который не вписывался ни в какие рамки и определения. 17 лет он отработал президентом клуба, управляя в жесткой манере, близкой к диктаторской. Обязательные ежегодные акционерные собрания просто не проводились. Говорили, что «Престоном» управляет совет директоров из трех человек, при этом двое спят, а третий – Саделл.

Удивительно, но факт: именно в это время – через 24 года после Рождества футбола (1887) – во Франции открывается первый режиссерский театр Андре Антуана, который стал не разыгрывать, а ставить пьесы и первым выключил свет в зрительном зале, урезав этим права аудитории. На сцене и на стадионе возникает стиль, то есть – режиссерская (тренерская) мысль. Все сильнее ощущается потребность в тренерах-режиссерах. И зверь побежал на ловца.

Саделл добивается полного контроля над клубом. Финансы, селекция, состав и план на игру – все сам, все на нем. Он первым из руководителей начинает путешествовать со своим клубом на выездные игры и вполне заслуженно получает прозвище «папа команды».

«Папа» хлопочет, ратует и заботится о каждом футболисте, к каждому прислушивается, поощряя инициативу масс. Вместе с игроками они даже придумали тайную систему сигналов во время матчей – неудивительно, что его команды были отлично организованы, футболисты дорожили мячом и стремились играть в пас. Впрочем, игру в пас – в шотландской манере – можно было объяснить и количеством шотландцев, игравших за команду. В некоторых матчах в составе «Престона» играл один-единственный англичанин – капитан команды, Фред Дьюхерст. Фред был еще и единственным любителем среди поначалу тайных, а затем и явных профессионалов: он работал преподавателем в престонской католической школе (следующим знаменитым учителем-футболистом будет Эвелин (Ивлин) Линтотт, о нем позже).

«Папу» Саделла нетрудно сравнить с «дедушкой» Лениным. Владимир Ильич, который в обозначенном 1887 году оканчивает симбирскую гимназию с золотой медалью, как известно, всегда проверял: сыты ли товарищи по партии, в добром ли они здравии и не мокрые ли простыни постелили им в гостинице во время проведения партийной конференции. Ну а Саделл – все пытался уговорить своих подопечных, правда не слишком успешно, отказаться от алкоголя и перейти к правильному питанию – ведь у футболистов появились свободные деньги, что тут же стало приводить к буйным банкетам с битьем посуды, вокзальных и гостиничных окон и тех, кто мешал народным героям весело справлять удачные выступления. Неудивительно, что Саделл теперь частенько появляется и в полиции – вытаскивая «детей» из камер предварительного заключения, – и в суде, защищая и отмазывая своих футболистов. Причем «своими» для него были все, кто выступал в футболке «Престона», вне зависимости от национальности и цвета кожи – как и Ленин, Саделл был интернационалистом. Одним из первых в истории он приглашает в команду темнокожего игрока: Артур Уортон (о нем позже) был голкипером «Престона» и дошел до полуфинала Кубка все того же 1887 года.

Но начиналась тренерская карьера Саделла совсем не радужно. В гости к «Престону» приехал «Блэкберн Роверс», в рядах которого уже играл первый футболист, нелегально получавший деньги за выход на поле, – шотландец Ферги Сутер. Гости не оставили от хозяев бутсы на бутсе: 16 – 0. Не лучшее начало для карьеры великого менеджера, но Саделла учиненный разгром лишь еще больше раззадорил. Билли отправляется на север Британии – там среди пампасов бегали блистательные шотландские игроки в мяч ногами – и в 1883 году уговаривает капитана команды «Харт оф Мидлотиан» покинуть Эдинбург и работать кровельщиком в Престоне, выступая вечерами за одноименный, возглавляемый Саделлом клуб. Парня звали Ник Росс, и за каждый выход на футбольное поле Саделл пообещал ему платить «черным налом», поскольку официально получать деньги футболисты на тот момент еще не могли.

Итак, путь проложен: Билли подыскивал летучим шотландцам высокооплачиваемую работу в Престоне – в том числе и на подведомственных ему фабриках, и вдобавок щедро расплачивался с каждым за проявленное футбольное мастерство. Как тут шотландцам не полюбить Престон? Они с радостью переезжали в этот город играть за команду Саделла.

«Престон» начинает громить конкурентов, но те, вспомнив о средневековой практике доносов на ведьм, пишут в Футбольную Ассоциацию жалобы на команду Саделла – уж слишком много развелось там профессионалов и черного нала. Саделла вызывают на ковер. Судьба его висит на волоске: все показания, в том числе официальные заявления из Глазго и Эдинбурга, – против него. Саделлу предоставляют слово.

– В чем сила, брат? – спрашивал в этот момент Билли сам у себя. И сам себе отвечал: «В правде!» И со всей большевистской откровенностью, находясь на заседании Комитета английской футбольной безопасности, Саделл говорит: «…Да, я действительно плачу игрокам!.. (Тут члены Комитета со словами «Нам ваша искренность мила…» – попадали со своих кресел…) Но я должен так поступать, поскольку сегодня это является общепринятой практикой, и если бы я этого не делал, «Престон» был бы в абсолютно невыгодном положении…» Поймав ораторскую волну, Саделл решает пойти уже на откровенную дерзость – Уильяма несло – и говорит свои знаменитые слова: