Добравшись до берега, я помотал головой, стряхивая с волос лишнюю воду, вздохнул и, расправил плечи.
— Что тебе нужно? — бросил, проходя мимо торговца.
— Рокше, хочу поговорить.
— А нам есть о чем? — Выпалил я в сердцах, и пошел дальше к шезлонгу с одеждой.
— Рокше, это мальчишество, — прозвучало за спиной. — Понимаю, что ты злишься. Понимаю, за что. Но, может, все же выслушаешь меня?
Сцепив зубы, я медленно обернулся и смерил этого сладкоречивого сукиного сына презрительным взглядом. Злость и обида жалили словно осы.
— Господин Эль-Эмрана, — остановившись, медленно и внятно выговорил я, посмотрев в лицо торговца, и старательно сдерживая бушующую в груди ярость. — Решение принято. Я разрываю контракт, так как вы допустили серьезные нарушения, даже не упомянув о том, что работа на вас сопряжена с немалым риском для жизни, который не имеет ничего общего с обычными рисками работы навигатора. Я остаюсь на Ирдале.
— Так, — выдохнул он. Потом криво усмехнулся. — Смотрю, слухи верны. Ты, действительно, к Стратегам намылился.
— А у меня есть выбор? — Зло выдохнул я.
Словно лопнул нарыв — сначала рассекло острым лезвием, но спустя пару мгновений пришло облегчение. То, что ныло, угнетало, то, до чего невозможно было дотронуться без боли — отпустило. Глядя на сытую, гладкую рожу торговца, опьяняясь собственным безрассудством, я чеканил слова:
— Господин Эль-Эмрана, вы в курсе, что мы с мадам Арима натворили в порту Лидари, чтобы спасти вашу шкуру? Да это мне всю жизнь икаться будет! Шесть трупов на двоих и захват заложника. Знаете, что за такое полагается? Если не ошибаюсь — урановые рудники и метка каторжника?
Торговец внезапно помрачнел, скупо кивнул, не став спорить.
— Вы бы вернулись, с таким послужным списком? — Спросил я, не отводя взгляда от побледневшего и напрягшегося лица.
— Рокше, можно доказать, что это была самооборона, — выдохнул он, но показалось, что мужчина и сам не верит своим словам.
Я же почувствовал себя так, словно мне воткнули нож в живот и наворачивают кишки на острое лезвие. Я понимал: какая там самооборона. Никто не заставлял меня в порту Лидари брать в руки оружие, выручать этого сукиного сына и прорываться к яхте. И не важно, что иначе поступить я тогда не мог. А еще почудилось, что торговец своими словами в очередной раз пытается сделать из меня идиота. Хотя я идиот, именно что идиот, какого поискать!
Арвид и Азиз провели меня, как дурачка, заставив поверить в безвыходность ситуации — «Я дал слово, что ты не будешь иметь дело с Гильдиями!». Мне подсунули контракт с вольным торговцем как отличный выход из ситуации. Вот только он оказался ловушкой. Азиз открытым текстом довел до торговца, что обо мне никто не будет жалеть. Что я — идеальный исполнитель, которого после использования можно выбросить на свалку — никто и не хватится.
На территории Торгового Союза Эль-Эмрана может запросто сдать меня властям. Это легче, чем помогать: это придурок-пилот увел корабль к Ирдалу, но с торговца — взятки гладки. И я мог бы во все горло орать о делишках Арвида — реальных или надуманных, никто бы не стал вести никакого расследования: мне ни один человек не поверил бы. Что стоят слова пытающегося увильнуть от ответственности преступника против слов законопослушного уважаемого гражданина? Кто возьмет их во внимание? Кто воспримет всерьез?
«Этот — лучший».
Каким же я был идиотом еще две недели назад! Каким доверчивым глупцом! Дали небесные!
Тяжело вздохнув, я посмотрел на горизонт, стараясь игнорировать Арвида.
Умом я понимал, что верить ему нельзя. Но вопреки гласу рассудка, верить все же хотелось. Даже сейчас. Даже после выплюнутой им ехидной, обжегшей огнем фразы: «А кто ты такой, чтобы я перед тобою отчитывался?»
И словно почувствовав мои сомнения, торговец подошел вплотную, вцепился руками мне в плечи, встряхнул.
— Парень, ты с ума сошел? — спросил он. — Надо же так себя накрутить! «Трупы, рудники, каторга»! И хозяин — последний мерзавец!
— Разве не так? — спокойный тон и уверенность торговца разозлили меня еще больше. — Когда я пришел к вам с расспросами — вы выгнали меня в шею. Дали понять, что мы относимся к разным классам. И это правильно. Вы — торговец, вам нашлось бы оправдание, если бы вы носились по порту с оружием в руках. А я — никто, и в отношении меня содеянное вряд ли признают самообороной. За время прошедшее с нашего разговора ничего не изменилось.
— Изменилось! — Убежденно выпалил торговец, еще сильнее сжав мои плечи. — Тогда я не знал, кто вырвал меня из лап Катаки. Знал бы — все было бы по-другому! Я думал, Фориэ вытащила нас обоих. Я ошибся. В голову не могло прийти, что тебе хватит решимости. И мы же почти не знакомы — ты и я. Ну откуда мне было знать, что ты станешь рисковать своей головой ради жизни постороннего человека?
Тяжело вздохнув, Арвид опустил руки и, отступив, присел на шезлонг. Поежившись под порывом пронзительного, посвежевшего ветра, я поспешно оделся, осознав, что стою напротив торговца голым, потом сел напротив и посмотрел на Арвида, пытаясь понять, врет, издевается он, или — нет.
— Прости меня, я свалял дурака. — проговорил торговец. Помолчав некоторое время, Эль-Эмрана впился взглядом в мое лицо. — Рокше, я не стану тебе препятствовать, если ты решишь остаться. Это ведь правильное решение. Неприятное. Но правильное.
Даже так? Показалось, торговец вновь, как в апартаментах Холеры старательно вешает лапшу мне на уши, и это заставило меня снова разозлиться и заговорить:
— Арвид, мадам Арима из Стратегов. Да, она этого и не скрывает. И вы тоже на них работаете, — ошарашил я торговца, не сводя взгляда с его лица. — Так что я уже в паутине — с момента, как подписал контракт. Мне лучше остаться — выбор у меня невелик. Но по мне лучше быть пилотом противника, чем шпионом.
Эль-Эмрана нахмурился, потом тихо протяжно присвистнул.
— Вот даже как..., — прошептал удивленно. — Вот как ты все это видишь... Выходит, мне придется объясниться.
— Объяснитесь, — я терял остатки спокойствия: их как ветром сдувало. — Объясните все: откуда у вас камень, и зачем вы подкинули его мне, что за дела у вас со Стратегами, во что вы еще планируете меня втянуть? И попробуйте опровергнуть кое-что: рыжий навигатор, это слишком приметно, — я взъерошил отмытые от краски волосы, — и вы бы отказались от такого работника, если бы Каэнни не упомянул, что меня никто не станет искать. Никогда. Вы с самого начала планировали воспользоваться мной, а потом — избавиться. Это очевидно. Вот попробуйте убедить меня, что это не так.
Лицо торговца перекосилось, а мне вспомнилось, каким я увидел в медблоке порта — бледным, в поту, с искусанными губами.
— Бездна! — прошептал он.
Я смотрел на Арвида и не знал, что творится в его голове, не знал, какую пакость он еще приготовит. Но я безумно желал получить ответы на свои вопросы, и потому потребовал снова:
— Объяснитесь же.
— Рокше, — спросил торговец, — а чтобы ты сделал на моем месте? Когда мне в руки попал камень Аюми, я сразу понял, что он принесет одни неприятности. Надо было от него избавиться, но как? Выкинуть — рука не поднялась. Никому постороннему о нем я не говорил, думал, не узнают. Однако, ты прав, слежку за собой я замечал. Но я не ожидал засады в порту. Все мои дела со Стратегами и мадам Арима... У нас договор — Фориэ сводит меня с покупателем, который не перережет мне горло, а я доставлю ее домой, на Рэну. Поверь, если бы я подозревал, что в порту мне устроят засаду, я придумал бы трюк поумнее, чем подкинуть камень тебе в карман.
Он смотрел мне в глаза, а я чувствовал — врет. Точнее — недоговаривает. Но хочет, чтобы я ему поверил. Губы сами растянулись в усмешку:
— Не боитесь, что добьют при возвращении? — бросил я. — О сделке со Стратегами вы сами не станете распространяться, так что в Торговом Союзе продолжат считать, что камень у вас. Вот решат наемники Иллнуанари, что стоит вытрясти из вас камушек...
