– Так выпьем же за нашего княжича, – завопил Дмитрий во все горло и все присутствующие подхватили этот крик.

– За княжича! За Александра! – летело со всех сторон.

Княжич торжествовал. Он купил всех. Стариков, польстив им, что для него честь быть с ними, юношей своим богатырским видом, а девушек своей красотой. После первых тостов заиграли менестрели, и праздник стал шумным и веселым. Дмитрий, одетый в очень модную и дорогую фиолетовую рубаху расшитую золотыми вензелями, принял на себя роль распорядителя и то и дело придумывал какие-то забавы. То он хватал охапками девушек и тащил их танцевать. То начинал устраивать различные состязания между юношами – кто быстрее выпьет кувшин вина или съест курицу. То беспрестанно провозглашал тосты.

Жители Фуны по-разному воспринимали пыл ближайшего приближенного княжича. Молодежь была в восторге от его неординарных выходок, старшее поколение отнеслось настороженно, а старики удивлялись. Но все сошлись в одном – такого смотрителя печати у них в турме еще не было.

В отличие от подвижного Дмитрия, который ни минуты не сидел на месте, княжич был переполнен чувством молчаливого достоинства. Он мало двигался и ни разу не встал со своего места. Весь вечер он взглядом оценивал своих поданных, но так никого и не удостоил заострением своего внимания, и за все время ни разу не улыбнулся. Словно статуя в прекрасных одеяниях спокойно покоился он за столом со своими придворными и, не налегая на еду, лишь изредка подносил к устам кубок вина.

Люди всегда боятся и уважают то, что им не понятно. Поэтому прием Александра на все сто достиг своей цели. Не будучи многословным, он молчаливо и гордо возвышался над этой толпой, в которой благодаря вину, музыке и Дмитрию бушевали страсти. Принцип – молчаливой мудрости срабатывал сам по себе. Чем пьянее и шумнее становился Дмитрий, тем более величественным и мудрым на его фоне казался Александр. У пришедших на праздник людей волей неволей начало появляться чувство уважения к такому молодому, но такому величественному правителю.

Люди турмы Фуна мало разбирались в человеческой психологии и не понимали, что два закадычных друга просто играют перед ними спектакль. Будучи прекрасно образованными молодыми людьми, Дмитрий и Александр заранее договорились сыграть в так называемый гротеск перед гостями. И если Дмитрий был верхом активности и какой-то провинциальной простоты, уже приевшейся сельским жителям, то Александр завоевывал всеобщее уважение наоборот – он был, непривычно для всех, верхом спокойствия и величественности. В итоге, результат не заставил себя долго ждать. И если у Дмитрия наряду с новыми приятелями появились и недоброжелатели, то к княжичу все поданные, чисто интуитивно, стали испытывать нужное ему уважение и даже благоговение.

Во всеобщей серой массе только один человек без труда понял, что происходит. И сопоставив все имеющиеся у него факты, быстро раскрыл замысел Дмитрия и Александра. К сожалению, для друзей, это был отнюдь не их доброжелатель. Этим человеком оказался хитрый и опытный Алексей Паисий. Постоянно поддерживая связь со своим покровителем Исааком Гаврасом, он был в курсе всех дел и знал, что представляют собой эти два молодых человека. Ведь, в сущности, в хмельном веселье Александр мало чем отличался от Дмитрия, и слегка переусердствовав с вином, мог так же бесчинствовать, как и его друг. Но так как этого не произошло, Паисий понял, что все происходящее это обычный спектакль столичных интриганов для глупых провинциальных простаков.

Тем временем приближалась ночь и довольные гости стали постепенно расходиться. Каждая семья перед уходом подходила к столу княжича и с благодарностью за оказанную честь учтиво кланялась Александру, а рядом сидевший с ним Дмитрий шептал на ухо архонту свои впечатления от общения с той или иной девушкой. В одном из таких семейных подходов перед Александром предстали представители знатного семейства Клеон.

Варвара Клеон была вдовой и после кончины мужа возглавила семейство. Ей было тридцать пять, но она сохранила ту женскую красоту и природную свежесть, которые могут себе позволить, дорого ухаживая за собой, состоятельные дамы. Она была пышногрудой, среднего роста, слегка полноватой блондинкой. Ее сопровождала дочь Ксения семнадцати лет, а малолетний сын остался дома.

Дмитрий сразу подметил, что молодая вдова весь вечер не сводила с него глаз и пару раз, в танце гарцуя вокруг нее с какой-нибудь молодушкой, он обменивался с ней взглядами. Вот и теперь стоя перед княжичем, она не постеснялась бросить в сторону молодого логофета свой искрометный взгляд.

Ее дочь, напротив, смущаясь и краснея, исподлобья посматривала на молодого, но уже такого мудрого, как ей казалось, архонта. Он ей понравился с первого взгляда. Но она боялась признаться в этом даже себе самой, ведь ей стал симпатичен не простой юноша, а сам наследник княжьего престола Александр Гаврас.

Но и самому Александру, который весь вечер как бы отстранено следил за всем происходящим, приглянулась эта красивая, молоденькая деревенская девушка и он впервые за вечер невольно улыбнулся.

Быстрый и острый взгляд Дмитрия уловил всю эту ситуацию, и он задиристо, но аккуратно пихнул в бок княжьи ребра. От неожиданности княжич ойкнул, чем вызвал легкое смятение у окружающих, которое впрочем быстро прошло и семейство Клеон удалилось.

После того, как удалились все гости со двора, стали собираться и княжьи приближенные, сидевшие за одним столом с Александром, и уже через полчаса на дворе остались только солдаты, да прислуга, занимающаяся уборкой крепостного двора.

Праздник удался, и радостный княжич вместе с Дмитрием направился в свой кабинет. По пути туда они зашли на кухню и взяли там несколько жареных кур и пару кувшинов вина, ведь Александр так толком не поел и не выпил этим вечером.

– Все прошло чудесно, не так ли, мой княжич? – спросил Дмитрий, заходя в кабинет и беря два стакана, чтобы налить вино.

– Да уж, все прошло как по маслу и мне кажется, никто ни о чем не догадался, – подхватил Александр, взяв стакан с вином.

– Да и кому тут догадываться? Вы их лица видели. Самые настоящие олухи, я уже молчу об их деревенской одежде. Это ж надо прийти на княжий двор в кожаных охотничьих камзолах, да еще и в летний зной. До сих пор вспоминаю запах конюшни исходящий от местных молодых людей.

– Ты слишком придирчив. Главное, что мы добились своего и я, кажется, произвел на них нужное впечатление.

– Произвели, произвели… да и как иначе, ведь на моем бесовском фоне Вы вообще смотрелись ангелом. Я думаю, после этого даже самые закоренелые скептики начнут уважать Вас.

– И возненавидят тебя, – с легкой усмешкой сказал княжич.

– Ну да не велика потеря, я готов принести эту жертву ради Вашего Величия. Но зато девицы здесь действительно отменные, кровь с молоком и, мне кажется, мой княжич, приближается наше первое любовное приключение в Фуне. Такого у нас еще не было, чтобы нам одновременно понравилась мать и дочь, – сказал он, широко улыбаясь.

– Кого это ты имеешь в виду? – спросил Александр, выпивая вино.

– Я говорю о семействе Клеон.

– А с чего это ты решил, что мне понравилась дочь вдовы Клеон, мой любезный друг?

– Ну, во-первых, потому, что Вы сейчас не напряглись, и не стали мысленно перебирать всех представленных Вам сегодня дам вспоминая, кто же из них Клеон, а сразу поняли, о ком идет речь. А во-вторых, княжич, уж кому, как не мне знать Ваши вкусы и предпочтения. Как будто я не видел, как Вы на нее посмотрели. Да и как же она могла Вам не понравиться. Стройная, молодая, красивая блондинка с огромными голубыми глазами. Это как раз то, что Вы любите. Да я голову даю на отсечение, что мы еще не раз заглянем в их усадьбу.

– Берегись, девиц много, а голова одна. Ох, и хитер же ты, Дмитрий. Наверняка уже все распланировал. Сам с матерью, а я с дочерью, уж не собираешься ли ты сделаться мне тестем?

– А почему бы и нет. Вот было бы занятно породниться в такой необычной манере. Тесть старше зятя на два года, да притом, обходил с ним все злачные мангупские харчевни, – сказал он, и они оба оглушительно расхохотались, после чего направились спать утомленные праздником.