Она спрятала довольную усмешку и продолжила делиться с Браном тем, что ему следовало знать.  С каждым словом, с каждым недоверчивым восклицанием, беспокойной жестикуляцией Брана, в леди Айрис крепла уверенность, что она всё делает правильно. Это же чувствовалось даже в воздухе. Он будто вибрировал, насыщаясь невиданной доселе силой чувств.

Устав бесцельно бегать из угла в угол, Бран остановился перед леди Айрис. Вся его поза выражала негодование и изумление. Он поджал губы, взгляд из-под прямых бровей был требовательным, а сжатые в кулаки и упёртые в бока руки, говорили о решимости.

- Так, значит все ложь? Признания в любви, нежность, рассказы о том, как ей холодно и одиноко?

- А ты сам, как считаешь?

Бран нахмурился. Разве так трудно сказать «да» или «нет»? Как он думает! Может быть, он не хочет думать. Иначе...

- Мне необходимо поговорить с Бейрис. Пусть она сама все скажет.

- Это не самое разумное решение.

- Разумное? - равнодушная реплика ещё больше разозлила его, - Кто бы говорил о разумности! Вы только что признались мне, что заманили меня в ловушку, для забавы вашей... кем там вам приходится Бейрис, всё это время меня водили как осла за морковкой. А я дурак, повёлся! Любовь, как же!

Леди Айрис тихо засмеялась. Ей нравилось, как пылко Бран реагировал на её слова.

- А ты сам не желал воспользоваться юной и доверчивой девушкой?

- Это не в счёт! - продолжал кипеть от негодования Бран. - И знаете, что? Катитесь вы все к чёрту!  Я сейчас же разыщу эту самодовольную мерзавку и выскажу ей всё что думаю. А потом - только и ищи меня!

 Словно пелена спала с глаз, и теперь он совсем по-другому смотрел на происходящее. Его мутило от осознания собственно глупости. Как можно было так опростоволоситься!

Вне себя от ярости, он рванулся к двери, желая исполнить каждую из своих угроз и в конце всего оказаться как можно дальше от этого замка и его чокнутых обитателей.

- Сядь!

 Во властном и негромком окрике прозвучало нечто такое, что ладонь, уже опустившаяся на ручку двери, безвольно упала. Медленно, словно во сне, мужчина развернулся сел в кресло и посмотрел на леди Айрис.

Она не пошевелилась в кресле, не встала ему навстречу, желая затолкать грубые слова обратно.  Просто разомкнула уста и произнесла одно слово. Сказано это было так, что посторонний человек сразу бы понял: вот она - истинная хозяйка Чертогов и всех Северных земель. Та все так же спокойно сидело на своём месте, и, тем не менее, в ее облике что-то неуловимо изменилось.

Бран видел перед собой не хорошенькую хозяйку замка, желающую с ним побеседовать, а истинную повелительницу зимы. Когда Хранительница снова заговорила, голос звенел от сдерживаемой силы.

- Ты никуда не пойдёшь. Вернёшься в свои покои, и там будешь ждать, когда за тобой придут. Для тебя нет никого больше, кроме леди Бейрис, она - твоё сердце и твоё единственное желание - быть рядом. Ты не вспомнишь о нашей с тобой беседе до тех пор, пока не окажешься в Тронном зале, и твоя госпожа не подойдёт к тебе с приказом повиноваться. Только тогда ты вспомнишь всё, что услышал ранее и что я сейчас скажу тебе...

В комнату заползали сумерки, легко заполняя собой все вокруг. Они клубились тенями в углах, скрадывая очертания мебели, гася собой последние проблески света.

 Леди Айрис в одиночестве сидела в кресле. Бран давно ушёл, а она даже не пошевелилась с тех пор. Глаза её были закрыты, а руки безвольно лежали на подлокотниках. Ничто не нарушало тишину и тревожное ожидание, царившее в этот момент вокруг. Леди Северных Чертогов ждала. Она сделала все возможное, и, теперь, оставалось только ждать.

А ждать Хранительница умеет. Что значит одна ночь по сравнению с долгими годами тоски и одиночества

Глава 14 Выбор Бейрис

 Бейрис захлопнула за собой дверь и устало прислонилась к дубовой поверхности. Глаза жгло так, словно колючий ветер дул в лицо. Она порывисто дышала, пытаясь справится с нахлынувшими чувствами.

Что-то мокрое и горячее пробежало по щеке. Девушка подняла ладонь и коснулась лица, стирая внезапную слезу. За все те годы, что она провела в Чертогах, Бейрис никогда не плакала. Жила с уверенностью, что ей всё по плечу и единственное, о чём стоит беспокоиться - стать достойной преемницей своей Наставницы.   Так должно было быть, но рассказ Луи, помешанного слуги, всколыхнул в душе девушки нечто неведомое ей. Оно было похоже на боль.  И на злость. И на обиду.

Бейрис застонала, желая избавиться от ненужных эмоций. На звук из дальней комнаты выбежала служанка, но тут же исчезла, повинуясь властному жесту.    Всхлипывающая и скорчившаяся на полу девушка не желала никого видеть, равно, чтобы и её кто-то видел.  Бейрис плакала так, будто и не было долгих лет ученичества, возвращаясь к той маленькой испуганной девочке, которая замерзая под изгородью о тёте, рано умершей матери, о никогда не виденном брате. Только одно отличие было между той и нынешней Бейрис: сейчас она жалела себя, а не других.

 На Чертоги опустились сумерки. В комнате заметно потемнело, а служанка так и не решилась зайти и зажечь свечи. Нельзя ослушаться приказания госпожи. В неровном свете закатного солнца на полу что-то заблестело, привлекая внимание. Медальон Луи, так и остался с ней. Или, всё же, её медальон.

Девушка поднялась с пола, кликнула служанку, чтобы та помогла ей привести себя в порядок и приказала позвать Луи.

Старика не нашли.   Бейрис зло топнула ногой, снова погнала служанку с поручением. Бесполезно. Будто и не было нигде этого Луи.   За окном замела вьюга и где-то вдалеке завыли волки.

- Спрятался. Или она его укрывает. - решила вконец рассерженная девушка. Но к леди Айрис не пошла.  Обида, засевшая в сердце, не отпускала.

Бейрис принялась снова изучать безделушку. Тогда, в коридоре, она сделала это в впопыхах, почти не всматриваясь ни в узор, ни в маленький выцветший портрет, но сейчас решила удовлетворить любопытство.  Овальное украшение, покрытое голубой эмалью было в форме розы и открывалось, если поддеть один из его лепестков.

Откуда-то из дальних уголков памяти пришло воспоминание: высокая худая женщина трясёт перед ней медальоном и выкрикивает бессвязные слова. Эта же женщина замахивается на неё тростью.  Поддерживает под голову, помогает смочить пересохшие губы.

Бейрис бросилась к окну, вновь утопая в вихре непривычных эмоций, рванула на себя тяжёлые створки, размахнулась, чтобы выбросить украшение, но передумала.

 И что дальше? Ну, выбросит она его, а потом?  Глупый старик посеял сомнения в её душе, и синеокая красавица не понимала, чего желает на самом деле. Она вспомнила Брана, его поцелуи. Они были приятны. Подумала о том, что должно случиться завтра. Ведь леди Айрис уже предупреждена, что её ученица готова сдать последний экзамен. Поступить так, как просил Луи, и уедет, сбежит из Северных Земель? Вот так просто сдаться?

Её мысли снова вернулись к Луи.  Странно, что его нигде нет.  Старый, никчёмный дурак! Вечно путался под ногами, что-то высматривал, вынюхивал, а теперь притащил этот медальон, наплёл с три короба и исчез.  Бейрис прошла в глубь комнаты и присела на край кушетки. От прежнего гневного всплеска не осталась и следа. Теперь это снова была сдержанная, слегка высокомерная и уверенная в себе девушка. Она вертела медальон в руках, серебро струилось между пальцами, голубая роза отсвечивала слабыми бликами. Некоторое время брюнетка неподвижно сидела, погруженная в размышления. Мысленно она снова и снова возвращалась к истории, рассказанной Луи, к Брану и леди Айрис.

Решение пришло само. Немедля Бейрис снова позвала служанку и отправила прочь с заданием, сама тоже не стала задерживаться в покоях, потребовала плащ и спустилась в тронный зал. Завтра всё   изменится. Но перед этим ей необходимо самой во всем удостовериться.

 Метель завывала, взметая облака снега, срывая его с крыш домов, кидая в лицо редким прохожим. Было темно. Ночь давно уже опустилась на город, и в домах лишь кое-где можно было увидеть редкие огни.