- Нет, Шустрый, ты перегибаешь.

Илья после четырех кружек темного растягивал слова. Больше пить явно не следовало. Оба собеседника знали, что пьяный старший продавец себя плохо контролирует и может натворить глупостей.

- А ты сам подумай. Бог дал - бог взял.

Разговорчивый продавец, которого Илья называл Шустрым, многозначительно посмотрел собутыльнику в глаза. Но слишком затянул этот театральный жест, из-за чего пафос мгновенно обратился в фарс. Осознав это, Шустрый разочарованно вздохнул и сделал большой глоток.

Они сидели в тех же розовых рубашках, поглядывая на воркующих в другом углу кафе девушек непритязательного вида.

За окном мелькали фуры с китайскими телефонами, сибирским лесом, углем, автомобилями, сельхозтехникой и всем остальным, чем только могли торговать между собой две державы.

По центру кафе расположился танцпол, освещаемый дешевой светомузыкой, которая делала безвкусным даже божественный дизайн, созданный Городом. На фоне играла протяжная, скучная музыка, нагнетающая тоску. Тоска - лучший стимул для того, чтобы выпить. Именно так думал владелец этого кафе, выкупивший его по сравнительно низкой цене, еще до тотального заселения и космического взлета цен.

- О, про нас сюжет.

Люди в телевизоре говорили о "таинственном" исчезновении 18-этажного дома, о том, что внутри находилось от 500 до 700 человек, что точная цифра выясняется и что судьба их неизвестна. А еще - что причин для паники нет.

- Как же. Валить нам надо, Илюха. Пока все не повалили.

- Да чё ты суетишься? Ну пропал дом, что теперь, руки на себя наложить?!

- Валить, Илюха...

- А когда Дубощит тебя на работу вызовет? Ты что ему скажешь? Он тебя из-под земли достанет...

- Илюха...

- Сиди на попе ровно, не дергайся и все будет нормально. Начнешь суетиться - беду накличешь. И вообще... Мне эти фокусы с появлениями-исчезновениями до... сам знаешь, до чего... Эй! Тощий! Ты чё как черепаха там шевелишься?!

- Илюх, не надо...

- Я, между прочим, гражданин лучшего города в мире! Я все могу! Могу нассать тебе на морду, хочешь, прыщавый?!

- Илюх, пойдем...

- И ваши фокусы-покусы меня не напугают! Потому что я - мужик!

- Ты мужик, братан, пойдем...

- Хер вы меня отсюда теперь выкурите! Терпите Илюшу, потому что без Илюши вы... вы...

- Илюх, тебе плохо? Илюх... Ох ты ж ё... Мы уберем это... И химчистку оплатим... Не надо никуда звонить... Не надо, говорю...

***

Алина шла покупать новые наушники, потому что закончила год без троек. Наушники дорогие - она полгода о них мечтала. Не потому, что они модные и красивые. И не потому, что в них она будет выглядеть круче. Хотя и это тоже.

Главное - звук. Она обожала музыку, и очень гордились своим музыкальным вкусом и слухом. До недавнего времени ее устраивали громоздкие, относительно недорогие наушники. Но потом она услышала, как звучат другие - у ее одноклассницы. И с тех пор хотела себе такой звук.

Мама радовалась, когда Алина, часами в своей комнате играла на гитаре, когда придумывала мелодии и сломя голову неслась к ней с криком "Я сочинила песню! Ты должна ее послушать!"

Слова были банальным наборов попсовых штампов. Но музыка и мелодия - очень даже недурны. А большего от 13-летней девочки и не ждали.

Мама внимательно слушала песню, и после того, как стихал последний аккорд, она молча смотрела на свою дочь. На свое любимое сокровище. И в ее взгляде Алина читала невероятную гордость. И счастье.

Они переехали в Город несколько лет назад. Им повезло: фирма, в которой работала мама, решила перебраться сюда вместе со всем руководящим составом. Мама занимала небольшую должность, на которой ей приходилось много и тяжело работать за небольшие деньги. Тем не менее, руководство решило предложить ей место в новом офисе. При условии: жилищную проблему она решает сама.

Пришлось продать квартиру, а вырученные деньги использовать как первоначальный взнос по ипотеке. Зато Алина могла учиться в сверкающей роскошью школе и заниматься музыкой на дорогих, качественных инструментах, которые здесь были в избытке.

После того, как покупка оказалась у нее в рюкзаке, Алина сломя голову бросилась домой. Сначала она хотела распечатать коробку сразу и на обратном пути насладиться любимой музыкой в новом звучании. Но потом решила, что гораздо веселее будет сделать это вместе с мамой.

Она пролетела два квартала, запыхалась и сбавила темп. Прошла еще два. Прохожие странно смотрели на бегущую вприпрыжку девочку с горящими глазами и счастливой улыбкой.

Улыбка исчезла, когда она пришла туда, откуда должен был виднеться ее дом. Вместо него рядом с высотками росли деревья. И вместо соседнего тоже. И вместо целого квартала, как сказали ей позже.

Она стояла с открытым ртом и не понимала, что происходит. Где ее дом, почему везде люди в форме... и где ее мама.

***

Полная женщина с ярко-рыжими волосами и неопрятным макияжем, зевая, смотрела в окно и поддерживала голову кулаком. В глазах - невероятная скука. И усталость. Она почти не слушала, о чем говорил полицейский с заплаканной девочкой 13-ти лет.

- Васильич, дальше сам давай, а? Принесешь потом подписать?

Ее обязанность как психолога - присутствовать на допросе несовершеннолетних. Но Васильич был мужиком надежным. А она вчера слишком задержалась в кафе под названием "У Леонида".

- Ага, дальше сам. Почти закончил.

Васильичу было немного за сорок. Но двигался он слишком быстро и резко для своего возраста. Когда он крутил головой - а это происходило постоянно - он напоминал голубя. Когда говорил - казалось, будто кто-то двигает тяжелый шкаф по деревянному полу.

Васильич отвел глаза от девочки всего пару раз за все время допроса. Общался с ней исключительно протокольным языком - по-другому не умел. Иногда пытался сгладить жесткие вопросы, но не выходило: кряхтя и подбирая слова из своего небольшого запаса, он делал только хуже.

- Что со мной будет?

Она уже не плакала, но следы недавних рыданий еще не исчезли.

- Куда меня отвезут?

- Ну... Родственников у тебя нет... Кроме мамы. А она теперь - пропавшая... М-да. Я вообще-то не уполномочен... Сейчас органы опеки приедут... Это к ним вообще-то.