- Ссыкуны, - с презрением отозвалась Андерсон. – Вам он просто не по зубам.

- Не больно-то хотелось. У меня на такое не встанет.

- Ошибка природы.

- Меня больше всего бесит, что он прийти не успел, а на командира запал. Смотрит этими щенячьими глазами, сука, ненавижу омег.

- Полегче, - предупредила Андерсон. – Он никого в углу не зажимает. Пьет свои подавители и стреляет лучше тебя, Пит.

- Да ебал я его меткость. Командир скажет ему ботинки лизать – тот вылижет. Что там о меткости говорить, тьфу.

- Много ты в этом понимаешь, - опасно протянула Андерсон. – В отношениях.

- А сама-то. Омежья солидарность, да?

- Заткнулись, - веско произнес МакКинон – мрачный шотландец, который вообще предпочитал пиздюли словам. – Командир его в упор не видит, значит, не хочет видеть. И не вашего ума дело эта вся хуйня. Ясно?

Парни разрозненно загомонили, а Брок, быстро закрутив кран, подхватил полотенце, сложенную в раздевалке одежду и ушел к себе.

Нужно было узнать, что с Роллинзом, сходить в санчасть, посмотреть карту – он бы это сделал и без случайно услышанного разговора. Быть в курсе проблем со здоровьем каждого из группы – его обязанность, давно вышедшая за рамки официальных. Джек не должен стать исключением, несмотря на то… Ни на что не смотря. Одевшись и наскоро зачесав влажные волосы, Брок отправился в медицинский корпус.

Администратор была новая - красивая породистая бета средних лет. Брок предъявил документы и представился.

- Джек Роллинз? – чуть нахмурившись, переспросила она. – Вы его альфа? – она строго взглянула на Брока снизу вверх, так, что ознобом продрало по холке. – Как вы допустили такое?

- Чего допустил? – автоматически переспросил Брок, даже не ответив на первый вопрос.

- Такое длительное воздержание, купирование течек! Я понимаю, что вы оба – солдаты, но, знаете ли, после такого ранения…

- Да чего происходит-то?

- Вам, как альфе, стыдно не знать, что…

- Да я его командир вообще-то.

Докторша если и смутилась, то не подала виду. Быстро рассортировав бумаги, она поднялась со своего белоснежного трона и приказала:

- Следуйте за мной.

Она привела Брока к небольшой палате и через стеклянную стену указала на Роллинза, свернувшегося на кровати в клубок. Очень компактно для своих обычных размеров. Будто хотел казаться как можно меньше и незаметнее.

- Первая течка за пять лет, - заглянув в бумаги, сообщила докторша. – Я вообще не понимаю, как после такого ранения у него восстановился цикл.

Брок, заглянув ей через плечо, прочитал в какой-то строке выведенное удивительно красивым для врача почерком: «Внутренние органы репродукции удалены». И еще где-то «разрывное осколочное ранение в живот».

Он вспомнил некрасивые шрамы на идеальном теле Роллинза: кривую белую борозду на подбородке, кляксы от пулевых на плечах и самый страшный, напоминающий осьминога – на животе, и все понял.

- Течки управляются гормонами, - продолжила докторша, - а железы ему сохранили – молодой парень ведь. Я понимаю хирурга, делавшего операцию. Золотые руки, он мистеру Роллинзу жизнь спас, но детей, как вы понимаете, у него быть не может. А вот течки, как оказалось, да. Ему были выписаны подавители и антидепрессанты, для омеги утрата возможности рожать – серьезный удар по психике, но, видимо, психоэмоциональный фон сильно изменился и…

Брок вспомнил злое «на командира запал» и посмотрел на Джека, свернувшегося калачиком на слишком маленькой для него больничной койке.

- Что можно сделать? – хрипло спросил он.

- Ну, первая за такой период течка будет протекать очень сложно. Сейчас мы дали ему успокоительное и снотворное, но этого надолго не хватит. Вам придется неделю обойтись без мистера Роллинза, мистер Рамлоу.

- Почему вы приняли меня за его альфу? – спросил вдруг Брок.

Докторша впервые отвела глаза, будто смутившись, и Брок надавил:

- Вам лучше сказать. Это мой боец. Его проблемы касаются меня напрямую. Если есть кто-то способный ему помочь – я этого кого-то из-под земли достану. Он звал альфу?

- Он звал кого-то по имени Брок. А пришли вы, - докторша закрыла папку и взглянула на него остро, но без удовольствия и осуждения. – И это вас, разумеется, ни к чему не обязывает.

- Я могу войти?

- Он спит. Если вы не тот альфа, которого он звал, лучше для всех будет, если вы уйдете.

Джек на койке едва слышно застонал, и его скуластое лицо показалось над предплечьем. На нем была написана такая смесь жажды и муки, что оно стало почти красивым, и Брок понял, что ни разу не видел, чтобы Роллинз улыбался. И ему вдруг захотелось увидеть это. Или крупные омеги вообще никогда не улыбаются? Тот же Роджерс вечно мрачнее тучи. Будто дрова взглядом колет.

- А если тот? – спросил Брок, решаясь. То есть решился-то он уже давно, едва увидев Джека, свернувшегося в клубок, и осознав причину того, что «психоэмоциональный фон сильно изменился». Этой причиной был он сам.

- А если тот, то вам придется дождаться, пока он проснется и сможет дать осознанное согласие на то, чтобы вы его забрали.

- Позвоните мне, как только он придет в себя, - Брок бросил еще один долгий взгляд на широченную спину, обтянутую тонкой тканью больничной рубашки, и отправился принять превентивные меры во избежание последствий своего странного решения. Это заняло несколько часов, он уже шел с подписанными на короткий отпуск бумагами в секретариат, когда его телефон звякнул входящим – Джек пришел в себя.

Забросив бумаги, Брок поспешил в медблок – у него было время признаться самому себе, что затея глупая, опасная и может оказаться даже жестокой, но окончательное решение все же было за Джеком.

- Пройдемте, - докторша, едва завидев его, быстро пошла вперед, к палате, но у самой двери, у закрытого жалюзи смотрового окна вдруг остановилась и посмотрела на Брока снизу вверх. – Я должна вас предупредить, что запах довольно специфический даже для беты. Если вам он не понравится, я буду вынуждена настаивать на том, чтобы мистер Роллинз остался в боксе. Так будет лучше для него.

- А для меня?

- А вы как-то обходились все это время, мистер Рамлоу, так что переживете.

Хмыкнув, Брок окинул дамочку заинтересованным взглядом, зная, что может заполучить кого угодно, стоит лишь по-настоящему захотеть, на то он и альфа, по сути. Но та не дрогнула и взгляда не опустила.

- Может, - вкрадчиво спросил Брок, - мы поинтересуемся у самого… мистера Роллинза? – он намеренно подпустил в голос чувственной хрипотцы, зная, как это действует на всех без исключения, но докторша в ответ лишь поджала губы и, похоже, разозлилась.

- Конечно, мистер Рамлоу. Решать не мне. Но я бы вам и кота не доверила. Прошу, - с этими словами она распахнула дверь в палату и пропустила Брока вперед.

Он инстинктивно ждал чего-то неприятного. Были омеги, запахи которых были отвратительными, и при этом они почти всегда не нравились Броку внешне. Природа – умная стерва, и все эти ароматы придумала не просто так. Но Джек пах всего лишь странно, но приятно: дымом хороших сигарет, раскаленным металлом, немного гарью – рассеянным на фоне морозного воздуха шлейфом этой экзотической смеси, моментально ударившей в голову. Горечь, свежесть и тяжесть. Тепло и холод. Непривычно, но хорошо.

- Нет, - тихо, жалобно произнес Джек, обнимая подушку. Он несколько раз жадно втянул носом запах Брока и закрыл глаза. – Только не ты. Не надо.

- Джек.

- По-моему, - с тайным торжеством в голосе вклинилась докторша, - мистер Роллинз ясно дал понять, что не хочет вашего внимания.

- Внимания? – с безумной, жадной надеждой переспросил Джек. Брок никогда не слышал у него такого голоса: низкого, будто бархатного. – Командир, что…

- Поехали, Джек, - Брок заозирался в поисках одежды, в которой можно было бы увезти отсюда Роллинза, отчасти потому, что отступать он не привык, отчасти потому, что докторше это не понравится, но самая главная часть, в которой он нехотя сознался даже себе, сплошь состояла из странного извращенного сострадания пополам с интересом. Он не хотел думать, что из этого выйдет, он хотел остаться с Джеком один на один и надеяться, что инстинкт подскажет ему, как поступить. В таких делах голова только мешает, в этом он за жизнь мог убедиться, и не раз.