- Я тебе говорил не трогать чужих омег? – присев на корточки рядом со мной, Савелий схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. От боли я зашипел и схватил его за запястье, пытаясь отвести руку от своей головы, но наши силы явно были не равны. Она, рука в смысле, даже не дрогнула под моим напором, зато кулак еще сильнее сжался, грозя оставить меня без скальпа. – Говорил?!

- Говорил, - прошипел я, с трудом сдерживая матерные выражения. – Пусти. Я никого не трогал.

- Писать письма с похабными предложениями и угрозами – это, значит, не трогал? Ты совсем страх потерял? – Савелий рванул меня за волосы, заставляя встать. Я и не знал, что это может быть так больно.

- Я никому не писал никаких писем, - с трудом сдержав слезы боли, я поднялся.

- Ах, не писал? А кто тогда писал? Впрочем, меня это уже не интересует, - Савелий отпустил мои волосы и толкнул меня к сопровождающим его амбалам. – Грузите его. Вздумает пикнуть, заткните рот. Теперь Георгий сам разберется с ним. Не понял по-хорошему, поймет в круге, только вот жить после этого уже не сможет.

Меня тут же скрутили, заломив руки за спину, и поволокли прочь, не обращая внимания на то, что кроме пижамы и носков на мне ничего не было надето, даже тапочек, а на улице, между прочим, был мороз почти десять градусов, и лежал снег!

========== Оборотни ==========

Рот мне, все-таки, заткнули какой-то тряпкой, спасибо, хоть чистой, после чего сковали сзади руки и затолкали в багажник. Ехали мы долго. Я успел изрядно замерзнуть, а уж как болели вывернутые назад руки, при том, что мне пришлось лежать на правом боку – вообще молчу. Когда меня доставали из машины, я уже мало что соображал из-за боли и холода. Я даже не сразу сообразил, что меня затащили в какой-то дом и толкнули в кресло, предварительно сняв наручники. Потом кто-то открыл мне рот, и в горло хлынула огненная вода, заставив меня поперхнуться и закашляться, выблевывая огонь. Тошнило меня недолго, благо на корпоративе я практически ничего не ел.

- Что с ним? – спросил чей-то голос, пока я тяжело переводил дыхание, свесившись через правый подлокотник кресла.

- Укачало, наверное, ублюдка, - ответил Савелий и жестко дернул меня за руку, возвращая обратно в кресло. Проморгавшись, я, наконец, смог разглядеть генерального, сидевшего напротив меня. Тут комнатное тепло проникло в мое застывшее тело, и меня, очень некстати, начало знобить. Генеральный скривился.

- И это… «трясущееся нечто» смеет называть себя альфой и претендовать на моего омегу?

В его голосе было столько презрения, что я невольно вскинул голову, не желая показывать себя слабым.

- С-сам бы поп-пробовал в баг-гажн-нике п-прокатит-ться г-голышом-м п-по м-ороз-зу, а й-й-я б-бы на т-тебя п-пос-смотрел, - щелкая зубами, произнес я, совершенно не заботясь об уважительном обращении.

- Огрызаешься? – генеральный чуть вскинул брови, выражая свое удивление. – Это хорошо, не хотелось бы выходить в круг с трусливой шавкой, это не сделает чести ни мне, ни моему омеге, раз за ним посмел ухлестывать такой…

Он не договорил, но рот скривил более чем выразительно, а я не придумал ничего лучше, чем повторить его жест, с таким же презрением оглядев самого генерального. Жаль только дрожь портила всю сцену.

- Савелий, - генеральный поднялся. – Отведите его вниз и заприте там до утра, только одеяло дайте и одежду потеплее. Отогреется, тогда и решим наш вопрос, а то скажут, что я одержал победу над неполноценным противником.

- Твое счастье, - хмыкнул Савелий, хватая меня за руку и выдергивая из кресла. – До утра еще поживешь. Можешь даже помолиться о своей душе, если веруешь.

- Молиться не буду, с богом у нас сложные отношения, - ответил я, позволяя себя вести и радуясь тому, что голос больше не дрожал, а зубы перестали стучать как кастаньеты. – А вот прожить я намереваюсь дольше, чем до утра.

- Ну-ну, - Савелий протащил меня за собой сначала по коридору, а потом по лестнице, коротко приказав кому-то принести одеяло, свитер, штаны и носки для гостя. При этом слово «гостя» он выделил самой ехидной интонацией, на какую был способен.

Комната, в которую меня весьма неласково затолкали, была маленькая, без окон и каких-либо жилых удобств, просто голые стены, потолок с точечным светильником и деревянный пол, зато здесь имелась софа, на которой я и уместился, укрывшись пледом. Переодеваться я не стал, только промокшие от снега носки сменил, а все остальное оставил на утро. Не пойду же я в их «круг» в пижаме. Что же касается угрозы жизни – я решил еще побарахтаться. Конечно, я давно не занимался, но все же несколько приемов вполне мог воспроизвести в драке, и победу над собой не назвал бы легким делом, как бы они тут не запугивали. Размышляя так, я вскоре заснул.

Разбудили меня невежливые толчки в бок и голос все того же Савелия:

- Ты смотри, дрыхнет. А я думал, всю ночь протрясешься от страха за свою никчемную жизнь.

- У кого она никчемная – мы еще посмотрим, - буркнул я, садясь и потягиваясь. Все-таки софа – не самое приятное ложе, и в длину маленькая и в ширину, но все же я нормально поспал. – Завтрак будет или сразу убивать поведете?

- Хм, а ты ничего, - одобрительно хмыкнул Савелий. – Не был бы такой мразью, мог бы войти в клан. Завтрака не будет, а вот в туалет можешь сходить. Мало ли что… - и так ехидно рассмеялся.

- Идите вы … со своим кланом, - не оценил я щедрости его души, сбрасывая пижаму и натягивая на себя отданные мне вещи. Брюки были чуть велики, как и свитер, но в моем случае привередничать не приходилось. Туалет оказался тут же, за маленькой дверью, которую я вчера не заметил.

– Я готов, - бодро отрапортовал я, одергивая свитер. - Только обуви нет.

Вместо ответа Савелий кинул мне чьи-то ботинки, на пару размеров больше моего. Надел их без возражений, зашнуровал, как мог туго, под неодобрительное бухтение: зачем завязывать, если через минуту снимать придется? Я хотел было пошутить: «не хочешь сам снимать, патологоанатом снимет», но все же промолчал и пошел за Савелием без возражений и пререканий. В коридоре за нами пристроились вчерашние амбалы.

- Это на случай, если ты сбежать вздумаешь, - пояснил мне Савелий их появление. – Народ собрался поглядеть на зрелищное сражение, так что не следует их разочаровывать. Если не боем, так твоим присутствием порадуем.

На улице нас ожидала очищенная от снега и огороженная канатами площадка, метров пять-шесть в длину и ширину, вокруг которой толпился народ. Альфы, омеги, беты, некоторых из них я знал: работали в офисе вместе, но большая часть была мне незнакома. Мое появление они встретили любопытными взглядами и перешептываниями, но никаких выкриков в свой адрес я не услышал. Стоило мне пробраться под канатом, как с противоположной стороны появился генеральный. В голове закрутилась мысль о рефери с микрофоном, как на боксерских матчах, но вновь я промолчал, поскольку генеральный стал… раздеваться. Я стоял и тупо смотрел на него, не понимая, какого дьявола он это все творит, но тут Савелий толкнул меня в плечо.

- Чего застыл? Раздевайся.

- Зачем? – я удивленно оглянулся.

- А как ты оборачиваться будешь в одежде? Хочешь, чтобы потом все сказали, что Георгий победил, поскольку ты в штанах запутался? Быстро раздевайся.

Я вновь повернулся к противнику, даже не зная, что сказать, и чуть не заорал во весь голос, поскольку передо мной разворачивалось действие из фильма ужасов. Человека гнуло и корежило, выламывая суставы и выкручивая тело, медленно, но верно обрастающее шерстью. Минута, и вот передо мной стоит здоровенный черный волк, зло скалящийся и сверкающий на меня глазами. Его голова была на уровне моей груди, а если бы он встал на задние лапы… Ой, господи, куда я попал?

- Чего застыл? – новый толчок от Савелия был довольно ощутим, и это помогло мне немного прийти в себя. Немного, но не совсем. – Оборачивайся!

Резкий приказ и новый толчок в плечо.

- Я-а? – это все, что я смог выдавить из себя, с трудом сглотнув и не отрывая взгляда от волка. Так страшно мне еще никогда не было.