Люциус стоял, прижавшись к Сансару, и думал: хотел поцелуя, а получил открытую душу. Неплохо. И своей чуйкой, которую ценил еще его отец, понял доставшееся место. Пусть Северуса Сансар любит, но без него, Люциуса, лорд Поттер и Слизерин не сможет жить.

====== Часть I. Глава 25. Преступные наклонности ======

Северус в библиотеке был в почти бессознательном состоянии. Такие рукописи... Их считают давно утерянными. Пусть он не знал всех языков, но они... разве могут их все знать? А еще сердце замирало, куда пошли Сансар и Малфой? Зинки рассказал, что решили прогуляться по Косому. Тогда почему их давно нет? Мороженного можно было съесть тонну! Из-за этого он не смог проглотить ни крошки, как ни пытался его накормить старательный эльф.

А когда Северус почувствовал в доме энергию Санни и поспешил в ту гостиную, где они с Люцом делили его, оказалось, оба гулены пьяны. Не так, чтобы в зюзю, но и не мало. Сансар преданно прижимался к Малфою, а тот очень заботливо его придерживал, совсем не похоже на эту белобрысую сволочь, которая с рождения не умела ни о ком заботиться. От этой картины у Северуса сразу куда-то вниз ухнуло сердце. Они сговорились. Этот павлин нашел-таки лазейку для себя, проныра. Что же с ними случилось? Северус, даже не приближаясь, чуял водку, которую, бывало, пил Долохов. Но Малфой и водка? Сансар пил эту жуткую гадость?

— Так! Шанса! Где ты набрался? Что за гадость вы пили? — грозно начал хозяин, но сморщился, ощутив ароматы пришедших. — Тутти, антипохмельное, 4 порции!

Когда пришедшие заметно посвежели и глаза их прояснились, они опять уселись на диван, не отлипнув друг от друга. Северус начал медленно закипать.

— Дети, и где вы были? — спокойно начал расспрашивать второй отец, Эниль.

— Вы не поверите, в России. Где-то на юге. И Сансар нашел общий язык с аборигенами. Мы пили водку и ели... как это... шаш-лики, мясо, жаренное на углях на металлической спице.

— Аборигены, говоришь... А что ты знаешь об их жизни, английский лордик? — злобно накинулся на Малфоя Шанса.

— Слава Мерлину, ничего, — выпрямился Люциус.

— И я о том же. Чтобы я не слышал от тебя нелестные эпитеты об этом народе! — громко объявил Шанса и что-то прошептал.

— Что? Что ты сказал? — забеспокоился Малфой.

— А, не стоит внимания, Люци. Северус, нам пора?

— Стоять! Я тебя забирал, я должен и вернуть. Во-вторых, куда ты дел подвеску? Тутти, принеси, — Атолло хмурился и недовольно сжимал губы. — Шанса, соберись!

Шанса на ужин не пошел. Тошно было. Всколыхнулось прошлое, отчего стало больно. Почему раньше он так не переживал? Или отвращение к войне, к такой собственной жизни перенеслось и на память о ней? Люци оказался так вовремя рядом, не утешал, просто был. И последующий поцелуй был утешающим, дружеским, нежным, что Шанса оценил. Похоже, второй Ссаэши нашёл свое место рядом с ним.

Но Шансу беспокоило другое. Он не мог связно и быстро оперировать теми знаниями, которыми обладал. И самое главное, ответ на этот вопрос он знал, осталось только его найти. Поэтому Шанса написал записку Драко, предупредил через Тутти Сева и расположился в Выручай-комнате. Ему предстояло погрузиться в медитацию и организовать свои знания так, чтобы в любой момент они легко всплывали из памяти. Ведь Ур-Насса именно этим занимался в начале их обучения в Эреду.

Заказав себе спортивный зал с матами, улегся на них и почти сразу отключился от ощущений. Не изобретая колесо заново, начал исполнять упражнения, которыми их тренировал Ур-Насса. Все по порядку. Ощущения были теперь другие, процесс шёл легче, что удивляло. Ведь с тех занятий с атландтом (так их называл отец) прошло не так много времени. Взросление, ой, уроки Аша и принятие трех родов. А ведь каждый родовой камень хранил знания, и методом Аша Шанса мог и должен был их извлечь. Накопленный опыт, сведения о достижениях семьи передавались каждому главе при принятии родовой магии, именно поэтому так тяжело проходил этот процесс — шла энергетическая настройка человека с информационным излучением.

Прогоняя раз за разом упражнения, Шанса впал в неконтролируемый транс, где вторым или третьим слоем шли странные метаморфозы. Все это выглядело незаметно, но именно этот процесс издавал едва различимое ритмичное шуршание. Сид осторожно краем сознания сформировал четвертый слой и начал осматриваться. Такого уровня он от себя не ожидал. Но Сизые ведь и таким фокусам его учили: делить сознание, а гоблины продолжили — создавать кластеры и ячейки, чем он и удивил главу гнезда по возвращении. Так почему сейчас он это забыл? Именно здесь Шанса начал последовательно вспоминать изменения своего сознания и приходящее мастерство. Тяжелая борона проходила по залежавшимся, невостребованным знаниям, выворачивая их наверх.

Первые уроки, следующие наставники из гнезда Сизых, занятия некромантов Черных — тоже внесли свой вклад, потом глава Сагзех лично взялся пестовать Иц-ссу, испытание, жестокие уроки Чроха и Крюкохватта. Верное слово ведь означает не только умение красиво выражаться и вести переговоры, нет, это лишь поверхностная часть, есть и другая, скрытая, доступная лишь избранным. Способность изменить слово, вывернуть его смысл в сознании, словом внести изменения в организацию мозга, что сегодня Шанса успешно и сделал, установив запрет Люциусу нелестно выражаться о России и ее народе.

Потом снова наука у Сизых и Черных, объединившихся ради своего потомка, наработки всей жизни, а ведь Сансар Упаха многого достиг. Эреду, жемчужина воспоминаний, Ур-Насса...Теперь уже можно впитать информацию по памяти своего восприятия. Оооооо... кто бы мог подумать, что такое возможно, пить из чаши мудрости атлантов. Аш, неумолимый как пески пустыни, гордый как сокол и мудрый как вечность. Капли своих знаний он дарил неоперившимся птенцам, сохраняя целостность их сознания. Только троих выбрал и не по таланту, как они думали, а по способности выдержать его наставничество.

И тут началось странное... Принимаемое от Ур-Нассы стало сплетаться с получаемым от Аша, и Шанса замер, не имея сил, чтобы вдохнуть, моргнуть, вообще что-либо сделать. Завис — поставил сам себе диагноз. Но мозгу нужен кислород! Даже магу, наху, сиду и тем более человеку. Еще удивительнее было то, что страх был слепой, повода бояться не обнаруживалось. Сознание делилось и упорядочивалось в первых трех слоях, не обращая внимания на страстную сальсу в четвертом. Ой, а рассуждает он где? В пятом...

И в этот момент произошел качественный скачок, вдруг открылось странное, скрытое ранее окно. Ан-О-Ра! О, Хуул, как мог Шанса забыть его?! Уроки мудрого наставника из другого мира, возможно, бога. Стихиарий впитывал всплывающие знания, как иссушенная губка. Что это? Такие сведения разве не помогли бы детям Рассвета выжить? Теперь же они прячутся, хотя все так же выступают хранителями мира. Вот почему замершее дыхание не препятствует многослойной медитации, истина в сознании. А оно знает, что тело дышит каждой клеточкой, может и не двигать диафрагму, уверенность в обеспечении необходимым для жизнедеятельности достаточна. В четвёртом слое особенно сильно заклубилось, судя по ощущениям, Шанса стал различать некий гул, похожий на вибрацию, он стал глотать знания Ан-О-Ра, чтобы не потерять и рассмотреть потом. И в самом конце, когда он ждал построения полученных и обновленных данных, его накрыло. Глаза выпучились, руки распахнулись и он замер, раскинувшись в позе звезды. Мелкая дрожь сотрясала тело, испарина покрывала его, медленно намокала одежда, бледность растеклась по лицу, губы стали сизыми.

С негромким хлопком появилась Тутти и, зажав рот рукой, подкралась к лежащему. Несколько раз она протягивала дрожащую руку, но отдергивала. Отшатнулась и исчезла, чтобы через несколько мгновений оказаться здесь с Грогзаххом. Они почти беззвучно общались, тревожно оглядывая Шансу. Затем старый домовик стал руками оглаживать плотную энергию, которой был окружен молодой сид. Тутти молча лила реки слез, то и дело хлюпая носом. Когда Грогзахх закончил, еще несколько минут смотрел на Шансу, качая головой и мусоля губы, потом прямо глянул на молодую домовуху. Они уселись с двух сторон от Харри, окружив энергетическим куполом, и стали терпеливо ждать.