Никто не открывал, да и вообще было непонятно, кому приспичит сидеть сторожить ворота в такую метель. Отец уставал, делал небольшую передышку и снова дубасил ногами, руками ворота. С каждой минутой надежда убывала, но никто не отзывался из селения. Отец выбился из сил и присел на корточки, прислонившись спиной к воротам — шансов остаться в живых становилось все меньше… Он снова встал и начал стучать, и еще кричать:

— Пустите, со мной дети! Спасите детей!!!

Через какое-то время, когда мужчина уже потерял всякую надежду, открылась маленькая щель: кто-то начал старательно рассматривать путников.

— Спасите детей, пожалуйста, — прохрипел Шапоц, его заиндевевшие брови и усы с бородой, щеки, покрытые коркой льда, широкие плечи, меч на поясе не внушали доверия, и только две маленькие фигурки, сжавшиеся на коне, растрогали сторожа.

Загремел засов, и ворота забуксовали от нанесенного снега. Шапоц схватился за створку в образовавшуюся щелку и начал дергать. Медленно ворота приоткрылись на расстояние охвата руками, Шапоц повел Лютика, едва протиснувшегося в проход. Внутри оказалась деревенька, домов двадцать всего, здесь ветер гулял не слишком сильно, завихряя снег кругами.

— Идем, — кивнул встретивший их дюжий мужик, моложе и могучее Шапоца.

Их привели в теплую конюшню, где зимовали и козы, и пока шли, отец договаривался, а в укрытии достал две серебрушки и отдал хозяину. Они устроились на сене, но не торопились раздеваться. Руза схватила шерстяную рукавицу и растирала обмороженные щеки отца, Иванс съежился на сене и молчал. Через час им принесли дымящийся чугунок с густой луковой похлебкой, хлеб, котелок с пахучим взваром и одну кружку.

— Детей напои, не заболеют, — кивнул на котелок мужчина. — Утром уйдете, разбужу на рассвете.

Хозяин оставил масляную лампу и ушел. Шапоц позволил детям сначала поесть, и когда Иванс увлекся, Руза сердито пихнула его в бок:

— Отцу оставь!

Когда они закончили с поздним ужином, мужчина насухо вытер сеном Лютика, который неторопливо чавкал сеном.

— Все, спать, — кивнул он Рузе, та забралась ему под бочок, а эльфенок сидел нахохлившийся в стороне, пришлось Шапоцу махнуть рукой и ему. Так и заснули, согретой кучкой, совсем как семья…

Пробуждение было тяжелым, Шапоц ужасно устал, обмороженные щеки горели, тело ломило, но больше всего тянуло сердце. Он полежал с закрытыми глазами, судя по всему было еще темно, но хозяин сказал уйти на рассвете и если дети раскрылись, то он сможет увидеть их острые уши. Мечник выдохнул и открыл глаза, под его подбородком блестел клинок, тут же кольнувший горло. Шапоц скосил глаза на детей: Руза раскинулась, ее уши торчали из волос, а эльфенок свернулся калачиком и приложился к ее животу. Мужчина прикидывал, как освободиться, кто их поймал, ждал что и как скажут. Вряд ли это были эльфы, не посмели бы пробраться в селение. Или нет?

Оказалось, остроухие. Когда резко рванули его руки, легко вздернув, словно пушинку, он заметил бледные лица. Его беззвучно обмотали веревками, так что он не мог ни нагнуться, ни пошевелиться, потом пнули дочь, отчего она испуганно села, зашевелился и Иванс.

Когда их начали выводить, Лютик возмущенно заржал, Шапоц невольно оглянулся на верного коня и один эльф, старший, вероятно, кивнул головой на ясли. Лютика быстро взнуздали и начали выводить, на улице на него посадили дочь со связанными руками, эльфенка позади нее и двинулись. Диго с удивлением увидел распахнутые ворота и склонившегося в подобострастном поклоне хозяина, не выдержал и плюнул в него.

Снег еще кружился легкокрылыми белыми мушками, но небо начало светлеть, и похоже, мороз стал значительно крепче. Процессия шла неторопливо, но не проваливалась. Шапоц заметил впереди эльфа, руки которого были свободны и он их держал впереди. Все эльфы оказались в светлых кожаных масках, которые Диго в темноте принял за бледные лица. И одеты они были совсем по-другому… Специальный отряд, значит… Но больше всего мечника бесило, что они шли почти прогулочным шагом, как у себя в лесах. Он посмотрел на дочь, она склонилась к плечу мальчика, а тот ей что-то тревожно мяукал и посвистывал. «Понимает ведь бесенка», — усмехнулся Шапоц. Теперь он не беспокоился за себя, как-никак эльфы показали, что заботятся о дочери, значит, правда, полукровки им нужны, зов крови, наверное…

Сколько беглецы мучились, ехали, а теперь оказались в редколесье около границы за пару часов. Тут их и поджидали неприятности.

Начало светать. Пять эльфов, огромного темного коня с детьми и плененного человека только слепой мог не заметить, а у пограничных стражей таких не держали. К ним скакал отряд. Скакали, вряд ли так можно назвать то, как они двигались, заметил Диго. Чиркнула мысль, как приятно даже в мыслях называть себя настоящим именем. Он оценил ситуацию: их отряд мог, почти не торопясь, достигнуть границы, стражники нагнали бы только замыкающих. Только никто не помешает им преследовать эльфов и на чужой территории, ндаа…

Эльфы оценили ситуацию так же, потому что остановились, привязали Диго к дереву, подальше от предполагаемого боя, рядом дочку. Иванса привязывать эльф не стал, только что-то сердито рыкнул ему и убежал на позицию. Старший осмотрел пленников, и маг, тот, который руками махал, вернулся, привязал Лютика к дереву и эльфенка к Рузе.

Стоять и смотреть на бой, когда сердце рвется к товарищам, помочь, предупредить и ввязаться в бой, а мысли осторожно настаивают, что с эльфами безопаснее. Противно! Эльфы молодцы, спеленали его как ребенка, а то он по старой выучке бы кинулся в бой. Шансов у остроухих было немного, всего пятеро против семерых верховых мечников, и луков у эльфов Диго не заметил.

Сначала вступил маг, кони стражников замедлили ход, а потом и вовсе попадали, их ноги словно застряли в густой патоке. Люди поднялись и побежали своим ходом. Один остроухий при их приближении начал метать ножи, даже попал в одного в человека, в горло. «Раззява, чему учили», — недовольно подумал Диго. Остальные легко отклонили летящие лезвия. «Шестеро против пяти — совсем неплохо, эльфы против наших мечников никуда не годятся».

Эльфы переминались, ждали, вели себя абсолютно уверенно, а при приближении стражников достали по паре длинных и хищных клинков, что вообще было странно. Вот один странно прыгает и в воздухе изображает танец саблями, который еще в Тугаре очень ловко исполнял молодой Жус на попойках, страж быстро теряет меч и падает, обливаясь кровью. Мать вашу, меч нужно держать крепче и шевелиться в конце концов!!! В течение пяти минут все было кончено. Диго почувствовал вкус крови во рту, стражники были незнакомые, не иначе Вежские, только лицо одного было замотано шарфом.

Руза стояла спиной к нападающим, ничего не видела, но слышала, как жалобно заржали лошади, грубые ругательства людей, потом раздался свист клинков, стоны. Она боялась, да. Попасть в руки людей герцога, а они все, все стражники служили Ламори. Иванс, увидев ее бледность, засвистел, пришлось прислушаться.

— Не бойся, это Псы Руки, лучше них, никого нет. Они быстро справятся. Они неподкупные, даааа, — благоговение выплескивалось из мальчика.

Все быстро стихло, эльфы освободили пленников и двинулись дальше. Похоже, никто из них не был даже ранен. Внезапно отец встал столбом над одним трупом, эльф достал клинок и собирался подтолкнуть его вперед.

— Дочь, скажи эльфам, чтобы дали посмотреть лицо этого, кажется, знаю его, — громко попросил Диго.

Эльф, который собирался подгонять отца, сделал шаг в сторону и тонким и хищно изогнутым клинком рассек шарф.

— Ошек, дурень! — сплюнул мечник. — Идем, что ли? — обратился он к эльфам.

====== Глава 4 ======

Полукровка ехала и думала, каким же именем себя звать. Отец, когда обратился к эльфам, словно отвернулся от людей. И все ради нее. Теперь и не Руза она вовсе. Сандра? Иванс сидит сзади нее, руками обхватил живот и прижимается к спине. Непростой он, точно. Эльфийские воины почтительно с ним обращались, никакой грубости. О будущем думать не хотелось, зачем им полукровки? Может, слуг не хватает? Но ведь лесные жители не брезговали рабами, захваченными в плен. Непонятно, очень.