— Пока мотор не заглох, поворачивай машину: уходим!
Капитан попробовал, возразить:
— Нас расстреляют за дезертирство!
Виноградова перекривила кавказца:
— Сие есть не отступление, а тактический маневр! Я их буду лупить утекая… А если они нам зайдет с борта…
Капитан понял, поддал газу. Машина при весе в тридцать тонн имеет двигатель в 500 лошадиных сил, то есть достаточно быстрая. Правда, срыв с места тяжеловат, все-таки дизель… Ведьмакова поворачивает несколько тугую башню… В первых моделях Т-34, башню вращали вручную, но сейчас немного усовершенствовали трансмиссию и он уже движется шустрее. Ведьмакова щуриться в прицел, вот японцы рвут на всех скоростях, а САУ также разворачиваются… Жаль бронирование у них не очень, могут и подбить сильные противники. А он стреляет опять. Вот пятый танк словно наткнулся на невидимую стену… Расстояние между ними сократилось и теперь противник имеет шанс и попасть, и да и лупят японцы весьма часто. Хорошо еще что танка новейшей модели, и бензобак скрыт броней, а то был бы шанс.
От попаданий внутри грохочет, и становиться жарче. Пробить броню самураям не под силу, но могут появиться опасные трещины, тогда очередное попадание может стать роковым. Правда, когда ты в движении, шансы на поражение врагом снижаются. Но стреляют японцы весьма часто, видимо у них электропневматическая перезарядка. И конечно время от времени попадают… Как бы еще не догадались бы по гусеницам всадить. Виноградова подбила уже девять танков и раз три промазала, что, в общем-то, недурственно! Но вот и самой достается. Вражеских танков еще тринадцать, и расстояние между ними сокращается совсем чуть-чуть. Где-то лишь два— три километра у японцев преимущества хода. Виноградова даже заметила:
— Нас могут не догнать, но затоптать. Только бы не догадались стрелять по гусеницам!
Догадались… И открыли пальбу по нижней части машины. Виноградова ответила им… Хорошо, что перед выездом заложили полный боекомплект снарядов, и есть чем лупить. Воительница последовательно сбила еще три танка и промахнулась… После чего выругалась:
— Нет надо стрелять точнее, у косорукая я!
Капитан-кавказец утешил:
— Да нет! Ты как раз хороший, отличный стрелок. Обычно на этой машине попадают один раз из десяти, а то и двадцати… Сама статистику знаешь!
Виноградова согласилась:
— Да! Ты меня уговорил, конечно: штыком можно заколоть трех-четырех человек, а сто пуль летит в воздух!
Усатый капитан в ответ пропел:
— А на Кавказе, на Кавказе: мужчины просто все орлы! В бою лихом во всяком разе, они отнюдь не сцикуны!
Виноградова "свалила" еще два танка, но вдруг их машина сам подсела, все-таки пробили гусеницу. Девчонка выругалась:
— Ну вот! Опять лопухнулись! В лирическом зале — крыса кипенная!
Японских машин осталось восемь и они настигали… Тут Виноградова посетовала, что перезарядка в танке не автоматическая, она просто не успевает… Вот взяла и промазала. Потом подбила еще одну машину. Затем вот так бывает, сама раскроила гусеницу врагу. Попадать стали чаще, и корпусе образовались заметные вмятины. Мало того металл начал трескаться, и девушка просто выругалась:
— У-у! Ублюдочные идиоты! Что за невезуха!
Еще одни японский танк пылает, валит густой дым. Вот на ходу врагов всего пятеро, но они приближаются, двигатель, что сзади начинает дымиться и в её ставшим родным в советском танке… Виноградова сплевывает на броню, и слышит шипение, девчонка урчит:
— Нет, японцы! Сейчас не царские времена и меня вы так просто не возьмете. Мы победим, я это твердо знаю!
Рванул уже восемнадцатый подбитый девушкой-воительницей танк. Остальные четыре уже ближе ста метров. Кажется, что от них исходит невероятная, просто изуверская ненависть. Лязг гусениц как скрежет, ломающихся костей… На одном из танков видно шесть желтых кружочков… Неужели самурай шесть советских танков подбил? Как-то в это и не верится! Сомнительно, что он мог действовать так эффективно! Да и броня… Виноградова не успела выстрелить, как ей пальнули в потрескавшийся корпус. Капитан-кавказец, истошно закричал, ему разорвало грудь и живот, полетели вывернутые кишки. Саму Виноградову разом охватило жгучее пламя, а осколки посекли тело. Взрывной волной девушку выбросило из танка, но сознание упрямо не желало отключаться. Виноградова было вскочила, но в живот и грудь ударило пулями крупнокалиберного пулемета. Воительница снова упала, губы шепнули:
Отчизне, сердца, душу посвяти,
Сожги все тело в битве без остатка!
Достоинство и, честь, храня, умри,
Мир впереди, теперь бушует схватка!
И все же Виноградова никак не хотела умирать. Танк наехал на ее голые ноги, и вдавливая плоть в траву. Девушка рыкнула:
— Не будет вам Банзай!
Она все еще корчилась, когда гусеницы стали придавливать и еще израненный живот. Было так больно, что преисподняя казалась курортом. Наконец еще раз, что-то хрустнуло в груди, а сверху раздался взрыв… Сознание голоногой Виноградовой окончательно провалилось в бездонную воронку…
А в голове звучала, автоматически складываясь в рифму, настоящая поэма;
Я голоногой девочкой была,
Бродила полуголой на морозе…
Хотя богата Родина моя,
Мне по сугробам приходилось босой!
Бродила долго я по городам,
Краюху так просила в подаянье…
Мне часто говорили не подам,
Впадала девка босая в отчаянье!
Вам это ребята не понять,
У каждого компьютер и приставка…
И учитесь вы вовсе не на пять,
И вам босую девочку не жалко!
Мои босые ножки так красны,
Мороз бывает очень даже лютый…
Дожить бы девке нищей до весны,
Неужто Бог безжалостный Малюта!
Я встретила мальчишку — хорошо,
Хоть тоже нищий мальчик сей оголец…
И вместе нам не столь уж тяжело,
Он храбрый парень, вроде как японец!
Мы вместе бродим босые зимой,
Но дружба наше сердце согревает…
И мальчик просто кажется крутой,
Он снова стал как Авель, а не Каин!
Хотя святые не были увы,
Чтоб выжить вместе с парнем воровали…
Не зарекись от клетки и сумы,
Мы вместе за решетку вдруг попали!
В колонии жизнь детская не мед,
Сначала девку наголо постригли…
И чтобы приносили мы доход,
На трудовые подвиги подвигли!
Девчонок гнали в поле босиком,
И плетками невольниц зло гоняли…
Лупили часто девок кулаком,
Мы очень много злобы повидали!
Кормили скудно, но ведь можно жить,
В неволи девка гордая окрепла…
Хоть жизнь хрупка, как шелка просто нить,
И оказались стерва словно в клетке!
Но вот из зоны вышла в робе я,
Иду с башкой обритой и босая…
Куда подделась девушки семья?
Зима кругом, дождаться просто мая!
Уже почти не мерзну босиком,
Пешком с Сибири до Москвы добралась…
Где добывала пищу кулаком,
Где тоже воровала саму малость!
Но власть уже советская была,
И на завод девчонку просто взяли…
Ведь развивалась сильная страна,
Видны уж коммунизма в свете дали!
Я девка очень сильная поверь,
И сразу по три нормы выполняла…
Во вдруг пробудился дикий зверь,
Хотя с станом я босая стояла!
Но вот в передовицы я пошла,
И грамоту мне классную вручили…
Внезапно как-то началась война,
И немцы по России так влупили!
Я в армии призвание нашла,
И яростно с фашистами сражалась…
Хоть и не очень добрая страна,
Но хочется тепла хотя бы малость!
Попала в летный, легендарный полк,
Там начала уверенно сражаться…
Что это фюрер полоумный сдох,
Я партбилет носила в своем ранце!
На небе нету равных мне поверь,
Я девка словно ведьма и с оскалом…
И приоткрыли мы к победе дверь,
Коль надо то польем врагом напалмом!
Ну что фашисты получили вы,
От девки огнезарной, босоногой…
Да будут в славе вечной все сыны,
И мир построим скоро классный, новый!
Война идет не очень хорошо,
Открыли фронт коварные японцы…
И нам рубиться крайне тяжело,
Но голосок у девки босой звонкий!
Все было в биографии моей,
Тюрьмы и голод, и жестокость, пытки…
И Сталин тоже бешенный злодей,
Ему бы в челюсть, пусть с одной попытки!
Короче верю, мы войдем в Берлин,
Пройдусь я по руинам тоже босой…
Просто мирозданья покорим,
И отрастут мои из меди косы!
Добьюсь того, что будут уважать,
До звезд Отчизны знамя мы поднимем…
Ты запиши мальчика знай в тетрадь,
Во славу лучезарнейшей России!
Девчонка верит — жертвы неспроста,
То сталинизм получит тоже кару!
Я вечно молода, всегда боса,
И поддаю в постели крепко жару!
Всех воскресит погибших Иисус,
А если не Христос тогда наука…
И будь воитель потому не трус,
Ведь жизнь она прекраснейшая штука!
