Джейн выстрелила по советской пушке, перевернула ее. И прочирикала, скаля зубки:

— Расколем небо и космос!

Грингета хихикнула. Это девушка-крестьянка весьма сексуальна и красива. У нее очень сильные, и мускулистые ноги, и она никогда не обувается. И стреляет чертовски метко. Иногда сама наводчица, иногда стреляет и командир Джейн.

Англичанки, словно охотницы, вышли на большую дорогу. И симпатичные девушки.

Грингета стреляет и произносит:

— Я не люблю тупой расход! И будет новый с матом ход!

И снова советская пушка перевернута. Ловко это проделала крутая девчонка.

Эх, англичанки — что вы затеяли! Ходите себе, стреяете…

А на черта вам эта война?

Грингета перед боем обратилась погадать цыганке. Та усмехнулась, и остроумно заметила:

— Такой крали как ты все же не следует так рьяно кидаться на мужиков!

Грингета, которая, отличалась завидной любвеобильностью, скептически усмехнулась:

— А это почему? Мне нравится!

Цыганка хихикнула и ответила:

— Можешь, подхватить что-то нехорошее!

Грингета весьма уверенно ответила:

— Ко мне венерические заболевания не пристают!

Цыганка хихикнула и ответила:

— Не обязательно речь идет о сифилисе… Могут быть и иные неприятности!

Грингета рыкнула:

— Нас пугать, что с акулами целоваться! Я каждый день жизнью рискую, и что с этого?

Цыганка ответила с ухмылкой:

— Ничего… Долго жить будешь… Но знай любовь зла — полюбишь и козла! И сделаешь его рогатым!

Грингета не стала больше разговаривать, а повернулась и замелькала босыми, слегка пыльными пяточками.

Теперь она снова в бою. А Пенза все еще держится. И откуда у русских столько упрямства? Сопротивляются себе, и упираются…

Грингета даже пропела:

— Русские, русские — непокорная судьба! Но зачем, чтоб быть сильней — вам нужна беда!

И воительница снова стреляет. Ей и самой жалко этих солдатиков. Вот, например, позавчера пытали пленного пионера. Скрутили сзади руки проволокой, и подвесили, вывернув суставы. А потом еще и к босым ногам прикрепили колодку с гирьками.

Разожгли под босыми пятками огонь. И стали поджаривать мальчика. И пионер хрипел, стонал, скрежетал зубами, но молчал. А его жарили, поднесли головню в голой груди. Подмышки подпалили. И вообще мучили жестоко.

Мальчишка упорствовал. Даже раскаленное железо, приложенное к щекам, не заставило его говорить, или даже громко закричать. Ужас!

Грингета ощутила жалость к мальчишке, которого буквально истерзали. Вообще гитлеровцы сволочи. Так мучить и издеваться над ребенком, надо уметь.

А комсомолку — раздели и нагую хлестали раскаленной до красна проволокой. Били и по грудям, и по спине! Жестокие пытки — ничего не скажешь.

Другую девушку босиком поставили на кучу раскаленных углей. И держали ее с помощью проволоки. А затем били резиновыми шлангами. Потом девчонке прямо в лоно Венеры сунули красный от жара ломик. А это вообще жуть!

И чего только гитлеровцы не вытворяют. Одну девочку взяли, и погнали по уголькам, ножки ошпарили. Потом, стали травить собаками. Немецкие овчарки загрызли ребенка. А ведь девочка была еще совсем маленькая, и явно не партизанка.

И чего только фашисты не придумают. Вот распинают людей на звездах. Это руки в стороны как на традиционном кресте, и ноги тоже разводят на шпагат — прибивая конечности гвоздями. Так очень больно и человек сразу не умирает.

И еще это служит устрашением другим. А распинают и женщин и подростков. Очень даже жестоко себя ведут фашисты. Вышел указ фюрера, за каждого убитого солдата — пятьдесят мирных жителей распинать на звездах. А это очень жестоко.

Ну и варвары фашисты!

Грингета даже подумала: стоит ли за таких воевать? Но война это и деньги и развлечение, и почет, и уважение. А помучить красивого юношу и самой хочется.

Так что чего в этом смысле церемониться. Грингета любила секс, и при малейшей возможности соблазняла мужчин. Она в целом белокурая красавица — кровь с молоком. Только слишком уж крупная и мускулистая. Не все мужчины таких любят.

Но Грингета брала тех, кто колебался силой. Это же классно насиловать мужчин. И когда мужик сопротивляется, больше получаешь удовольствия.

Вообще больше женщин-убийц стало шлюхами. Ну, как-то размывает война мораль и пробуждает похоть. Особенно у женщин. Вообще организм самки позволяет заниматься сексом намного больше, чем мужчинам, а оргазм продолжительнее и сильнее. А значит, похоть может овладеть с куда больше силой, чем мужика.

Ну, действительно самец разрядился: и ему больше не надо! А самка только от первого оргазма способна и завестись. И захотеть второго более, сильного и третьего, и четвертого. Мужчины впрочем, тоже бывают похотливые, но те, у кого уровень половых гормонов повышен. А для женщины большую роль играет сила воображения. Впрочем, чем женщина сильнее физически, тем более ей хочется секса.

Грингета в этом плане большая дока. И постоянства не терпела. Хотелось ей разных ощущений. Что же шлюха она… А почему мужчина может быть бабником, а женщина не может стать шлюхой?

Грингета стала себя ласкать, а стреляла ногами. Русские уж очень упорны.

Маланья управляет пулеметами. Их в этом танке целых семь. Стреляет себе

И выкашивает пехоту. Крутая баба. И скалиться!

— Землю обойдем, потом махнем на Марс!

Матильда водитель и ей скучно. Хотя машина, конечно же с мощным двигателем.

Девчонка произносит:

— Всех перекошу! И передавлю!

Матильда тоже любит мужчины, и юношей. Старается не пропустить ни одного смазливого парня.

Дарья и Васька шествовали в Киев пешком. Им как-то не везло, ни одна машина не остановилась, чтобы подвести детей-разведчиков. Так и пришлось топать несколько суток, нередко ночуя, зарывшись в оставшиеся с прошлого года стога сена. Или идти ночью, а спать днем, когда тепло. Бедная девочка разбила в кровь свои босенькие, детские ножки, каждый шаг был для нее мукой, но Дарья словно впала в забытье, и как-то отключалась от боли.

Наверное, также терпела и Герда, несмотря на холод осени и проливные дожди.

Васька мыл её ноги в ручье и смазывал сбитые ступни расплющенным подорожником и лопухами. Мальчик с сочувствием смотрел на её изрезанные ступни, сбитые пальчики, тщательно вымывая трещинки и стараясь размягчить нарастающие мозоли. Еще недавно такие мягкие пяточки грубели прямо на глазах и причиняли девчонке сильную боль. Самому Ваське дорога казалась легкой, он крепкий мальчишка, привычный к тяготам и длинным переходам.

Впрочем, в последний день перед вхождением в Киев, Дарья несколько ожила, видимо привыкнув и нагрузкам, и ломающимся под ногами веточками, шишечками или камушкам асфальта. Она заявила Ваське:

— А знаешь, в вашем суровом времени, есть кое-какая прелесть. Ощущаешь себя человеком в буквальном смысле слова, способного преодолевать трудности!

Васька презрительно хмыкнул носом:

— Да ощущаешь… Но ощущать мало, надо и быть им! Вот расскажи, что ты знаешь о "Тигре"?

Дарья пожала плечами:

— Ну, что может девочка, знать о технике далекого прошлого! А тебе уже говорила, что кроме пушки 88-миллиметров ничего существенного не помню! А что вам этот танк сдался?

Васька хихикнул:

— Да так ничего! Но вот твое знание о технике могло бы нам пригодиться! Особенно о реактивных самолетах!

Дарья иронически пропела в ответ:

— Потому! Потому, потому что мы пилотки! Небо наш, небо наш, родимый дом! Первым, первым дело — бутыль водки! Ну, а мальчики? А мальчики потом!

Васька хмуро ответил, срывая пучок пышной травы, и энергично перемалывая её челюстями. Дорога как бы уходит вдаль, стрекочут кузнечики, летают серебристее стрекозы. Приближается бабье лето, на благодатной Украине уже за тридцать в тени и настроение повышается… Хоть и не легко идти по жаре! Мальчик заметил:

— Наша жизнь копеечная, но цены не имеет, так как сделана в одном экземпляре!