Конференция трех ведущих морских держав открылась 20 июня 1927 г. в Женеве. К тому времени соотношение сил их крейсерских флотов выглядело следующим образом: США имели 18 крейсеров, суммарным тоннажем 155 000 т, Великобритания имела 54 крейсера (332 000 т), крейсерский флот Японии насчитывал 25 единиц (156 000 т.). При этом в Англии и Японии пополнению крейсерского флота уделяли гораздо больше внимания и темпы строительства были выше, чем в Соединенных Штатах. Но на этот раз англичане не собирались поступиться своими преимуществами.
Английскую делегацию в Женеве возглавил лорд Роберт Сесиль, лидер "атлантистов" - сторонников англо-американского сближения, и морской министр Уильям Бриджмен. Последний панически боялся предстоящих дипломатических маневров, и ему ужасно не хотелось отправляться в Женеву. Поначалу он пытался настаивать, чтобы вместо него ехал Битти, но последний счел, что в интересах флота ему лучше оставаться в Лондоне. Однако первый морской лорд снабдил своего шефа подробнейшими инструкциями. Если на Вашингтонской конференции только американская делегация предложила четкую и продуманную программу сокращения морских вооружений, то на этот раз американская и английская стороны каждая выдвинули свой проект.
Англичане, например, предложили вновь вернуться к вопросу о линейных кораблях и авианосцах. Английская программа предлагала увеличить срок службы линкоров с 20 до 25 лет, сократить предел тоннажа с 35 000 до 30 000 т, уменьшить максимальный калибр главной артиллерии с 406 мм до 356 мм (с 16 до 14 дюймов). Водоизмещение авианосцев также предлагалось сократить с 27 000 т до 25 000 т. Английская сторона считала целесообразным подразделить крейсера на две категории: тяжелые, водоизмещением от 7 500 т до 10 000 т, вооруженные 203-мм орудиями главного калибра; и легкие, вооруженные артиллерией калибром не более 152 мм и имеющие водоизмещение не свыше 7 500 т. По тяжелым крейсерам англичане соглашались установить соотношение 5:3:3, а легкие предлагали вообще не ограничивать.
При ознакомлении с английским проектом создается впечатление, что британская делегация выдвинула заведомо неприемлемую для американской стороны программу. Ведь ее положения, в особенности в той части, которая касалась пересмотра ограничений, налагаемых на линкоры и авианосцы, в случае ее принятия потребовала бы полной ревизии вашингтонских соглашений. На это США никогда не пошли бы. Американские морские эксперты сразу отметили, что принятие английского варианта по линейным кораблям дало бы ощутимые преимущества британскому флоту. В его состав недавно вошли сильнейшие линкоры "Нельсон" и "Родней". Таким образом, англичанам было бы выгоднее, если бы новые американские корабли строились меньшего размера.
Такая ситуация вполне устраивала первого морского лорда, и он лично немало потрудился для создания этого дипломатического тупика. 21 июня он писал жене: "При первом ознакомлении с предложениями США и Японии на конференции совершенно очевидно, что мы слишком расходимся во мнениях и предстоит выстроить слишком длинный мост, прежде чем мы сможем даже помыслить, чтобы пойти навстречу. По счастью, я связал наших военноморских представителей так, что они и шага не смогут ступить без консультаций со мной, и в этом смысле, я думаю, все будет хорошо".
Действительно, сбить "твердолобого" "Вилли" Бриджемена с заданного ему курса оказалось делом безнадежным. Тем более, что ему нашелся и достойный оппонент в составе американской делегации - адмирал Хилари Джонс, который, по выражению американского историка Бенджамина Уильямса, "на международные отношения смотрел через якорный клюз". Женевская конференция с самого начала и вплоть до закрытия проходила в ожесточенной борьбе между делегациями по всем обсуждаемым вопросам. Англо-американская дискуссия приобрела исключительную остроту и после переговоров, длившихся более месяца, окончательно завела конференцию в тупик.
Каждая сторона непримиримо и упорно отстаивала свои основные предложения и в то же время категорически отказывалась от принятия предложений другой стороны. Бриджемен и Джонс бились как львы за каждый дюйм калибра, за каждую тонну водоизмещения. В результате заключительный протокол конференции лишь излагал точки зрения делегаций и не заключал в себе никакого соглашения, кроме рекомендации о досрочном созыве новой конференции по вопросу о морских вооружениях.
Провал морской конференции трех держав в Женеве летом 1927 г. принадлежит к числу наиболее драматических событий в истории международных отношений межвоенного периода. Ход и последствия женевских переговоров по проблемам морских вооружений оказали колоссальное влияние на последующее развитие англо-американских отношений. Совершенно очевидно, что при возникшей в Женеве конфронтации между двумя англосаксонскими державами, "на карту было поставлено нечто большее, чем просто престиж". Военные моряки по обе стороны Атлантики сознательно или подсознательно вырабатывали принципы своей морской политики, исходя из гипотезы о возможности англо-американского конфликта. Наличие таких взглядов объясняется слишком долгим существованием противоречий по вопросу о праве блокады и "свободе морей".
Неудача конференции трех морских держав провела резкую демаркационную линию в британских коридорах власти, разграничившую сторонников и противников англо-американского сближения. Лорд Роберт Сесиль по возвращении из Женевы подал в отставку в знак протеста против жесткой антиамериканской линии кабинета Болдуина. Потребовалось несколько лет усилий дипломатов в Вашингтоне и Лондоне в настойчивых поисках точек соприкосновения, полная смена правящих кабинетов, прежде чем взаимоприемлемое решение было найдено.
6 августа Битти писал Бриджмену: "Рад был узнать, что конференция пришла к концу и американцы не получили того, ради чего они ее затеяли, т. е. обладания господством на море, ничего за это не заплатив. Все нации в мировой истории, которые когда-либо обладали морским господством, достигали этого великого преимущества ценой многих жизней и больших денежных затрат. Проклятые янки думали, что они обретут его за просто так !!! Мне бы хотелось, чтобы подлинная история их нелепой попытки заполучить его при помощи экономии и разоружения стала известна всему миру".
Женевская морская конференция трех держав стала последней дипломатической комбинацией адмирала Битти. Еще до ее окончания, 7 июля 1927 г., король принял его отставку с поста первого морского лорда. В тот же день в "Тайме" была опубликована большая статья с описанием военно-морской службы Битти, в сопровождении многочисленных фотографий. На Флит-стрит так же, как и в Уайтхолле, всем было ясно, что с уходом адмирала заканчивается эпоха в истории морской политики Великобритании. Теперь, по прошествии многих лет, можно с уверенностью утверждать, что, несмотря на все ошибки, допущенные Битти на посту первого морского лорда, на все экстравагантные выходки, империалистические воззрения уже отжившей эпохи, которые он искренне исповедовал, военный флот был обязан ему очень многим и прежде всего высокой степенью боеготовности, с которой он встретил сентябрь 1939 г.
Когда Битти вышел в отставку, ему исполнилось только 56. Казалось, впереди его ждут еще долгие годы счастливой, спокойной и обеспеченной жизни. Его близкие друзья и соратники Генри Оливер и Эрнел Чэтфилд, также дослужившиеся до самых высоких адмиральских звезд (оба ушли в отставку адмиралами флота), прожили 101 год и 94 года соответственно. Но Битти судьба отмерила не так много. Четыре военных года почти беспрерывных походов и сражений, бремя ответственности командующего флотом и руководителя морской политики Империи тяжким грузом давили на его плечи и не могли не сказаться на здоровье.
На протяжении последних лет леди Битти страдала от тяжких нервных расстройств, переезжая с одного курорта на другой, и умерла в 1932 г., горько обвиняя мужа в том, что он сделал ее несчастной и поломал ей всю жизнь. В 1935 г. врачи однозначно предупредили адмирала, что состояние его сердечной деятельности оставляет желать много лучшего и что ему надо позаботиться о своем здоровье и во многом себя ограничить.
