Мне удалось это доказать на всех уровнях. Так что теперь в Белгороде есть улица и переулок Венгеровского, улица Волейбольная, и мемориальная доска в честь него открыта в институте, где он начинал свою работу в нашем городе.

Его не стало всего через несколько дней после возвращения из Японии с чемпионата мира – 4 декабря 1998 года. Похоронили его на центральной аллее еврейского кладбища в Харькове. И раньше мы всей командой по окончании сезона ездили туда. И я как бы отчитывался перед учителем о сделанном, об одержанных победах. Но сегодня разве туда доедешь? Но я верю, что когда-нибудь и в Харькове, на его родине, появится улица памяти замечательного игрока и тренера Юрия Наумовича Венгеровского.

В конце 2016 года мы отмечали сорокалетие нашего клуба. Если все эти десятилетия твоя жизнь была связана с «Белогорьем», в такие моменты вспоминаешь все наиболее значимые события, переживаешь о годах поиска истины и огромного счастья от одержанных побед, о людях, которые бок о бок с тобой собирали по кирпичику ныне известное не только в стране – в Европе и в мире – здание.

Сегодня, когда произносят «Белгород», то непременно подразумевают волейбол. Наш вид спорта стал неотъемлемой частью социально-экономической жизни области. А четверть века назад об этом можно было только мечтать. Хотя мой учитель Юрий Наумович Венгеровский не раз повторял, что придет время, когда мы будем на каждую игру надевать модные костюмы и рубашки с галстуком, а зрители будут приходить на волейбольные матчи в красивейший дворец спорта даже в смокингах с бабочками. Я тогда ему поддакивал, но верил с трудом.

Сегодня за билетами на матчи нашего клуба выстраиваются очереди, и пятитысячный зал переживающего даже уже не вторую, а третью или четвертую молодость старенького «Космоса» почти всегда бывает заполнен вне зависимости от того, с кем встречается «Белогорье» – с фаворитом из Казани или аутсайдером из Оренбурга.

На Белгородчине волейбол не просто полюбили, наш вид спорта стал культовым. К нам приходят на спортивный спектакль, который мало чем отличается от реальной театральной постановки. Только в театре, в мюзикле, в балете все происходит по заранее написанному сценарию и после десятков, а то и сотен репетиций, а актеры выходят на сцену с зазубренными ролями. В спорте же – в волейболе, в частности, – исполнители тоже выходят на арену после многочисленных тренировок, только до первого судейского свистка никто не знает, что произойдет дальше и как сложится матч-спектакль. Потому что игрокам-актерам приходится постоянно импровизировать, ведь соперник по другую сторону сетки также серьезно изучил все твои сильные и слабые стороны и готов ответить своими заготовками.

Вот тут на передний план-авансцену выходит тренер-режиссер, от знаний и умения которого сориентироваться в непростой обстановке зависит, уйдут ли болельщики-зрители волейбольного спектакля в хорошем настроении либо станут, может быть, не в открытую, а про себя оценивать увиденное нехорошими словами. Я не раз слышал в свой адрес и в адрес игроков очень нелицеприятные слова, нацеленные прежде всего на меня, тренера, то бишь режиссера, не сумевшего подготовить своих игроков-актеров, если постановка не удалась и команда проиграла.

Тут читатель вправе улыбнуться и даже не поверить мне на слово, но после успешных матчей «Белогорья» производительность труда на предприятиях области повышается, у коров увеличиваются надои молока, а преступность сокращается. Это вовсе не шутка и не штамп, а данные совершенно конкретных людей и руководителей этих предприятий, силовых подразделений, которые всегда были нашими болельщиками. Они в общении между собой на волейболе, точнее после игры, да если еще команда выиграла матч, во время чаепития так часто говорили.

Восьмидесятые годы оказались этакими волнообразными. Команда, используя очень красноречивую авиационную терминологию, попала в зону турбулентности. После отъезда Венгеровского, который в очередной раз на что-то (или на кого-то) обиделся, непросто было найти ему замену.

Какое-то время во главе «Технолога» встал Федор Новицкий, внешне импозантный и привлекательный. Каждые две минуты смотрелся в зеркало, поправлял прическу. Вот только как тренер ничего из себя не представлял и надолго в команде не задержался. Пробовали себя в должности главного и Валерий Шевригин, и Анатолий Дрозд, и Иван Андриенко. Менялся и состав – одни игроки уходили, другие приходили, ротация была большой, надолго никто не задерживался.

Команда участвовала в чемпионате РСФСР, но места занимала в середине первого десятка. Зато в Кубке Центрального совета ДСО «Буревестник» 1977 года – вновь второе. Были и кратковременные взлеты. В 1979-м белгородский клуб добрался до второй республиканской ступеньки на турнире в Куйбышеве. Мы завоевали право сыграть в переигровке за выход в первую лигу чемпионата СССР.

Соревнования в волжском городе проходили в начале лета, а переигровка состоялась спустя пару месяцев, ближе к осени, в Каменске-Шахтинском Ростовской области. Среди участников, кроме нас, были очень сильные коллективы из Волгограда, Ростова и Новосибирска.

Но за те несколько недель состав «Технолога» претерпел существенные изменения: троих ведущих игроков призвали в армию. Как ни пыталось руководство вуза, ничего поделать не могло, даже о небольшой отсрочке договориться не получилось. Так что мы вряд ли могли рассчитывать на то, чтобы подняться классом выше и сыграть уже в чемпионате Союза. Потому что за столь короткое время да еще при отсутствии хотя бы элементарных стимулов – социальных или финансовых – найти достойную замену в лице уже готовых выступать на таком уровне игроков не удалось. Своя же детско-юношеская школа, из которой мы и должны были черпать резервы, хоть и существовала, но больше формально, и подготовка молодежи в городе велась хаотично, перспективных молодых игроков там не готовили, да и на юношеских соревнованиях команды школы разных возрастов высоких мест не занимали.

Пришлось играть в ослабленном составе. Потому что тягаться с серьезными конкурентами, каждый из которых ставил задачи непременно выиграть соревнование и завоевать единственную путевку в первую лигу чемпионата СССР, мы были не готовы. Победителем тогда вышел новосибирский «Север», который возглавлял Борис Перлов, а в составе выступали некоторые хорошо известные волейболисты одесского «Политехника»: Павлюк, Алехин, Полтавский, связующий Филиштинский и многие другие. Как они там оказались – одному богу известно. Это если эмоционально. А если прозаически, Борис Перлов был тогда играющим главным тренером новосибирской команды, сам неплохо играл и пригласил с собой этих и других игроков из одесского «Политехника». Но более странным представлялось, как их могли допустить к участию в турнире за команду из совсем другого региона.

В решающем матче сибиряки, усиленные украинскими «легионерами», в пяти партиях обыграли команду Ростова, главным тренером которой был Александр Дьяченко – «Шура танкист», так его звали волейболисты, очень по тому времени хороший связующий. Он долгое время выступал за «Локомотив» из Харькова, поэтому я его знал хорошо. Кстати, на этом пасующем небольшого по волейбольным меркам роста держалась долгое время вся харьковская команда.

Для ростовчан поражение стало тяжелым ударом. Можете себе представить, если в захолустный районный центр – а это не ближний свет, километров двести от Ростова, если не больше, – на волейбол приехало все областное руководство во главе с первым секретарем обкома КПСС. Мне жалко было смотреть на стоявшего в дверях во время финала Сергея Ивановича Гаврилова, замечательного человека, занимавшего тогда пост государственного тренера по волейболу в Спорткомитете РСФСР. Багровое лицо спортивного чиновника доказывало, что все происходившее оказалось для него неприятным сюрпризом: ростовчане и брали себе переходный турнир, чтобы застолбить за собой место в союзном чемпионате. А тут такое…