Мне удалось это доказать на всех уровнях. Так что теперь в Белгороде есть улица и переулок Венгеровского, улица Волейбольная, и мемориальная доска в честь него открыта в институте, где он начинал свою работу в нашем городе.
Его не стало всего через несколько дней после возвращения из Японии с чемпионата мира – 4 декабря 1998 года. Похоронили его на центральной аллее еврейского кладбища в Харькове. И раньше мы всей командой по окончании сезона ездили туда. И я как бы отчитывался перед учителем о сделанном, об одержанных победах. Но сегодня разве туда доедешь? Но я верю, что когда-нибудь и в Харькове, на его родине, появится улица памяти замечательного игрока и тренера Юрия Наумовича Венгеровского.
В зоне турбулентности
В конце 2016 года мы отмечали сорокалетие нашего клуба. Если все эти десятилетия твоя жизнь была связана с «Белогорьем», в такие моменты вспоминаешь все наиболее значимые события, переживаешь о годах поиска истины и огромного счастья от одержанных побед, о людях, которые бок о бок с тобой собирали по кирпичику ныне известное не только в стране – в Европе и в мире – здание.
Сегодня, когда произносят «Белгород», то непременно подразумевают волейбол. Наш вид спорта стал неотъемлемой частью социально-экономической жизни области. А четверть века назад об этом можно было только мечтать. Хотя мой учитель Юрий Наумович Венгеровский не раз повторял, что придет время, когда мы будем на каждую игру надевать модные костюмы и рубашки с галстуком, а зрители будут приходить на волейбольные матчи в красивейший дворец спорта даже в смокингах с бабочками. Я тогда ему поддакивал, но верил с трудом.
Сегодня за билетами на матчи нашего клуба выстраиваются очереди, и пятитысячный зал переживающего даже уже не вторую, а третью или четвертую молодость старенького «Космоса» почти всегда бывает заполнен вне зависимости от того, с кем встречается «Белогорье» – с фаворитом из Казани или аутсайдером из Оренбурга.
На Белгородчине волейбол не просто полюбили, наш вид спорта стал культовым. К нам приходят на спортивный спектакль, который мало чем отличается от реальной театральной постановки. Только в театре, в мюзикле, в балете все происходит по заранее написанному сценарию и после десятков, а то и сотен репетиций, а актеры выходят на сцену с зазубренными ролями. В спорте же – в волейболе, в частности, – исполнители тоже выходят на арену после многочисленных тренировок, только до первого судейского свистка никто не знает, что произойдет дальше и как сложится матч-спектакль. Потому что игрокам-актерам приходится постоянно импровизировать, ведь соперник по другую сторону сетки также серьезно изучил все твои сильные и слабые стороны и готов ответить своими заготовками.
Вот тут на передний план-авансцену выходит тренер-режиссер, от знаний и умения которого сориентироваться в непростой обстановке зависит, уйдут ли болельщики-зрители волейбольного спектакля в хорошем настроении либо станут, может быть, не в открытую, а про себя оценивать увиденное нехорошими словами. Я не раз слышал в свой адрес и в адрес игроков очень нелицеприятные слова, нацеленные прежде всего на меня, тренера, то бишь режиссера, не сумевшего подготовить своих игроков-актеров, если постановка не удалась и команда проиграла.
Тут читатель вправе улыбнуться и даже не поверить мне на слово, но после успешных матчей «Белогорья» производительность труда на предприятиях области повышается, у коров увеличиваются надои молока, а преступность сокращается. Это вовсе не шутка и не штамп, а данные совершенно конкретных людей и руководителей этих предприятий, силовых подразделений, которые всегда были нашими болельщиками. Они в общении между собой на волейболе, точнее после игры, да если еще команда выиграла матч, во время чаепития так часто говорили.
* * *
Восьмидесятые годы оказались этакими волнообразными. Команда, используя очень красноречивую авиационную терминологию, попала в зону турбулентности. После отъезда Венгеровского, который в очередной раз на что-то (или на кого-то) обиделся, непросто было найти ему замену.
Какое-то время во главе «Технолога» встал Федор Новицкий, внешне импозантный и привлекательный. Каждые две минуты смотрелся в зеркало, поправлял прическу. Вот только как тренер ничего из себя не представлял и надолго в команде не задержался. Пробовали себя в должности главного и Валерий Шевригин, и Анатолий Дрозд, и Иван Андриенко. Менялся и состав – одни игроки уходили, другие приходили, ротация была большой, надолго никто не задерживался.
Команда участвовала в чемпионате РСФСР, но места занимала в середине первого десятка. Зато в Кубке Центрального совета ДСО «Буревестник» 1977 года – вновь второе. Были и кратковременные взлеты. В 1979-м белгородский клуб добрался до второй республиканской ступеньки на турнире в Куйбышеве. Мы завоевали право сыграть в переигровке за выход в первую лигу чемпионата СССР.
Соревнования в волжском городе проходили в начале лета, а переигровка состоялась спустя пару месяцев, ближе к осени, в Каменске-Шахтинском Ростовской области. Среди участников, кроме нас, были очень сильные коллективы из Волгограда, Ростова и Новосибирска.
Но за те несколько недель состав «Технолога» претерпел существенные изменения: троих ведущих игроков призвали в армию. Как ни пыталось руководство вуза, ничего поделать не могло, даже о небольшой отсрочке договориться не получилось. Так что мы вряд ли могли рассчитывать на то, чтобы подняться классом выше и сыграть уже в чемпионате Союза. Потому что за столь короткое время да еще при отсутствии хотя бы элементарных стимулов – социальных или финансовых – найти достойную замену в лице уже готовых выступать на таком уровне игроков не удалось. Своя же детско-юношеская школа, из которой мы и должны были черпать резервы, хоть и существовала, но больше формально, и подготовка молодежи в городе велась хаотично, перспективных молодых игроков там не готовили, да и на юношеских соревнованиях команды школы разных возрастов высоких мест не занимали.
Пришлось играть в ослабленном составе. Потому что тягаться с серьезными конкурентами, каждый из которых ставил задачи непременно выиграть соревнование и завоевать единственную путевку в первую лигу чемпионата СССР, мы были не готовы. Победителем тогда вышел новосибирский «Север», который возглавлял Борис Перлов, а в составе выступали некоторые хорошо известные волейболисты одесского «Политехника»: Павлюк, Алехин, Полтавский, связующий Филиштинский и многие другие. Как они там оказались – одному богу известно. Это если эмоционально. А если прозаически, Борис Перлов был тогда играющим главным тренером новосибирской команды, сам неплохо играл и пригласил с собой этих и других игроков из одесского «Политехника». Но более странным представлялось, как их могли допустить к участию в турнире за команду из совсем другого региона.
В решающем матче сибиряки, усиленные украинскими «легионерами», в пяти партиях обыграли команду Ростова, главным тренером которой был Александр Дьяченко – «Шура танкист», так его звали волейболисты, очень по тому времени хороший связующий. Он долгое время выступал за «Локомотив» из Харькова, поэтому я его знал хорошо. Кстати, на этом пасующем небольшого по волейбольным меркам роста держалась долгое время вся харьковская команда.
Для ростовчан поражение стало тяжелым ударом. Можете себе представить, если в захолустный районный центр – а это не ближний свет, километров двести от Ростова, если не больше, – на волейбол приехало все областное руководство во главе с первым секретарем обкома КПСС. Мне жалко было смотреть на стоявшего в дверях во время финала Сергея Ивановича Гаврилова, замечательного человека, занимавшего тогда пост государственного тренера по волейболу в Спорткомитете РСФСР. Багровое лицо спортивного чиновника доказывало, что все происходившее оказалось для него неприятным сюрпризом: ростовчане и брали себе переходный турнир, чтобы застолбить за собой место в союзном чемпионате. А тут такое…