– Да откуда тебе может быть это известно? – воскликнула Дина, совершенно не узнавая спокойного и уравновешенного Фила.

– От Эдина, – ответил виконт, отводя взгляд к двери. – Несмотря на их далеко не дружеские отношения с братом, он хорошо знает Дамира.

– Я хочу поговорить с Эдом, – решительно заявила Динара, возвращая голосу былое спокойствие. – Пусть расскажет мне все, что знает.

– Твое право, – хмуро бросил Филипп. – Делай, что считаешь нужным. Но я бы рекомендовал поговорить напрямую с твоим женихом. Это стало бы большим шагом к вашему сближению. Ты бы смогла лучше его понять, а Дамир начал бы учиться тебе доверять.

Он вздохнул и подошел к ней почти вплотную.

– Я желаю тебе добра, Эрли. Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня понять. И я бы никогда от тебя не отказался. Поверь, никто во всем мире не смог бы тебя у меня забрать… кроме Дамира.

– Потому что он твой кронпринц? – тихо спросила девушка, неотрывно вглядываясь в его глаза.

– Нет, – мотнул головой Фил. – Есть другая причина. Но я очень надеюсь, что ты никогда о ней не узнаешь.

Он коснулся пальцами ее щеки и хотел потянуться к губам, но вовремя себя одернул. После всех сказанных им слов поцелуй был бы совершенно неуместен. Поэтому Филиппу не осталось ничего иного, как развернуться и покинуть ее палату.

Поссориться с Филиппом у Дины не получилось.

В тот же вечер он явился к ней перед самым отбоем и молча вручил маленькую алую розу. Поначалу девушка не желала принимать протянутый цветок, продолжая с равнодушным видом уничтожать клубнику. А вспомнив, что и лакомство тоже притащил Фил, подумала отказаться еще и от ягод… но это оказалось выше ее сил.

Когда же Фил с виноватым видом сообщил, что стащил розу в оранжерее академии и что его при похищении больно ударило импульсом охранного поля, Дина просто не смогла больше на него злиться.

С того самого дня по обоюдному молчаливому согласию тема грядущего замужества карильской принцессы больше между ними не поднималась. Они снова общались как близкие друзья, правда, иногда Филипп все-таки срывался и целовал Дину. А она и не думала сопротивляться. Можно сказать, что только этого и ждала, а иногда даже сама его провоцировала.

Как оказалось, и от подаренной Эдином книги может быть польза. Теперь Динара знала многое о соблазнении мужчин, о чем раньше и не догадывалась. А кое-что даже с интересом пробовала применить на практике. Страдал от экспериментов все тот же несчастный Фил, который и так с трудом мог держаться от Дины на расстоянии, а после томных взглядов, ненавязчивого закусывания губы и будто случайно расстегнувшихся пуговиц на рубашке и вовсе начинал медленно закипать.

Когда Динару отпустили из лазарета, ему стало немного легче, потому что она увлеклась изучением пропущенного за время болезни материала и подготовкой к экзаменам. Но однажды вечером, когда половина зачетной недели оказалась позади, а до пресловутого новогоднего бала оставалось каких-то пять дней, случилось то, от чего выдержка Филиппу едва не изменила.

Так как теперь Ник почти постоянно торчал в спальне Терри, Фил снова стал в своей комнате полноправным хозяином. Дина заходила к нему нечасто, но каждому ее появлению он был искренне рад. А однажды она явилась после отбоя и выглядела странно взволнованной, хоть и пыталась это скрыть.

– Филипп, – проговорила, старательно пряча взгляд и изображая смущение. – Мне нужна твоя помощь…

– Конечно, Эрли, – тут же отозвался парень, тепло улыбнувшись. – Все, что в моих силах.

– Эм… – Она замялась, смущенно отводя глаза, что показалось Филу плохим знаком. – Дело в том, что у меня… утром, перед экзаменом… порвалась подвязка на чулке. А я опаздывала, ну и завязала как могла. А теперь развязать не могу. Поможешь?

Фил посмотрел удивленно, ожидая, что вот сейчас Дина улыбнется и скажет, что это просто шутка такая. Но она и не думала шутить. Скованно прикусила губу и остановилась посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу.

На ней было платье. Синее, с красивой вышивкой на лифе. Но суть совсем не в узоре, а в том, что Мелкая вообще впервые предстала перед Филиппом одетая так, как и подобает женщине.

– Эрли, – проговорил виконт, оглядывая ее с сомнением. – Даже не представляю, что могло заставить тебя надеть столь ненавистную вещь, как юбка. Ты же их не любишь.

– Так экзамен важный… – попыталась оправдаться Динара. – Да и вообще, мне в скором времени предстоит поселиться в императорском дворце, и вряд ли там станут так же терпеливо относиться к моим предпочтениям в одежде. Уверена, мой будущий муженек обязательно настоит на том, что его супруга должна выглядеть безупречно. Так что можешь считать, что я решила хотя бы попытаться соответствовать. Только вот… чулок теперь снять не могу.

– А как же ты в родном дворце справляешься с такими проблемами, как завязки на чулках? – иронично поинтересовался Фил, с интересом разглядывая такое странное явление, как студентка Арвайс в платье.

– Там, к твоему сведению, у меня личная горничная. И она в состоянии справиться с любой проблемой. К сожалению, сюда я ее притащить не могу.

Дина напряженно покосилась на дверь, видимо, раздумывая, уйти или все-таки остаться, но в конце концов решила в последний раз попросить помощи.

– Фил, ну правда… мне больше не к кому обратиться с такой… эм, деликатной просьбой, – протянула она, нервно сминая ткань на подоле. – С правой ноги я сняла, а вот с левой… никак.

Дина даже немного приподняла юбку, дабы продемонстрировать, что на ней на самом деле остался только один белый чулок.

– Поможешь? – спросила, глядя с надеждой.

И тот с обреченным вздохом поднялся с кровати и подошел к девушке.

– Помни, ты сама попросила, – сказал он, видя, как в ее глазах отражается затаенный страх, а щеки покрываются румянцем смущения. – Присаживайся.

Дина села на стул, а когда Филипп опустился рядом на корточки, начала осторожно приподнимать подол платья. Правда, где-то на коленке рука Динары замерла, не решаясь подняться выше, и тогда Фил напряженно выдохнул, сам зацепил пальцами ткань подола и потянул вверх. Не касаться ноги никак не получалось. Руки будто сами собой скользнули по гладкой поверхности чулка и остановились только у кружевного края. Ведь дальше начиналась уже голая кожа.

Теплая и наверняка мягкая на ощупь…

Только неимоверным усилием воли Филиппу удалось заставить себя сосредоточиться и выбросить из головы нецеломудренные мысли. Пришлось до боли стиснуть зубы и на мгновение представить гневный взгляд матери Эрлиссы. Ее величества Эриол…

Вот после этой картины он остыл. Даже дышать легче стало. Жаль, ненадолго.

Фил добрался до ленты, где образовался пресловутый узелок, и постарался сосредоточиться на нем. Но Боги… взгляд, как приклеенный, снова и снова возвращался к полоске неприкрытой кожи и двигался выше, к краю коротких кружевных шортиков.

Он сглотнул и заставил себя смотреть на узелок. И даже попытался его развязать… но тот оказался слишком сильно затянут и поддаваться не желал. Пальцы Филиппа то и дело касались обнаженной ноги Дины под лентой, и с каждым таким касанием он все больше терял голову.

– Эрли, – проговорил, выводя пальцами вокруг кромки чулка непонятные узоры. Это получалось само собой, и как ни старался, но убрать руку не получилось. – Он не поддается. Нужно разрезать ленту.

Девушка тяжело дышала и вздрагивала от каждого его прикосновения. Но их было так мало… а ей хотелось, чтобы он перестал сдерживаться. Чтобы дал волю и своим, и ее желаниям.

– А может, зубами попробовать? – предложила Динара. Она хотела, чтобы голос прозвучал невинно, но на деле получилось слишком чувственно.

– Ты играешь с огнем, – заметил виконт, поднимая лицо и встречаясь с ней взглядом. Но сейчас в глазах Мелкой пылал такой пожар, что он уже почти распрощался с остатками собственного самообладания.