И одарил таким строгим взглядом, что ослушаться она не решилась.

Жидкость оказалась довольно приятной на вкус и чем-то напоминала кисель, который иногда давали в столовой на ужин. Но если Терри надеялась, что Доминик спокойно уйдет, то сильно ошибалась.

– Теперь сиди смирно, пока я буду снимать с тебя платье, – заявил он и тут же потянулся к длинному ряду пуговиц на ее лифе.

– Зачем? – тихо поинтересовалась Терри, но сопротивляться не стала. Сейчас она была слишком подавлена, чтобы спорить, да и не видела смысла. Кто она такая, чтобы возражать воле своего хозяина?

Пока он избавлял ее от платья и чулок, девушка вела себя очень смирно. Когда надо было, поднимала руки, привставала или поворачивалась. Нику она напоминала заводную куклу, которой абсолютно все равно, что с ней делают. У которой нет ни чувств, ни эмоций, ни души.

И даже когда он снимал с нее бюстье, когда легко массировал кожу под застежками, Терри не придала его действиям никакого значения.

– Вытяни руки, – попросил Доминик.

Она повиновалась, даже не задумываясь, для чего ему могло это понадобиться. А Ник… осторожно надел на нее свободную ночную сорочку.

– Умница, а теперь ложись.

И девушка покорно подчинилась.

Первый шок схлынул, подобно тому, как сходит обратно в океан разрушительная волна цунами, и Терри показалось, что она совершенно пуста. Будто на месте ее внутреннего мира, на месте того, что делало ее сильной личностью, остались лишь голые холодные развалины. Стало безразлично абсолютно все, включая собственный рабский статус. Она просто старалась не думать… вообще ни о чем. В нынешнем состоянии любые мысли становились обжигающе болезненными. Они виделись ей раскаленными лезвиями, режущими прямо по живой душе, медленно умирающей под этими пытками.

Глядя на Терриану, Ник впервые не знал что делать. Своим полным безразличием она его откровенно пугала. Да что говорить, он сам почти впал в отчаяние. Даже задумывался, не позвать ли лекарей – или даже перенести Терри в Карилию, где ей точно бы помогли. Но за окнами ночь, а значит, покинуть академию все равно не удастся.

Она лежала с открытыми глазами и смотрела куда-то вдаль. Взгляд ее был пугающе спокоен. Настолько, что на мгновение Нику даже показалось, что она… мертва. От этого видения его передернуло, а в душе похолодело. И он понял, что оставлять все вот так ни в коем случае нельзя.

– Терри, – позвал, усаживаясь рядом.

Девушка никак не отреагировала, будто бы и не слышала его вовсе. Тогда он потянул ее за руку, но реакции все равно не последовало.

– Терри! – выкрикнул, нависая над ней, а когда она мазнула по нему безразличным взглядом и снова отвернулась, упрямо сжал зубы. – Хорошо, – сказал, стараясь успокоиться и попытаться мыслить здраво.

Нужно действовать другим способом. Пусть ее сознание прячется за панцирем отчужденности и до него не достучаться, но вот тело всегда реагировало на Доминика одинаково.

Заметив, что он начал раздеваться, Терриана лишь отвела взгляд и уставилась в стену, будто ее ни капли не волновал ни сам молодой мужчина, ни его намерения. И даже когда он забрался под одеяло и лег, тесно прижавшись к ее спине, Терри не придала этому значения. Но стоило его рукам нагло задрать подол сорочки, а губам нежно коснуться плеча и шеи – и она мгновенно вернулась в реальность.

– Брис… – вздрогнула, испугавшись от столь неожиданной ласки.

– Да, милая. Я, – прошептал он, целуя у самого ушка. – И сейчас я буду возвращать тебя в норму одним крайне приятным способом.

Но, вопреки его ожиданиям, Терри тут же вывернулась из объятий и, сжавшись, села на постели.

– Не надо, – взмолилась, поправляя расстегнутый ворот сорочки, открывавший слишком много.

Она смотрела с отчаянием человека, у которого пытались отобрать последнее, что осталось. И в случае с Терри это была гордость. Хотя правильней будет сказать – осколки гордости.

– Пожалуйста, если у тебя осталась ко мне хотя бы капля уважения, не поступай так со мной, – пролепетала она, обхватывая плечи руками.

– А что здесь такого ужасного? – спокойно поинтересовался Ник, садясь напротив.

Уже то, что Терри начала реагировать на его действия, – хороший знак. И теперь важно не дать ей снова погрузиться в состояние полной апатии.

Их колени соприкасались, пальцы сами тянулись дотронуться, но девушка все еще заставляла себя держаться. Они смотрели друг на друга, и оба не могли поверить, что находятся так близко… в одной постели.

– Это прекрасно… – отозвалась она, все-таки протягивая к нему дрожащую руку и касаясь лица. – Восхитительно…. Но лишь сейчас. А завтра будет только больнее. Ведь ты снова оставишь меня…

Вместо ответа он подался вперед и поцеловал ее в губы. Так ярко, так невероятно, безумно сладко, что Терри сдалась. Она отвечала с таким пылом, что сама себе ужасалась. Это был даже не поцелуй, а самый настоящий ураган. Он закрутил их обоих, заставляя забыть обо всем на свете. И если для Терри такая реакция и была вполне ожидаемой, то Ник даже не представлял, что потеряет голову от простой, привычной ласки.

– Я не уйду, – проговорил, чуть отстраняясь. – Не могу без тебя. Не хочу никого другого.

– Я люблю тебя, Брис, – прошептала Терри, млея от его близости, от его взгляда… от тепла его тела. – Несмотря ни на что… Несмотря на всех твоих девушек… Люблю.

Он ничего не ответил. Да и что должен был сказать? Сейчас любые слова казались слишком… неправильными. Поэтому он снова ее поцеловал, теперь уже точно зная, что не ограничится этим.

Никогда раньше Ник не представлял, что можно так в ком-то нуждаться. Ни одна женщина не действовала на него так, как его любимая предательница-вертийка. Да, он отчаянно желал выбросить ее из головы, но не смог.

Для него близость с Терри вообще была чем-то особенным, сильным, всепоглощающим. Стоило ее пальчикам легко коснуться его кожи, и он мгновенно терял связь с реальностью. От прикосновений ее губ забывал собственное имя…

А когда между ними не осталось ни одежды, ни лишних слов, а тела слились в древнем, вечном танце любви, Ник вдруг остановился и, крепко прижав к себе девушку, поймал затуманенный взгляд и сказал:

– Ты моя, Терри. Моя!

Она же в ответ только сильнее вцепилась в его плечи и потянулась к губам. Сейчас ей нужен был поцелуй, который бы подтвердил слова любимого. Заклеймил. Присвоил. И она хотела принадлежать ему. Пусть даже как рабыня, главное – быть рядом. Главное – иметь возможность прикасаться. Греться в тепле его рук. Слышать его дыхание.

И он поцеловал, так, что весь мир померк и закружился в немыслимом калейдоскопе ощущений. Поцелуй был жадным и даже немного грубым, но он стал выражением истинных эмоций и того сумасшедшего желания, что только усиливалось, заставляя двигаться навстречу наслаждению.

Терри сходила с ума. С каждым мгновением ей все сложнее удавалось сдерживать срывающиеся с губ стоны.

– Тише… – шептал Ник, замедляя движения и погружаясь в нее до максимума. – У меня нет с собой артефакта безмолвия… Нас услышат.

И снова поцеловал, наслаждаясь каждым мгновением.

– Я хочу видеть твои глаза… – проговорила Терри, зарываясь руками в его волосы. – Я так соскучилась по ним… По тебе настоящему. Пожалуйста…

И он не смог отказать.

– Сними, – разрешил, нависая над ней.

И девушка тут же зацепила пальцами его цепочку и расстегнула замочек. И как только амулет соскользнул с шеи, Терриана всхлипнула и крепко обняла парня и руками и ногами.

– Брис… – шептала она, теперь уже сама вынуждая его ускориться. – Любимый…

И он больше не смог сдерживаться. Движения стали резче, объятия крепче, дыхание участилось. А Терри принимала его с таким трепетом, с такой дикой отдачей, будто он на самом деле был истинным смыслом всей ее жизни.

Когда она вскрикнула, не имея сил сдержать всплеск удовольствия, он накрыл ее рот своими губами. Ведь шуметь было нельзя, а то сюда быстро явятся и бдительные соседки, и комендант. Брис еще раз подался вперед и, вздрогнув всем телом, уткнулся лицом в ее шею.