— Смотрю, у тебя много друзей-мутантов…

— А у тебя много благодарных пациентов, — Чарльз кивнул на исписанные от руки листы картона за стеклом.

Эрик смущенно кивнул.

— Да. Эти еще пятилетней давности, когда только начал свою работу. Тогда мне казалось, что я смогу изменить мир своими убеждениями. Потом перестал страдать этой глупостью, но приятные воспоминания о первых удачах остались.

Чарльз уловил в памяти Эрика лица тех, кому он смог помочь, и сам невольно улыбнулся.

— До свидания, друг мой. Надеюсь, еще свидимся как-нибудь, — Чарльз протянул ему ладонь, и Эрик ответил на рукопожатие.

— Не сомневаюсь. До встречи, Чарльз.

Дверь за Чарльзом закрылась, и он слетел по лестнице с третьего этажа, словно на крыльях. Дурные картины об абортах выветривались из его головы с каждой ступенькой. Мысли кружили между доктором Леншерром, спасающим жизни, и Мойрой, которая с вероятностью почти сто процентов оказалась вдруг его соулмейтом. За какой-то чертов вечер, пропитанный алкоголем и болтовней о веснушках, он обрел неплохого приятеля и, видимо, нашел того, кого искал долгие годы. И Мойра не была серийным маньяком, а была военной, как он и полагал.

Перед домом Эрика обнаружился телефон-автомат. Чарльз зашел под козырек и, сняв трубку, тут же набрал знакомый номер детектива. Сегодня была вторая суббота месяца, и Мойра дежурила.

Ответил кто-то другой, но Чарльз представился и попросил соединить с МакТаггерт.

— Чарльз, где тебя черти носят?

— Эээ… — вопрос обескуражил.

Чарльз вдруг растерялся, совершенно сбитый с толку, не знающий, что вообще собирался сказать.

— Ты в порядке?

— Да, да, я в порядке. Просто выпил вечером с другом и остался у него на ночь. Сейчас еду домой. Или нет, к тебе в участок. Я извиниться… Хочу извиниться за вчерашнее.

— С другом?.. — начала было Мойра, но оборвала себя на полуслове. — Прости, я тоже наговорила лишнего.

— Просто заходи сегодня после смены ко мне, ладно? Я испеку печенье с изюмом.

— Хорошо. Знаешь, чем меня заманить, — хмыкнула Мойра и, попрощавшись, отключилась.

На той стороне раздавались гудки, но Чарльз все никак не мог положить свою трубку на рычаг. Сердце гулко стучало в груди. Как Мойра отреагирует? Она искала его вчера? Зачем? Может, она тоже догадалась.

Пальцы стиснули нагревшийся от его тепла пластик, и он ощутил внутри легкую вибрацию металла.

В голове от размышлений и чувств становилось тесно, но Чарльз почему-то не мог просто взять и уйти отсюда. Он будто забыл сказать или сделать что-то еще. Наверное, это страх перед неизвестным? Перед новым витком его жизни? Или что?

Мимо прошла женщина с ребенком в коляске, и в памяти снова всплыли картины, подсмотренные в сознании Эрика.

Аборт — убийство…

И почему это так поразило Чарльза? Разве он не знал об этом раньше? Разве не обсуждали они это с Рейвен когда-то?

Не веснушки ли Чарльза напомнили Эрику вчерашнюю смену, что он решил об этом заговорить?

«Эти еще пятилетней давности, когда только начал свою работу».

Слова Эрика отчетливо прозвучали в голове Чарльза, заставляя его колени медленно подкашиваться. Не может же этого быть?..

Слегка подрагивающие пальцы медленно коснулись веснушки, появившейся вчера на носу.

«Просто вчера была дерьмовая смена, как раз кровавый день, как я их называю».

Боковым зрением он вдруг уловил, как кнопки телефона сами нажимаются, с тихими щелчками вдавливаясь в металлический корпус. На автомате он поднес трубку к уху. Короткий гудок — и на той стороне молча взяли трубку.

Чарльз вышел из-под козырька и задрал голову, рискуя завалиться, потому что перед глазами все кружилось. Наверное, у него опять были такие же расширенные зрачки, как получасом ранее, когда он осознал, что Мойра его соулмейт…

— Ты уверен? — голос Эрика из автомата звучал так же спокойно, как и за завтраком, и даже отсюда Чарльз мог разглядеть его легкую ухмылку в окне третьего этажа.

Он медленно опустил трубку на рычаг и пошел в сторону автобусной остановки, чтобы добраться до дома. Ему было над чем подумать…

Как понять, что ты встретил родственную душу? Все эти рассказы о внезапно вспыхнувших чувствах или логически выстроенные теории чаще всего никак не доказывали: был ли твой партнер, друг или брат твоим соулмейтом, или ты просто этого хотел? В конечном счете, все решала личная вера. Кто-то шел за зовом сердца и доводами рассудка. А кто-то оставался в стороне, просто продолжая жить. Мало у кого была возможность проверить свои предположения.

Чарльзу представилась такая возможность. Но был ли он готов к тому, чтобы узнать результат? И был ли в результате хоть какой-то смысл? Ведь долгие годы он жил в страхе столкнуться лицом к лицу с убийцей. И если ни Мойра, ни Эрик не являются таковыми, то не все ли равно?

Чарльз откинулся на подголовник сиденья в автобусе и уставился на свое отражение в стекле. Веснушки были на месте, и мысли пассажиров, видевших его, лучились любопытством и настороженностью. Но теперь ему было все равно. Впервые за пять лет он улыбался своему отражению.