Невольницы растерянно посмотрели на нее. Они еще не отошли от шока, и беззаботное возвращение к разговору о побеге казалось им неуместным.

– Я не буду вас жалеть, – прояснила ситуацию принцесса. – Мы теряем время. Мы удаляемся все дальше от родных земель. К тому же вы еще очаровали двух воинов, которые теперь не спустят с вас глаз! О чем вы вообще думали? О том, что они устроят вам побег? Меня поражает ваша наивность! Я надеюсь, вы хоть получили сведения, которые бы помогли нам в нашем деле?

– Их десять человек, не считая предводителя, – покраснев, пролепетала юная Кальвия. – И у них много оружия. Они везут его в повозке с провизией. Солдаты не были жестоки с нами. Большую часть работы они делали за нас, и еще рассказывали нам о Кассиопее и о предстоящем празднике затмения солнца. В это время на центральной площади происходит большое гуляние, а…

– Ниже лопаток, вдоль позвоночника! – перебила восторг подруги Алтея, повернувшись к Элике спиной. – Когда этот мерзкий шакал разорвал на мне платье, я просила Антала лишь об одном ? чтобы он его не нашел!

– Нож! – прошептала принцесса, развязав веревку под грудью девушки. Твердая рукоять уверенно легла в ее руку. – Теперь мы спасены! Рассказывайте, что еще удалось узнать?

– Еще они дежурят по сменам, прерываясь на сон, – вспомнила Алтея. – Двое воинов спят в повозке с оружием. Нам туда не пробраться, она едет впереди, каждые две меры масла они сменяются. Основная часть отряда впереди, нашу повозку замыкают всего трое. Мне показалось, что они расслаблены, так как мы скованны. Им и в голову не придет, что мы попытаемся сбежать. Но как их нейтрализовать, если у нас только один клинок? Но на зов придет лишь один, а остальные насторожатся.

– И речи быть не может пытаться сбежать во время движения, – сказала Элика. – Сейчас мы просто разрежем кожаные наручи. Но не до конца, наша задача сделать так, чтобы они оставались на руках, но при этом мы должны усилием их разорвать в любой момент. Цепь прочна. Это будет нашим дополнительным оружием. Меня наверняка пригласит в свой шатер полководец, и его я беру на себя. Сейчас мы еще раз проработаем план, а пока воспользуемся ножом. Время снять оковы!

– Ты не понимаешь, мама! Я там был! И я не смог спасти ее! Понимаешь?! Не смог!

Горе принца Лэндала было сокрушительным. Это был почти убийственный удар и для Лаэртии Справедливой, но гордая матриарх силой недюжинных усилий сейчас держала себя в руках, оставаясь внешне невозмутимой.

– Встань! – повелительно велела она, положив ладонь на лоб сына. – Ты принц правящего рода! Где это видано, чтобы преемник священного Антала бился в истерике? – она приняла из рук советника Антония кубок с подогретым вином и насильно втиснула в сжатые в бессилии и злобе пальцы принца. – Пей! И займи подобающее тебе место, не смей лежать в моих ногах как ничтожный раб! Что сделано, то сделано. Мне нужна твоя ясная голова и разумные пропозиции по спасению моей дочери, а не слезы и сожаления! От них мало толку!

Лэндал залпом выпил обжигающий напиток. Он едва стоял на ногах от усталости и безысходности, но повелительный тон матери, королевы священной империи, непостижимым образом добавил ему сил и ясности разума. На негнущихся ногах, с окаменевшим от горя сердцем принц опустился в кресло рядом с троном. Его плечи вздрагивали. Три меры масла было потеряно, пока они обыскали окрестности, но похитителей и его сестры словно след простыл. Тела двух убитых работорговцев уже остыли к тому времени, а раненый скончался в агонии на руках его воинов, как ни пытались они его привести в сознание и допросить. Дан был мертв, воин, отправленный в пролесок, тоже… На тропинке пролеска был след от колес повозки, но без следопыта, оставшегося в селении антиквов, понять истинный путь напавших было невозможно. Лэндал плохо понимал к тому времени, что именно делает, когда отправил оставшегося в живых телохранителя за Герриком, его людьми и следопытами ? антиквами, распорядившись назначить преследование во всех направлениях. Он не думал о возможной опасности, о том, что тоже может стать жертвой нападавших, когда сам во весь опор погнал Ломающего Сталь во дворец. Хорошо хоть хватило ума не поставить в известность общину лесных Оцилл, пусть даже, возможно и обладающих информацией о чужаках… Это было дело государственной важности, и без матриарх не стоило принимать опрометчивых решений. Хотя за свой одиночный ночной вояж принц и получил по полной.

– Антоний, созывай совет пяти. Высшая мера таинства. О пропаже моей дочери никто не должен знать! —Лаэртия Справедливая гордо выпрямилась, расправив полы золотого платья. Никакой паники. Только выверенные действия и ясный ум. От смятения ситуация не разрешится сама собой. Подойдя к высокому зеркалу, она расправила локон светлых волос и спокойно оценила свое отражение. Подданные не увидят свою королеву расстроенной либо растерянной. И никто не увидит, как истекает кровью ее сердце от любви к дочери. Никто и никогда! Она повернулась к сыну. Понемногу ее ледяное спокойствие передалось и принцу.

– Займи место Элики за столом заседаний. Мне ясно одно, это не случайное похищение. Работорговцы Дальноземья скорее всего пешки для отвода глаз. Все было спланировано. Остается выяснить кому и зачем это нужно.

Тронный зал спустя четверть меры масла заполнился членами совета. Лаэртия обвела своих преданных приближенных внимательным взглядом.

– Этой ночью было совершено нападение на отряд возвращавшихся во дворец принца и принцессы. Элика пропала. Есть все основания полагать, что она была похищена. Поисковые отряды немедленно будут направлены во все концы империи. Мы с вами сейчас должны сосредоточиться и выяснить ключевые фигуры недоброжелателей, которые могли совершить такое. Поскольку медлить нельзя, я прошу всех озвучить свои доводы, подозрения, даже бездоказательные, мы их рассмотрим детально. Мы должны знать, кто посмел так оскорбить великую империю!

– Повелительница, – главная военачальница встала, не дождавшись позволения, но в экстренных случаях в узком кругу, когда надо было принять молниеносные решения, такая вольность была вполне допустима. – Тракийцы не осмелились объявить нам войну. Они решили пойти подлым путем!

– Где сейчас Далан Тракийский? – осведомилась Лаэртия. Все глаза устремились к Лэндалу. Ему было это известно.

– Красные Степи, королева. Они на пути к Окаменевшему морю. Гарее объявлена война. Зная изворотливость и коварство этого змея… Они могли воспользоваться видимостью предстоящего похода, дабы выглядеть невиновными перед империей…

– Ты полагаешь, что сейчас, по истечению двух зим, он решился утвердить свое право на Элику?

– Разве во время переговоров, пока они еще шли в мирном истоке, не был ли решающим аргументом отказа возраст моей сестры?

Члены совета зашумели. Матриарх сжала кулаки, оценив проницательность сына.

Ровно две зимы назад… О, она хорошо помнила воеводу дальних тракийских земель Далана Тракийского и его визит во дворец Атланты. Тогда он приехал в надежде заручиться ее поддержкой в войне против так и не покорившегося ему островного Энкариума. Матриарх отказала. Древнее соглашение связывало ее с жителями островной империи, и об этом мало кто знал. Возможно, не случайным был внезапно вспыхнувший тогда интерес короля-воина к юной принцессе Элике. Он попросил ее руки. Следуя трактату вежливости, Лаэртия решительно отказала ему, приведя в качестве одного из аргументов возраст принцессы. Именно это привело к исступленной ярости тракийца.

"Маленькая атланка все равно будет моей, мне не нужно твое разрешение! И когда я приду за ней, я вспомню твои слова. Принцесса чистой крови мне не ровня? Что ж, в моих руках она уже никогда не останется принцессой! Помяни мое слово, гордая императрица!"– угрозы варвара тогда сотрясали стены дворца, и матриарх стоило большого труда успокоить совет пяти, жаждущий разорвать дерзкого чужеземца на части, привязав за руки и ноги к резвым скакунам. Именно этим инцидентом и объяснялось повышенное внимание принца Атланты к тракийцам.