- Не будет никакой катастрофы. Это были просто годы, которые я провел вместе с землянами и все, - ничуть не сожалея о необходимости признаваться во всем чужаку, ответил Дэн. - Не только мне пришлось сражаться за землян по доброй воле. Погибнет кто-то из нас - невелика потеря. А пропавших землян заменить будет некому. Ты не поверишь, но триста лет тому я был почти как ты.

- Мы были на Плутоне. Столетия прошли за считанные годы. Когда тебя нашли, тебя не предали...

Тебя бы на Землю, Дарстэн. Первым же рейсом, когда начнется эвакуация марсианского Сиэтла.

Сотню лет над Марсом бушевали песчаные бури, но огни Сиэтла можно было разглядеть даже с Земли. Сложно будет представить, что эти огни погаснут. Погаснут на несколько дней, пока люди туда вернутся. Или лет. Там уж как получится.

* * *

В былые времена подъемник должен был выглядеть, как на авиастанциях: опознавательные маячки, и на ромбической решетке замысловатый литой орнамент в виде ракет. Но за годы его стены насквозь изрешетили выстрелами добытчики, и с трудом верилось, что он сдвинется с места.

- Спусковая шахта протянулась через весь шельф, - объяснил Дарстэн. - Над подземной долиной лавовых гейзеров и над Сектором. Заходи, сам убедишься. Выводит прямо на поверхность.

Теперь понятно было, почему Дарстэн настолько легко отыскал Дэна в подземельях по прошествии нескольких дней. Подземелья в своей основе имели некую упорядоченную систему и разделялись на определенное количество подуровней. А у Дэна был с собой райтскринер. Дарстэну оставалось лишь спуститься на нужный уровень, отследить сигнал и проследовать в нужный сектор. Потому-то он и оставил Дэна в подземельях со своим снаряжением, когда уводил людей к меонгаэдре. Не сомневался, что вернется и найдет его.

Но если Дарстэн так хорошо знал подземелья, то почему, добравшись до дромона, что был наверху, людей к подъемнику он не повел?

Что бы ни стало тому причиной, свечения или что-то еще, - попытался избавиться от опасений Дэн, - Дарстэн, похоже, преодолел свой страх. А Дэн, бродя по нутру древнего Сектора, может, и облучался-то зря. Церерианской спецгруппе и без него было известно, как добраться до лавовых гейзеров меньше чем за час. Впрочем, если бы не Дэн, некому было бы спросить у Дарстэна об эктиаторе.

В подъемник Дэн не вошел.

Он буквально вполз в него - первым, прильнув к земле и активировав в геомаятнике энграммную защиту. И сразу, едва он забрался внутрь, в центре подъемника вспыхнуло таурионное свечение, осенив все призрачным фосфоресцирующим светом.

Наверное, - подумал Дэн, - Дарстэн не только лучше других знал, где искать подъемник. У него был доступ к свечениям, и поэтому он не погиб. Но попробовав воду с ледника, Дарстэн стал уязвимым для Сектора и принял на себя разряд от свечения там, где этого совсем не ждал - прямо в подъемнике. И поэтому говорил много всего такого, во что Дэну верилось с трудом. Дарстэна нужно было как можно скорее доставить на Землю. А Дэн обязан был вытащить его из подземелий, оставаясь живым немного дольше отведенного ему срока. На Марсе, сделавшись мишенью для тех, кто был заинтересован в шельфовой катастрофе, Дарстэн был бы уже не жилец.

- Подожди, я разберусь с этим летающим шаром, - сказал Дэн, доставая сиггарджетс.

- Свечения называются дриадами, - сказал ему Дарстэн.

- Дриадами? Пускай будет дриадами...

Дэн бросил впереди себя свой дейтролит с философским камнем, после чего затеял яростную стрельбу. Древние знали, как защититься от дриад. А теперь знал и Дэн.

- Раньше думали, что на шельфе всему виной естественные процессы ферровулканизации, - сказал Дарстэн, запуская подъемник. Стало слышно, как снаружи, на верхних перекрытиях, что-то заскрежетало. Мелкие камни, что, сброшенные когда-то с высоты, так и не смогли разбить антигравиантные механизмы. - Из-за гейзеров озерная вода в подземельях постепенно насыщалась смесями нестабильных изотопов, и понемногу стала представлять наибольшую угрозу для Сектора. Потому шельфовые озера заинтересовали сейсмологов еще в прошлые столетия. Но изотопы утекли в озера по вине людей, а не гейзеров. Сразу, как только сюда добрались добытчики минералов.

- А что здесь было до подъемника? Не верю, чтобы люди пятьсот лет тому были способны проложить настолько глубокую спусковую шахту, - сказал Дэн.

- Шахту проложили точно не земляне, задолго до того, как мы пришли на Марс, - как ни в чем не бывало, ответил Дарстэн.

- Думаешь, первые астронавты все знали?

- Конечно.

- А что потом случилось в Секторе? Что привело его в действие?

- Защита Сектора отреагировала на присутствие людей по-своему. Одних оставляла в живых, других сживала со свету. В конце концов, лет эдак через двадцать, в двадцать первом веке, ученым пришлось отсюда уйти. От ксенозащиты невозможно было избавиться, не разобрав весь Сектор на составляющие. Мы даже сейчас не смогли бы ничего сделать. Поэтому исследования не просто скрыли - от них отказались.

На этот раз в словах Дарстэна все совпадало с тем, что предполагал Дэн: для ксеноидной защиты существовали избранные и обреченные. Верный признак разрушений в ее энергосхемах: потому что иначе она бы отличала не избранных, а пиратов и добытчиков от обычных исследователей. Но, во всяком случае, сам он пока еще был жив, и собирался этим воспользоваться.

Подъемник был поврежден настолько, что на месте стенных панелей остались только искореженные стенные опоры, изломанные перекладины и пустота. Настоящая подъемная клеть, из которой не раз пытался выбраться не один смельчак, когда в ней появлялась таурионная дриада.

- Думаешь, если мы оставим на Марсе все как есть, а под шельфом оставим реактор, то со временем излучение Сектора уничтожит и жизнь на Земле? - спросил Дэн.

- Не знаю. Спроси лучше у Горбовского.

- Сражались, значит, пятьсот лет не за Марс, а за выживание.

- Да. Ты даже не представляешь себе, сколько людей не вернулось из Сектора.

После этих слов Дэн больше ни о чем Дарстэна не спрашивал.

Прильнул к одной из уцелевших опор, не дававших подъемнику развалиться. И стал глядеть на панораму каньона, что открывалась при подъеме, пока клеть не ушла в глухую шахту.

Внизу, далеко за скалистыми разломами, красноватым растекавшимся заревом светились протоки, что выплескивались гейзерами в лавовые речища. А где-то в стороне, где Дэн побывать так и не успел, протянулись небольшие затоны озер, и вода в них светилась от сброшенного в них корабельного топлива.

Озера были отделены от выбросов лавы армадами скал и камней. Но как только лава до них доберется, в Секторе начнутся процессы изменения тектоники. Можно было, конечно, понадеяться на то, что лава вместе с озерными реагентами разрушит весь Сектор, и тогда тектонические повреждения будут незначительными. Но Дэну вспомнились нагромождения цельных базальтовых призм и сращения хальпитов - на деле, реакторные окаменелости, что были броней Сектора. На всех уровнях ее было не пробить. На некоторых участках Сектор мог просто провалиться при взрыве глубоко в геотектонику, но не разрушиться.

Марс засветится, как светилась каждые три тысячи лет Эрида, и потоки тахионного излучения вместе с гептогеонными полями хлынут прямо на Землю. Выжигая все на своем пути и свободно проходя сквозь атмосферу. Сложно сказать, насколько изменится Земля, когда все закончится.

Только бы Дарстэн как можно дольше оставался живым человеком, осознающим свое предназначение. Только бы остановил подъемник, где следует...

- Как думаешь, люди успеют оставить Землю, если мы не справимся? - спросил Дэн у Дарстэна.

- Все. Теперь можно, - сказал Дарстэн вместо ответа и полез наверх: сдвигать каким-то приспособлением верхний искореженный люк.

Дарстэн влез туда, слегка разворотив и без того поврежденные перекрытия, чтобы было за что ухватиться. Люк сдвинулся с неимоверным лязгом, от которого подъемник сильно тряхнуло.