– Смотри, там БТР, пулеметчика в нем нет, у водилы дверь раскрыта, совсем страх потеряли, суки! – показывал я Коле, напарнику, на позиции фрицев. Точнее, на их полное отсутствие. Немцы просто въехали в эту деревеньку и расположились, как им в голову взбрело. В центре, возле колодца, стояли два мотоцикла и «ганомаг», больше ни машин, ни другой техники здесь не было.
– Сколько насчитал?
– Двадцать шесть…
– В дальнем сарае, что возле БТРа, минимум двое.
– Их сосчитал, только из хаты слева, куда тот в фуражке зашел, никто так и не выходил, вдруг там их сотня?
– А на чем они бы приехали, сотней-то? – усмехнулся я.
– А пешком?
– Да фрицы забыли уже, как пешком ходить, везде на машинах и танках.
– Это да, техники у них… Игорь, а где же наша-то, танки, самолеты? – Пока в лагере были, эти разговоры меня порядком утомили.
– Все будет, Коля, все будет. Надо только подождать. Скоро, уже скоро мы их остановим. – Не хотелось врать этим парням, но правде они, скорее всего, просто не поверят.
– Нападем?
– Двигай к командиру, зови сюда всех, только идите тихо, как мы с тобой, ясно?
– Все понял, я мигом! – Паренек умчался, а я продолжил наблюдение. Попробуем вспомнить что-нибудь из прошлой жизни, чему когда-то очень хорошо учили.
Наши подошли почти тихо. Почти, потому как никто и никогда их не учил, как нужно ходить по лесу во вражеском тылу. Ребята до сих пор не воспринимают эту местность как потерянную, причем надолго, поэтому не осознают всей сложности. После разговора, довольно короткого, надо заметить, с сержантом, принял руководство нашей сборной солянкой на себя.
– Ну, какой из меня полководец? Давай сам, ты придумал, ты и работай!
Инициатива бьет инициатора, подумал я и начал отдавать команды. Рассредоточив бойцов так, чтобы у всех был хороший сектор обстрела, сам, вооружившись немецким МП, двинул ползком в сторону хутора. Со мной вызвался сержант Черный.
– Чего удумал, зачем вдвоем ползем, не проще со всех стволов ударить? – засыпал меня вопросами поначалу командир.
– Помолчи, сержант, пожалуйста, спалимся! Дал добро действовать, теперь терпи, – огрызнулся я.
Часовых было двое, по крайней мере с этой стороны хутора. Сняли обоих ножами, быстро и аккуратно. Подготовочка у сержанта вполне хороша, несмотря на то что прибеднялся. Дальше было проще, цель у меня была одна – БТР. Его пулемет смотрит как раз на тот домик, где предположительно квартируют офицер и его приближенные. Захватим бэтээр, ударит весь оставшийся отряд. Причина, по которой мы вообще сюда полезли, проста. Первое – это оружие, у нас его совсем мало, а вторая банальна – маленький тут отряд у фрицев. Было бы их тут больше, вряд ли бы я сюда рыпнулся. А так вооружим наше войско, пойдем на лагерь с военнопленными, что также не далеко отсюда, там пополним наш отряд.
Пулеметчик в «ганомаге», как я и говорил, отсутствовал, водила с чем-то возился в кабине. Мы с сержантом, одетые во фрицевские френчи, спокойно подошли к бронику и, зарезав водилу, устроились в нем. Сержант встал к пулемету, а я запустил движок, опасался, что не разберусь быстро с управлением, но страх ушел, когда я оказался на месте водителя. Перед тем как взревел движок «ганомага», я отчетливо слышал, как сержант передернул затвор. А вот теперь повоюем.
– Сержант, дай-ка по окнам короткую, пускай вылезают, суки! – крикнул я, а сам уже брал на прицел автомата ближайшего фашиста, который навострил лыжи в нашу сторону. Фриц оказался непонятливым и вскинул винтовку. Все закружилось, как в кино, наши бойцы, которые ждали только условного сигнала, как с цепи сорвались. Застрекотал швейной машинкой единственный трофейный МГ, к нему присоединился и только что захваченный из бэтээра. Винтовки, автоматы, кто-то даже в рукопашку пошел, это, наверное, те, кому оружия не досталось при побеге. Охренев от такой наглости, фрицы даже особо и рыпаться не стали. Из дома только офицер что-то проорал, я уловил лишь призыв к обороне. Какая нафиг оборона, мы их задавили сразу, словно мух газетой. Офицера, в звании лейтенанта, пришлось прямо сквозь окно слегка подранить. Мои новые способности никуда не делись, срезал фрица из автомата, а когда его выволокли из дома, оказалось, что я ему только руки и прострелил. Удивились, правда, все, кроме меня, я-то видел, куда стреляю.
Улов был богатым. Три пулемета, шесть автоматов, куртка замшевая… Тьфу ты, запарился слегка. В общем, с оружием и патронами теперь полный порядок, да и на технике мы теперь. В бэтээре обнаружили миномет, ротный, но зато с запасом мин. Гранат вообще до хрена, причем и наших «эфок» ящик был. Так как «ганомагом» управлять никто не умел, ну, или не захотел, я пока был за водителя. Мотоциклы разобрали, все переоделись в немецкую форму, но свою, в отличие от меня, никто не выбросил.
Через два часа после разгрома немцев в деревеньке мы уже подъезжали к лагерю с пленными. Этот был гораздо больше нашего, тут народу на две роты, не меньше, но и фрицев в охране достаточно. Достаточно для того, чтобы пресечь мысли наших бойцов о побеге, а вот для сопротивления нам уже и немного. Тут было, как и в деревне, взвод примерно, также при бэтээре и двух мотоциклах, только к ним еще и грузовик с тентом прибавлялся. Как оказалось позже, пустой, зараза.
Лагерь мы отбили на рассвете, переночевав буквально у немцев под носом, всего в двух километрах. Все как следует разведав, да, опять сам ходил, с восходом солнца ударили. Потери были минимальны, теперь-то мы с оружием все, это в деревне пятерых потеряли, тех, кто врукопашную бросился. Здесь лагерь был более похожим на самого себя. Две вышки по углам имелись, с пулеметчиками, конечно, но без прожекторов. По ним и ударили в первую очередь. Под грохот боя пленные бойцы рванули на колючку и ворота, полегло немало, но все же мы победили. Опять разбор оружия и боеприпасов, только теперь было все сложнее. В плену оказалось немало командиров, после разгрома охранников лагеря началось…
– Кто такие, представьтесь, кто командует? – Вопросы лились один за другим, словно из ушата. Сержант малость погрустнел, но позже шепнул мне, что даже рад скинуть с себя ответственность.
Среди комсостава оказалось два полковника, один майор, один капитан и семь лейтех, старших и младших. Были и политработники, две штуки, на удивление смирные. Больше всего выбесил один из полканов.
– Почему во вражеской форме, где ваше оружие и обмундирование, боец? – Блин, вот честно, хотелось просто в морду закатать.
– Там же, где и ваша форма, и ваше оружие, товарищ полковник! Не нужно так орать, мы вот с бойцами сами освободились, теперь вам помогли. Дальше пойдем, может, еще кому поможем…
– Куда это ты собрался идти? Нужно скорее к фронту двигаться, к своим! – Понятно, очередной герой мирного времени.
– А где он, фронт-то, вы знаете? – усмехнулся я.
– Нас разбили в двадцати километрах к востоку отсюда. Сколько фрицы могли пройти? Ну, километров сто, не больше…
– Они уже Минск взяли, товарищ полковник! – влез в разговор сержант. – Мы пленных брали, допрашивали.
– Что ты такое говоришь, боец? В своем уме? За паникерство у нас знаешь что положено? – Пилять, ну вот и делай добрые дела.
– Товарищ полковник, разрешите обратиться? – брякнул я по-уставному и вытянулся.
– Чего еще? – недовольно, даже злобно, отозвался полкан. Неприятно ему, что перебил его какой-то красноармеец.
– Молчал бы уж ты лучше, вояка хренов, как товарищи твои делают. Обосрался, так стой и жди, когда уберут. Где бы ты был сейчас, не переоденься вовремя в солдатскую форму? Да закрой свою варежку, муха залетит. – Думаете, так не бывает? Да еще как бывает. А что он мне сделает, убьет? Так не факт, что я не успею его прежде положить. Остальные, вон, стоят себе спокойно, даже кажется, понимают, почему я так завелся. – Хочешь к нашим, на соединение? Вперед, никто не держит, а в немецком тылу тоже кому-то надо воевать. Если бы мы сразу ломанулись на прорыв, ты бы так и сидел за колючкой, а после бы тебя шлепнули, все равно кто-нибудь да ляпнул бы, что тут командиры есть, а уж политработников немцы вообще любят особенной, страстной любовью. Не слышал разве приказ по войскам вермахта? Даже я, простой боец, и то слышал. В первую очередь уничтожать весь командный и политический состав Красной Армии. Евреи и коммунисты должны быть расстреляны на месте. Раз ты переоделся, значит, что-то слышал и сделал выводы. Говорю еще раз. Фрицы за Минском уже, у них четкая организация, танки рвут оборону и уходят дальше, следом идет пехота и чистит все, что не доделали танкисты. Таких лагерей, как ваш, думаю, поблизости немало. Нужно собирать людей, вооружать, вот тогда и думать будем: прорываться на соединение или тут немцам кровь портить.
