Я показал на свое изуродованное правое ухо. Демон, похожий на талисман группы «Айрон Мэйден», отгрыз его, и я сумел регенерировать лишь исковерканную массу хрящей. (Я уже не раз замечал, что начинаю напевать: «Не тратьте время на поиски утраченных лет»[2].)

– Конечно, видел, – сказал Лейф.

– Мне еще повезло, что я понес столь незначительный ущерб. И хотя все закончилось удачно и убийство Энгуса обошлось не слишком дорого, мне пришлось пережить несколько весьма неприятных визитов других богов. И все потому, что я по-прежнему остаюсь мелкой рыбешкой. Ты можешь себе представить, что сделают другие боги, если мне удастся прикончить могучего Тора? Они объединятся и уберут меня со сцены только для того, чтобы избавиться от угрозы. Да и вообще, я не думаю, что его можно убить.

– Вполне возможно, – сказал Лейф, погрозив мне пальцем. – Северные боги подобны Туата Де Дананн. Они обладают даром вечной юности, но их можно убить.

– Так было вначале, – согласился я. – Но я читал старые тексты и знаю, что тебе нужен Тор, версия 1.0. Однако тебе следует понимать, что сейчас существует более одной версии Тора, как и множество Койотов, Иисусов, Будд и Элвисов. Мы можем вторгнуться в Асгард[3], убить Тора 1.0, а потом, если сумеем избежать мести остальных северных богов, вернуться сюда, в Мидгард, где Тор из комиксов прикончит нас, словно жалких шутов. Ты подумал о такой возможности?

Лейф выглядел смущенным.

– Существуют комиксы о Торе?

– Да, и я не понимаю, как ты мог их пропустить? О нем даже фильм есть, основанный на комиксах. Здесь, в Штатах, он настоящий герой и совсем не похож на настоящего придурка Тора. Он не станет обращать на тебя внимания, если только ты сам его не привлечешь, но вторжение в Асгард очень быстро его заинтересует.

– Хм-м-м. А если я сумею создать коалицию существ, готовых принять участие во вторжении в Асгард, которые потом вернутся вместе с нами в Мидгард? Смогу ли я рассчитывать на твою помощь при таком варианте развития событий?

Я задумчиво покачал головой:

– Нет, Лейф, мне очень жаль. Одна из причин, по которой я все еще жив, состоит в том, что я никогда не вставал на пути у бога грома. Это успешная стратегия выживания, и я намерен ее придерживаться и дальше. Но, если ты все-таки хочешь с ним разобраться, советую избегать Локи. Он сделает вид, что на одной стороне с тобой, но тут же сдаст тебя Одину, после чего весь Пантеон начнет за тобой охотиться, вооружившись осиновым колом.

– Возможно, такой вариант подойдет мне больше, чем продолжать существовать рядом с ним. Я жажду мести.

– И за что же ты хочешь ему отомстить?

Обычно я не пытаюсь разобраться в психологии вампиров, потому что с ними все просто и предсказуемо: их интересуют только две вещи – могущество и территория. Однако им нравится, когда кто-то задает вопросы, потому что тогда они могут тебя игнорировать и казаться таинственными.

У Лейфа так и не появилось шанса мне ответить, хотя он явно собирался. Как только он открыл рот, его взгляд метнулся к моей шее, где висел амулет из холодного железа, а я почувствовал, как пространство между моими ключицами стало нагреваться – более того, я ощутил сильный жар.

– Хм-м-м, – сказал Лейф после небольшой паузы, – и почему твой амулет так сияет?

Я чувствовал, как жар поднимается, словно ртутный столб в августовское утро, на коже головы выступил пот, в ушах раздалось шипение, и мне показалось, что я поджариваюсь, как бекон. И, хотя у меня возникло инстинктивное желание сорвать с себя амулет и швырнуть его на лужайку, я подавил этот порыв, потому что только тлеющий кусок холодного железа давал мне возможность остаться в живых.

– Я под магической атакой! – прошипел я сквозь стиснутые зубы, изо всех сил сжимая ручки кресла и сконцентрировавшись на том, чтобы заблокировать боль.

Я делал это не только для того, чтобы успокоить свои вопящие нервы, поскольку понимал, что, если позволю боли победить, мне конец. Боль – самый быстрый способ разбудить мозг рептилии, который заблокирует все высшие функции головного мозга, оставив лишь неразумные инстинкты, способные работать только на уровне схватки – и тогда я не смогу контактировать с Лейфом, на случай если он пропустил главное: «Кто-то пытается меня убить!»

У Лейфа показались клыки, он вскочил со стула, метнулся к краю лужайки и попытался отсканировать темноту, где могла таиться опасность. Оберон также вскочил и угрожающе зарычал.

Я уже знал, что они никого не увидят. Кто-то нанес удар издалека.

– Ведьмы! – прохрипел я, чувствуя, как амулет продолжает прожигать мою грудь.

Само заклинание уже прекратило свое действие, и алое сияние стало тускнеть, но запах собственной горелой плоти продолжал атаковать мои ноздри. Усилия, необходимые для борьбы с болью и регенерации расплавленной кожи, быстро истощали мои резервы, поэтому я поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов по ступенькам крыльца. Теперь я мог сбросить сандалии и начать принимать силу земли. Потом я присел на корточки, наклонился вперед и уперся руками в колени, чтобы амулет перестал касаться моей кожи, но он остался на прежнем месте – вплавился в плоть. Паршивое дело.

– Я бы не стал спорить, что ты стал жертвой колдовства, но не чувствую никого рядом, кроме твоих обычных соседей, – сказал Лейф, продолжая озираться по сторонам в поисках опасности. – Тем не менее, раз уж ты сам так деликатно поднял данную тему…

– Так вот что я сейчас сделал? – сказал я, пытаясь говорить спокойно. – Деликатно поднял тему ведьм? А мне казалось, что я делал нечто совсем другое – пытался спасти свою задницу от их огненной атаки.

– Прошу прощения. Просто я искал способ плавно перейти от одного к другому, к сожалению, не получилось. У меня имелся профессиональный повод для визита к тебе: я собирался сообщить, что Малина Соколовская согласилась на твои последние условия без корректировки поправок. Она готова подписать договор о ненападении, как только ты дашь свое согласие.

– Неужели? – Я потянул серебряную цепочку амулета и поморщился, когда тот отлепился от моей груди вместе с кусочком почерневшей кожи. – Но теперь ее предложение о ненападении следует считать ложью, не так ли?

– Нет. – Лейф покачал головой. – Она не стала бы так поступать перед тем, как заключить с тобой мир.

– Может быть, это самый подходящий момент для атаки. Мы еще ничего не подписали, и она занимает одно из первых мест в моем списке подозреваемых.

Малина стала новой главой ковена польских ведьм, называвших себя Сестрами Трех Зорь, и они с восьмидесятых годов, задолго до того, как здесь появился я, считали Восточную долину – местное название для городов Темпе, Меса, Скоттсдейл, Чандлер и Гилберт – своей территорией. Когда я приехал в город в конце девяностых, они попросту меня игнорировали; я был одиночкой и не демонстрировал ни малейшей агрессии, к тому же особо не показывал, что у меня есть какая-то сила, лишь талант к созданию лекарств из трав.

Мы были готовы жить и давать жить другим, пока наши интересы не пересеклись: они решили помочь богу, пожелавшему меня убить (в обмен на разрешение свободно передвигаться по Тир на Ног, как я думал поначалу, но потом оказалось, что речь шла о праве проживания в Маг Мэлл), мой же интерес заключался в том, чтобы уцелеть. Именно в этот момент оказалось, что они совершили огромную ошибку, недооценив меня. Прежде их было тринадцать, но шесть погибло, пытаясь меня прикончить, и, несмотря на разговоры Малины о голубях мира и оливковых ветвях, я продолжал считать, что они бы с удовольствием воспользовались любым шансом, чтобы отомстить за своих.

– Я надеюсь, ты не станешь предлагать мне нанести ей визит, – сердито сказал Лейф.

– Нет, нет, я сам намерен ее навестить.

– Какое огромное облегчение. Кстати, твой любознательный сосед проявляет к нам интерес.