Норисса поежилась. Теперь она проснулась окончательно. Она так и не произнесла ни слова, пока Илла одевала ее в розовый халат, надевала на ноги вышитые сандалии, а потом повела ее прочь из покоев.
Спускаясь по лестнице и проходя вслед за девочкой по полутемному тронному залу, Норисса попыталась стряхнуть с себя заторможенность и путаницу в мыслях. "Что это со мной?" - размышляла она, пока они вдвоем торопливо проходили безмолвными и пустынными коридорами замка. Ее не покидало ощущение того, что она заживо похоронена в огромном, древнем мавзолее или гробнице, и только редкие факелы на стенах напоминали о том, что внутри мрачных стен замка все еще продолжается какая-то жизнь.
"Будь настороже! - напомнила она себе. - Ты вот-вот встретишься с самым сильным из своих врагов". Однако сонный дурман не проходил; Норисса принялась тереть глаза, но от этого ей стало только хуже. Глаза заболели, и перед ними заплясали неуловимые черные пятна, так что Норисса вынуждена была остановиться и прислониться к стене, ожидая, пока черные пятна пройдут. Все это время Илла шепотом умоляла ее поскорее двигаться дальше. Когда наконец они снова тронулись в путь, Норисса попыталась запомнить маршрут, но после нескольких поворотов в одинаковые каменные коридоры она сдалась. Чувство неустойчивости и отсутствие равновесия изрядно ее мучили, и она ощущала себя как загнанный ярья, прижатый охотниками к краю обрыва. Мысли ее метались то туда, то сюда, и каждый шаг грозил опрокинуть ее в темную пропасть. Только отрешившись от этих мыслей, могла она двигаться вперед, и пока она думала только о том, какой ногой шагать, все шло хорошо.
Предупреждение снова пронзило ее мозг. Сопротивляйся! Неужели ты смиренно пойдешь навстречу гибели? Но общее равнодушие заполняло ее целиком и успокаивало, заглушало этот голос. "Если ты ни о чем не беспокоишься, - нашептывало оно, - то ничего и не потеряешь". Тем временем они поднялись подлинной лестнице и достигли широкой площадки, в дальнем конце которой была единственная массивная дверь.
Илла осторожно постучалась, и дверь тут же растворилась. Комната, открывшаяся за дверью, была ярко освещена огнями множества свечей в подсвечниках. В глубоком и высоком камине весело пылал огонь, и его оранжевые языки тысячекратно отражались в золотой и серебряной инкрустации резной мебели. Бледно-лиловые занавеси на окнах были подбиты внизу ярко-алой тканью, точно такое же покрывало закрывало постель. Воздух в комнате был теплым, насыщенным опьяняющим ароматом толченой серильи.
И Норисса сразу поняла, что эта комната принадлежит женщине, наделенной властью и могуществом.
"Это должна была быть моя комната".
На этот раз ей удалось кое-как справиться со своей апатией и собрать воедино оставшиеся у нее крохи решимости. Она не покажет своего страха перед этой женщиной! Время для решительной схватки настало, и она должна постараться победить.
С высоко поднятой головой Норисса шагнула в комнату.
Фелея сделала ей навстречу несколько шагов, простирая вперед руки и с теплотой в голосе приветствуя ее:
- Норисса! Добро пожаловать, милое дитя!
Она замедлила шаги, а потом и вовсе остановилась, так как Норисса продолжала хранить молчание. Вздохнув, Фелея сложила руки перед собой, опустив их на темно-лиловую юбку своего платья.
- Как много в твоем упреке от моей сестры... - она горестно покачала головой.
- Сестры, которую ты убила! - нарушила молчание Норисса и услышала, как Илла задохнулась от страха. Служанка, которая открыла им дверь, задрожала. Норисса удивилась, откуда в ней взялась подобная дерзость, и приготовилась встретить гнев Фелеи, но ее тетка только отвернулась, слегка прикусив губу.
- Это не я так решила, - промолвила она через плечо. - То, что Бреанна украла у нашей семьи, необходимо было вернуть любой ценой.
- Украла! - вырвалось у Нориссы.
Фелея кивнула, медленно поворачиваясь к Нориссе. Слезы, которые она не старалась скрыть, блестели в ее лиловых глазах.
- Тебе не довелось знать ее с этой стороны. С самого детства она жаждала только лишь могущества Знака Драконьей Крови - это тот амулет, который ты носишь - жаждала превыше всего. Наш дед был избран г'Хайном вместо нее. Я видела, как она росла, и эта воображаемая обида выросла вместе с ней и превратилась в ненависть.
Слова Фелеи оглушили Нориссу, и она смогла только неистово покачать головой в знак того, что она не в силах поверить...
- Прости меня, Норисса, - тон Фелеи был умоляющим, - я понимаю, что согласиться с этим откровением очень непросто. Наверное, я - скверная хозяйка. Проходи и присядь, и я отвечу на твои вопросы.
Норисса позволила подвести себя к креслу. За спинкой кресла в стене был целый ряд слегка приоткрытых окон, сквозь которые проникал в комнату прохладный ночной воздух. Норисса погрузилась в подушки возле Фелеи. Илла вместе со служанкой Фелеи проворно сняли с ее ног сандалии, и Илла подставила под ее ступни небольшой обитый войлоком аакиет - каменную жаровню с углями. Потом ноги Нориссы укрыли теплым пледом и обеим подали подогретое вино. Сделав свое дело, обе служанки удалились.
Некоторое время Норисса просто сидела, наслаждаясь теплом аакиета, берясь с собой, чтобы не выпить вино, которое обещало ей скорое забвение и защиту от сердитого жужжания мыслей в голове. Затем она вспомнила, кто и почему сидит возле нее. "Идиотка! - выбранила себя Норисса. - Сидишь и дремлешь над своим вином, тогда как каждую минуту тебя могут прикончить". Отставив кубок с вином, она взглянула в лицо Фелеи.
- Я не верю твоим обвинениям против моей матери.
Фелея кивнула, и ее золотистые волосы зашуршали по шелку платья.
- У тебя доброе и справедливое сердце, и поэтому ты, конечно, не поверишь ничему подобному, сказанному за глаза. Но позволь мне сначала рассказать тебе о силе, заключенной в Знаке Драконьей Крови, и тогда ты сама решишь. Давным-давно в моем роду был человек по имени Тремсан. Он был великим воином и магом. Он сумел вызвать в наш мир драконов Старпа. И это он сделал Знаки, которые дали нам власть над этими существами.
Рассказывая, Фелея не переставая поглаживала свой небольшой амулет, и Норисса увидела, как красный камень под ее пальцами стал ярко-алым - точно так же, как камень в ее медальоне в тот день, когда она впервые взяла его в руки. Тем временем алое сияние на груди Фелеи слегка поблекло, а затем камень начал блестеть и переливаться, словно по золотому блюдечку текла настоящая капля алой живой крови. Вторя движениям пальцев Фелеи, ее собственный медальон начал нагреваться. Голова Нориссы пошла кругом, и острая тоска по чему-то неведомому охватила ее. Схватив кубок с вином, Норисса выпила его содержимое одним долгим глотком, и только осадок горечью остался на губах.
Когда Норисса успокоилась, Фелея, выгнув дугой бровь, иронично улыбнулась ей.
- Ты наверняка уже как-то почувствовала силу амулета. Теперь-то тебе понятно, почему за него можно пойти на убийство?
Норисса моргнула. Фелея не сдвинулась с места, но Нориссе почудилось, что вместе с последними ее словами что-то изменилось. На краткий миг, не дольше чем пауза между двумя ударами сердца, она словно выросла, заполнив собой всю комнату. Темный и страшный жар медленными волнами истекал из нее. "Это все вино", - подумала Норисса и снова моргнула. Гигантская тень исчезла, и ее тетка снова выглядела как и прежде: тонкой и бледной, прекрасной даже в печали.
Когда Фелея отвернулась, Норисса заметила, как дрожит ее горло очевидно, это были чувства, которые Фелея не облекла в слова. Когда же она заговорила, голос ее был мягок и тих:
- Знаки существуют двух видов: Знак Л'ерит вручается тем, кто будет советовать и оказывать поддержку. Знак г'Хайн вручается тем, кто рожден править.
- Кто же решает это? - спросила Норисса.
- Компаньон, связанный с амулетом, выбирает среди тех, кто обращается с просьбой о вручении Знака. - Фелея снова прикоснулась к цепочке на шее. - Я - Л'ерит. Наш дед, отец нашей с Бреанной матери, был г'Хайн. Бреанна же не была связана с Компаньоном.