- И после всего, что случилось вчера, ты утверждаешь что с ней все в порядке?

Медвин кивнул:

- Вовсе не болезнь поразила ее прошлой ночью. То было колдовское нападение... - Маг поднял руку, словно хотел определить направление ветра. - Могучие силы схватились здесь, и Норисса вышла победительницей. Как бы там ни было, но много энергии было истрачено с обеих сторон. - Медвин опустил руку и улыбнулся Нориссе. - Она только спит. Тому, кто напал на нее, тоже потребуется время, чтобы восстановить свои силы. Уверен, что некоторое время нас никто не побеспокоит.

Из спальной ниши послышалось невнятное бормотание. Затем донесся приглушенный шорох, и из ниши выбрался Кхелри. Пожелав гному и Медвину доброго утра, он осведомился о Нориссе.

- С ней все в порядке, - ответил Медвин, - но она спит и проспит еще долго.

Байдевин ответил бы на этот вопрос по-другому, но Кхелри, вполне удовлетворенный ответом, спросил о здоровье Медвина.

- Я тоже чувствую себя хорошо.

- Отлично. Старейшины деревни хотят потолковать с тобой, - пояснил Кхелри, мельком взглянув в сторону Нориссы. - У них к тебе немало вопросов.

- Я с радостью встречусь с ними. - Медвин наклонил голову в легком поклоне, но в это время из спальной ниши показалась Сорин с дочерью.

- Никуда вы не пойдете, пока не позавтракаете, - заявила она и сердито отмахнулась от мужа, попытавшегося что-то возразить. - Старейшины ждали всю ночь, так что их вопросы подождут еще немного, пока наши гости не позавтракают.

Норисса заворочалась на своем топчане, крепко вцепившись в одеяло. Ее движение зацепило припрятанный посох Медвина, и он на целую треть собственной длины высунулся из своего тайника. Байдевин словно онемел, ослепленный сиянием у конца посоха, ожидая удивленных восклицаний от других. Как ни удивительно, но они молчали, словно ничего не произошло. Только Кхелри наклонился и вытащил посох целиком, рассматривая его в неровном отблеске пламени очага.

- Ох, да, - Медвин шагнул к нему и взял из его пальцев сверкающий жезл. - Чужая постель - довольно странное место, чтобы хранить в ней нечто подобное, но это мой старинный приятель...

И Байдевин вдруг понял, почему волшебник нисколько не старался спрятать посох от глаз посторонних. Остальные просто-напросто не видели волшебного света! Даже Норисса со всеми ее Талантами не разглядела его. И Байдевин почувствовал непривычную гордость.

Взглянув на Медвина, который задумчиво рассматривал его, сжимая посох в руке, Байдевин ничего не сказал и отвернулся. Придвинув к топчану Нориссы табурет, гном уселся на него и стерег ее сон до тех пор, пока Сорин не позвала его завтракать.

Вопреки ожиданиям Байдевина, никакого особенного напряжения за столом не возникло. Похоже было, что Кхелри и его домочадцы примирились с ночной атакой колдовских сил. Подумав об этом, гном с подозрением взглянул в сторону мага, но промолчал.

После еды Кхелри и Медвин ушли. Байдевин вернулся на свой пост возле кровати Нориссы.

Сорин, убрав со стола, тоже подошла к Нориссе, и, прячась за ее юбкой, Грента тоже любопытно поглядывала на спящую. Гном увидел в глазах Сорин тревогу и поспешил уверить ее в том, что с Нориссой все будет хорошо.

Сорин кивнула.

- Я знаю, старик уже сказал мне. - Она ласково погладила дочь по голове. - Соседний домик у нас пустует. Я пойду, подготовлю его для вас со стариком.

Байдевин покачал головой:

- Ты очень добра, хозяйка, но ничего этого не нужно. Максимум через несколько дней мы вернемся в Дромунд.

Сорин выглядела смущенной.

- В Дромунд? Но Медвин сказал...

Байдевин напряженно выпрямился и Сорин умолкла.

- Что сказал тебе маг?

- Это не важно. - Сорин внезапно отошла. - Наши гости не должны спать на полу даже несколько дней, когда есть кровати. - И она вышла из домика, Грента выскользнула в дверь за ней.

День прошел не спеша. Дважды заходила Сорин, она спрашивала о здоровье Нориссы и, не обнаружив никаких перемен, возвращалась к работе. Байдевин дожидался возвращения Медвина, оттачивая свой гнев на оселке часов и минут, но маг вернулся только после того, как Сорин начала готовить ужин. Как только Медвин показался в дверях, гном поднялся ему навстречу.

- Норисса спокойно спит, и я хочу поговорить с тобой. С глазу на глаз.

- Очень хорошо, - Сорин опередила собиравшегося заговорить Медвина: Можете поговорить снаружи, а я пригляжу за леди Нориссой. Мне кажется, ей нужна женская забота. - И она махнула рукой, чтобы они уходили.

Выйдя наружу, Байдевин сделал магу знак следовать за собой. Его гнев завел его довольно глубоко в лес, прежде чем он повернулся к Медвину и заговорил:

- Ты сказал этой женщине, что мы останемся в Сайдре? Она подготовила домик для нашего жилья.

Медвин уперся на свой посох и кивнул:

- Госпожа Сорин - очень добрая и любезная женщина.

Байдевин гневно уставился на него:

- У тебя не было никакого права говорить, что мы должны делать и где оставаться! Когда к Нориссе возвратятся силы, мы должны вернуться в Дромунд и поднять армию союзников для ее защиты.

- Понимаю! - лицо Медвина просветлело. - Стало быть, ты станешь принимать решения за Нориссу?! И она дала свое согласие?

Сарказм Медвина несколько сбил Байдевина с толку, но он быстро обрел почву под ногами.

- Она не прерывала меня, когда я разговаривал со старейшинами. И не опровергла ни одного моего слова.

- Ну конечно, особенно перед чужими. Но остаться в Сайдре - это было ее желание, насколько мне помнится. Может быть, все обстоит таким образом, что она просто не сможет уехать отсюда. В дело вступили такие силы, о которых ты можешь не знать, мой юный друг. - Байдевин нахмурился. - Тебе не нравится, когда я так тебя называю? - Медвин улыбнулся. - Но именно так видится мне наш союз. Однажды твоя антипатия ко мне сменится пониманием. И тогда мы станем необходимыми друг другу.

Медвин выпрямился и переложил посох из правой руки в левую, словно лаская ладонью гладкое дерево. Взгляд Байдевина невольно последовал за посохом. Он едва не повторил движения волшебника, однако ему удалось убедить себя в том, что ему на самом деле не очень-то хочется прикоснуться к нему. Когда последние слова мага дошли до его сознания, он чуть отступил, готовясь высказать свою точку зрения по этому поводу.

Однако Медвин вытянул вперед руку, и гном не смог даже пошевелиться. Когда он заговорил, в его голосе пропал и самый след былой насмешливости.

- Погоди минутку, Байдевин. Я вижу, что эта тема вызывает у тебя сильный протест, и потому я скажу то, что должен, чтобы, больше к этому не возвращаться, - он вздохнул. - То, что ты относишься ко мне вовсе не как к другу, имеет очень небольшое значение. Однако ты очень важен для Нориссы. Она очень расположена к тебе. Наступит время, когда ей понадобится твоя сила и твой совет. И это время наступит довольно скоро. Не позволяй гневу, который ты испытываешь по отношению ко мне, заставить тебя отвернуться от Нориссы... - Медвин опустил руку и медленно побрел к деревне.

Байдевин долго смотрел ему вслед, а слова старого волшебника все еще отдавались у него в голове.

Когда Байдевин вернулся в домик. Медвин стоял у топчана Нориссы, а Сорин тщательно укрывала ее одеялом, как если бы она укрывала собственную дочь. Подобрав с пола пустую миску и чашку, она ободряюще улыбнулась вошедшему Байдевину, который направился к табурету, чтобы занять ее место.

- Леди поела и теперь будет хорошо спать.

Байдевин наклонился над Нориссой, шепча ее имя. Она открыла глаза и улыбнулась. Сознание того, что последним лицом, которое она увидела, прежде чем погрузиться в сон, было его лицо, сильно успокоило Байдевина.

На следующее утро Байдевин поднялся еще до рассвета. Быстро одевшись, он в ожидании мерил шагами домик, в котором поселился вместе с Медвином. Между тем пустая кровать Медвина молчаливо указывала на то, что волшебник поднялся еще раньше, но Байдевин не слышал, как он уходил. Теперь же, глядя сквозь распахнутую дверь, гном дожидался возвращения Медвина и пробуждения Кхелри и его домашних. Когда наконец в соседнем домике появились признаки какого-то движения, Байдевин поспешил туда.