Связавшись с Элсоном через «Молот», Эдельштейн доложил о неожиданно сильном сопротивлении со стороны захватчиков.

К тому времени, когда полковник Вульф объявил наконец о своем решении, аргументы в пользу той или иной версии совершенно иссякли, по крайней мере, те, которые ему довелось услышать на "совещаниях.

Я подумывал о том, чтобы передать полковнику доходившие до меня разговоры, но в суете надвигающейся разлуки брюзжание казалось уже не столь важным.

Лидия забежала к нам в Зал Волка. Она находиласьв отлучке по контракту, и я не видел ее несколько недель. В тот последний раз мы провели ночь в объятиях,утешая друг друга после утраты Карсона. В жизни наемника всегда есть место риску, и потери друзей — дело, неизбежное для всякого воина. Карсон был первымиз нашей сиб-группы, погибшим в бою. Эта ночь даламне возможность увидеть Лидию — раньше такую недостижимую — совсем в ином свете. Сначала я обрадовался ее приходу в штаб, но первые же слова Лидии увели мои чувства в несколько иное направление.

— Это правда — насчет Волка?

Я нахмурился. Мои сибы частенько пытались выжать из меня сведения, усматривая во мне нечто вроде штабного вороньего радио, но еще ни один из них не заявлялся ко мне с подобной целью во время дежурства.

Беспокойства подобного рода обычно приносили другие люди, никакого отношения к моим сибам не имевшие.

— Я на службе. — Мне удалось сохранить свой голос достаточно сухим и твердым, а взгляд — прикованным к экрану.

По она не позволила мне сконцентрироваться на работе. Лидия руками повернула мою голову от дисплея и заглянула в глаза.

— Брайен, это действительно очень важно.

— Точно так же и моя служба, — сказал я, отодвигая ее руки.

Досадливо закатив глаза, она вздохнула.

— Только ответь на мой вопрос и можешь тут же возвращаться к своей службе.

Вообще-то она была права. Подумав о том, что с нее действительно станется и Лидия вполне может оставаться рядом со мной до тех пор, пока не добьется своего, я промямлил:

— Это правда.

После моих слов лицо ее потемнело. Она снова вздохнула, но уже совсем по-другому:

— Поединок Чести. Прямо как из Предания.

Не совсем, кстати. Рассказы о чести, собранные в таком количестве в полуисторическом, полуэпическом Предании, был и достаточно бесхитростными и даже простоватыми. В жизни все происходило иначе, особенно после того, как Волчьи Драгуны стали заниматься торговлей. Но Лидии вряд ли известны все тонкости ситуации, она уже столько времени находилась в отлучке — на поле боя. «Нет заботы выше, чем забота быть образцовым солдатом», — сказала она в ту ночь, когда мы оплакивали Карсона.

— Естественно, Волк победит, — уверенно сказала она.

— Такаси Курита считается одним из величайших воинов Внутренней Сферы.

— Теперь он только старик, — пожав плечами, сказала Лидия.

— Точно так же, как и Джеймс Вульф, — заметил я. Она рассмеялась, не придав моим словам особого значения.

— Но ведь он Волк. А ты, наверное, будешь в этот момент рядом с ним? Какая честь! Хотела бы я быть там и своими глазами увидеть, как Волк сразит старого Змея.

Хотел бы я разделить ее уверенность. Лидия жила в каком-то совершенно детском мире, окруженная мечтами о славе и чести, мечтами, в которых великий и доблестный герой всегда побеждает Злодея и правда вечно торжествует. Когда-то и я жил в мире тех же самых грез. А когда вырос, то во многом из того, что казалось мне бесспорным, стал сомневаться. И оттого, что я сейчас ясно читал свои былые наивные мечтания в глазах Лидии, мне стало как-то не по себе.

— Ты ведь скоро сменяешься? Дежурство кончается? Я кивнул.

— Я свободна на тридцать шесть дней вперед, — сказала она с улыбкой. — Может, сегодня ночью мы...

Она лукаво оставила это приглашение повисшим в воздухе. Я выдавил из себя улыбку сожаления и пробормотал:

— У меня куча работы.

Похлопав ладонью по моей руке, она сказала:

— Верный Брайен, добросовестный наш Брайен. Служба... служба. — Она собралась было уходить, как вдруг обернулась: — Джеймс тоже в городе, — обронила она. — Найдешь время — приходи взглянуть на нас. Сиб ведь всегда отыщет время для сиба, воут?

Я согласно кивнул, хотя в глубине души в этом сомневался. Наверняка я уже потерял своих сибов; мы так редко виделись с того времени, как меня прикрепили к штабу полковника. Все уже настолько изменилось. При каждой новой встрече мои товарищи по сиб-группе казались мне все более... я даже не знаю какими. Но другими. Может быть, менее информированными. Интересно, это положение штабного офицера так изменило меня или же оно только открыло мне глаза на все остальное? Растеряв своих сибов и других однолеток, я вместе с тем и обрел кое-что: пришел к пониманию, что ограниченный взгляд на мир изнутри дружеского круга — далеко не единственно возможный. Джеймс заявил бы, что меня испортили, попутно обвинив во всем сфероидов.

Выбросив эти мысли из головы, я попытался сконцентрировать внимание на донесении, которое писал до начала этого разговора. Однако слова не приходили.

Скоро мне снова придется покинуть Фортецию, но в этот раз все будет совсем по-другому. И это не только потому, что я еще ни разу не бывал'-на территории Империи Драконис. Это не экспедиция на место боевых действий, не инспекционный тур и не выездной банкет по коммерческим связям. Мы отвечали на вызов кровного врага. И если правда была на стороне полковника Кармоди, мы шли прямиком в ловушку.

Хотя по Волку нельзя было сказать, что он так запросто идет в ловушку. Или его это не волновало. Он отказался взять на борт «Атамана» ударный отряд. Корабль был укомплектован всего одним звеном боевых роботов: его «Стрелец», мой «Локи», отремонтированный «Победитель» Ганса Ворделя и новый «Ландскнехт», доставшийся Франшетт. Мы брали с собой основной костяк штаба, главным образом экспертов по вопросам Дома Куриты, на чем настоял Стэнфорд Блейк, но не были толком экипированы для сражения. Лютеция, столица Империи Драконис, охранялась по меньшей мере пятью полками боевых роботов. Если дело дойдет до боя, нас просто сотрут в порошок.

Я со своей стороны не мог оказать никакого влияния на события и ломал голову над тем, собирается ли Волк вообще возвращаться на Фортецию.

Два дня спустя мои опасения только возросли, когда я заметил проявление трогательных отношений между Болком и членами его семьи. Они все до единого пришли провожать нас. Даже Алпин показался на свет, хотя сшивался все время с компанией связанных, с которыми он находился в приятельских отношениях. Джеймс и Лидия тоже пришли, и я убедился в том, что действительно не могу составить им компанию, как и предполагал. Трудность организации проводов состояла в том, что мы не разыгрывали ее на публике. Настоящие прощальные слова были уже сказаны накануне вечером.

Я с завистью наблюдал за кровной семьей Джеймса Вульфа. Что-то объединяло их больше, чем любую семью сиб-группы. Между тем и сам я так и рыскал глазами в толпе провожающих, отыскивая лицо, которого, вероятно, там просто не могло быть. Клановцы из связанных высмеяли бы меня сейчас, но моим глазам нужен был именно один, конкретный и неповторимый воин, невысокого роста, с волосами цвета вороньего крыла. Воин по имени Мэв.

Интересно, сколько раз приходилось самому Волку испытывать боль разлуки?

Я смотрел, как этот невысокий человек, этот старый, испытанный вождь Волчьих Драгун прикоснулся к жене последним поцелуем и стал взбираться по трапу. Да, он был стар, может, даже старше всех ныне живущих Драгун, и пусть седина уже спалила его черную бороду, годы не согнули его гордой стати. Он видел многое и многое сделал. Вольнорожденный, он завоевал свой путь в касте воинов Клана Волка и получил больше, чем когда-либо доверялось вольнорожденному воину. Годами позже он оставался в твердой вере, что путь кланов ошибочен, а может быть, и порочен. Он был человеком твердых, несгибаемых убеждений. Теперь он держал путь к месту своего поединка с Координатором Империи Драконис. Когда-нибудь это еще будет воспето в новом стихе Предания Волчьих Драгун и станет очередной частью легенды о Джеймсе Вульфе, Волке.