© Г. В. Брега, 2018

© Издательство «Прометей», 2018

С давних времен многие исследователи отмечали наличие особенностей в экономическом поведении этносов. Конечно, существуют универсальные экономические законы, присущие человеку независимо от расы, национальности или культуры. Однако, безусловно, на протяжении всей истории человечества специфические черты того или иного этноса всегда оказывали глубокое воздействие на экономическую активность, определяли мотивацию и этику труда, отношение к социальному и имущественному неравенству, собственности и богатству. Другими словами, этническая специфика всегда задавала вектор развития как духовной, так и материальной культуры, а также определяла (и во многом продолжает определять) облик различных цивилизаций.

Практически любая экономическая система представляет собой историко-культурный феномен, который в свою очередь обусловлен этническим своеобразием. Как представляется, речь в данном случае идет о взаимном влиянии. Ценностные ориентации людей и конкретные этнокультурные особенности формируются и развиваются в социально-хозяйственной среде, которая не может не оказывать на них влияние.

В современных условиях, даже несмотря на растущее воздействие глобализации на мировую экономику, этничность продолжает оставаться важнейшим компонентом поведения хозяйствующего субъекта. Соответственно, полноценная реализация одного из основных методологических принципов экономической социологии – социоцентризма и системности предполагает учет всего разнообразия социальных аспектов, включая этнические.

Такой подход способствует комплексности научного анализа, поскольку в его сферу включаются различные этнические аспекты социально-экономической деятельности.

В этнической среде формируется целостная совокупность базовых ценностей и поведенческих норм, исследование которых позволяет иметь более точные представления об особенностях и возможностях хозяйствования в различных сегментах экономики. Грамотный учет этнических факторов в экономической сфере позволяет формировать отношение доверия, уменьшает риски и неопределенность в экономике регионов, способствует сокращению трансакционных издержек и делает хозяйственную систему более конкурентоспособной. Таким образом, изучение влияния этнических детерминант на хозяйственную деятельность приводит на практике к оптимизации этно-экономических систем, в которых отражается цивилизационное своеобразие современного мира.

Этнические общности исторически всегда играли и продолжают играть большую роль в жизни общества. Надежды на унификацию и исчезновение этносов, а тем более наций-этносов, которые неоднократно высказывались историками, политиками и философами, не оправдались. Нации-этносы со многими характеристиками самобытности не растворились даже в «плавильных котлах». Они вновь и вновь напоминают о себе, особенно там, где о них забывают, пытаются не замечать и ассимилировать. Более того, нации-этносы находят различные формы своего социального и политического самоутверждения при малейшем изменении социально-политических условий и обозначают себя через участие в экономических, политических и духовных процессах общества, доказывая свою жизнеспособность и устойчивость не только в составе существующих государств, но и за их пределами. Жизнь доказала, что этносы являются весьма стабильными и устойчивыми общностями, даже на фоне государств, которые распадаются и исчезают.

В научной литературе под этносом (от греч. народ) обычно понимается исторически образовавшаяся группа людей, объединенная общим происхождением, языковыми и культурными признаками. Другими словами, каждая такая общность обладает уникальными характеристиками культурного фонда, этническим самосознанием и групповой идентичностью.

Несмотря на то, что ни в отечественной, ни в зарубежной традиции нет единства по поводу определения феномена «этнос», данное явление выступает предметом исследования еще с незапамятных времен.

Первоначально в Древней Греции термин «этнос» служил для обозначения разных сообществ людей и любых живых существ (пчелиный рой, племя, род). Позже в IV–III веках до нашей эры греки стали использовать его в качестве определителя народов негреческого происхождения в государствах – полисах, иначе варваров.

В научный оборот термин «этнос» ввёл немецкий ученый А. Бастиан в XIX веке для понимания природы нации. В Германии утвердилась в качестве базового элемента трактовка «этноса» историком и философом И. Г. Гердером: «Этнос – реально есть конкретный народ», т. е. общность, возникающая на основе «крови» и «почвы» (общность – это целостность, обозначающая одинаковость признаков). Этнос характеризуется такими признаками как общность расы, языка, территории проживания, религии, культуры и антропологического типа.

В России понятие «этнос» укоренилось в научном обиходе относительно поздно – в 1960-х годах. Вместе с тем ещё в 1923 году российский ученый С. М. Широкогоров, эмигрировавший в Китай, предложил следующую трактовку «этноса»: «Этнос – группа людей, говорящих на одном языке, признающих общность своего происхождения, обладающих общим укладом жизни, обычаями, отличающими её от других групп»1. Следовательно, этнос можно трактовать, как биологический вид, в основе жизни которого лежат факторы биологического свойства. По идеологическим причинам взгляды эмигранта С. М. Широкогорова не могли быть приняты, так как не учитывали в должной мере марксистского принципа солидарности общественного развития. На начальном этапе строительства СССР теоретики ориентировались на постулаты правящей партии и взяли в качестве трактовки этноса сталинское определение нации в форме «социалистической нации».

Отечественная этнология долгое время изучала этносы с позиции сообществ, объединенных общностью истории, культуры, языка и самосознания. В 1983 году советская этнография взяла на вооружение определение «этноса» академика Ю. В. Бромлея, сформулированное им в работе «Очерки теории этноса», где этнос трактовался как «исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая межпоколенная совокупность людей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований, фиксированном в самоназвании»2.

Таким образом, в 1980-90-ые годы в России этнос рассматривался как «этносознательный организм», что соответствовало примордиалистской интерпретации понятия «этнос». Ю. В. Бромлей указывал, что этносы возникают «не по воле людей, а в результате объективного развития исторического процесса»3и обладают «объективными свойствами»: общностью территории, общими чертами культуры, быта, общим языком и религией; а также составляют некую целостность. Члены этноса обладают общим самосознанием, что внешне проявляется в общем самоназвании.

Других альтернатив трактовки «этноса» не было предложено до начала процессов демократизации в России в 1990-е годы. Тогда этнография освободилась от идеологической ангажированности и получила новые возможности для научного поиска. Причем исследования базировались на идеях, которые были сформулированы ранее. Примером стали труды Л. Н. Гумилева, который рассматривал этнос как биологическую популяцию. Однако ряд ученых критиковали Гумилева за то, что его терминология «этноса» подменила собой понятия «общество» и «культура» и превратила их в ненужные абстракции.