Астайнар Эр"Солеад молча ее выслушал, опустив глаза.

 - Меньше чем через полгода, к концу лета. И там, между хребтами Сараздага и Джаюрнара, есть развалины оборонительной стены. Значит, ваши предки на что-то рассчитывали...

 В этот момент в приемную комнату вошел Неарх.

 - Пойдемте, господин Астин. Вам нужно собраться с силами, самостоятельно сесть в повозку. Дальше уже не так важно.

 - До встречи, Эситея, - мягко сказал начальник пришельцев, взял ее за руку и ласково сжал пальцы на прощание, без слов выражая свою благодарность.

 - Удачного пути, - ответила девушка, наблюдая, как Астайнар Эр"Солеад уверенным легким шагом вышел из ее двери на улицу к повозке. Потом послышался цокот копыт, и повозка с ее синеглазым подопечным покатилась в сторону Большого рынка и Нового города.

Глава третья

 Несколько следующих дней тишина без всяких видимых происшествий совместно с пеленой дождя окутывала город. На рыночной площади пришельцы построили некое сооружение в виде крыши на восьми каменных колоннах и назвали это насквозь просматриваемое помещение "беседкой для переговоров". Какие-то переговоры и вправду шли, потому что по Древнему городу поползли тревожные слухи о близком нашествии степняков. Астайнар Эр"Солеад быстро учился. Впрочем, Эситея старалась не думать о нем, хотя его невероятные синие глаза даже снились ей по ночам в первое время.

 Но внезапно это спокойствие закончилось, также как и мелкий зимний дождик. За ночь резко похолодало, и даже выпал снег. В приемную дикеофоры постучали. За порогом стояла делегация мерзнущих граждан Меар.

 - Госпожа дикеофора, Адриса Камаца забрали воины Нового города, - выпучив в ужасе глаза, выкрикнул рыжий аптекарь из соседнего дома. Половина его лекарственных средств, кстати, были так сильно разведены, что почти не действовали.

 - Туда ему и дорога, - холодно ответила Эситея. Сказать, что Адрис Камац вызывал у нее омерзение, это значило, бессовестно приуменьшить силу ее чувств к бессовестному пьянице, постоянно издевавшемуся над всеми, кто его слабее, особенно над собственной женой. Лекарка только накануне зашивала Катее Камац рану на руке. Она всегда с трудом сдерживалась, чтобы не добавить Камацу в настойку, снимающую головную боль по утрам, порцию слабительного, например. Удерживало ее только то, что плохих слабительных у нее не было, а хорошие стоили не настолько дешево, чтобы тратить их на этого свина Камаца.

 Горожане перепугано на нее смотрели.

 - За что забрали? Что случилось?

 - Подрался по пьянке с офицером Нового города, - сообщил в полной тишине Ледар-кузнец, неплохой, кстати, мужик, хотя и любитель выпить и подраться.

 - Они там будут на нем удары тренировать, - всхлипнула какая-то баба из задних рядов. - Привяжут к столбу, и будут копьями тыкать. С разбегу, вон оно как.

 - Ну и поделом, - непреклонно заявила Эситея, не верившая в подобную чушь. - Нечего было в жену тыкать чем ни попадя.

 - Такое уж наше дело мужское, госпожа дикеофора, - застенчиво сообщил молодой колбасник, - Уж не обессудьте.

 - Так. Я все поняла, - раздраженно сказала Эситея. - Чего вы от меня хотите?

 - Чтобы вы попросили за Камаца в Новом городе. Никогда же такого раньше не было, - перехватил инициативу в разговоре сосед-лекарь, кажется, бывший у пришедших горожан предводителем. - Ну подрались мужики. С кем не бывает? Растащили - и будет. Зачем же арестовывать? Это в Новом городе новый начальник гарнизона новые порядки наводит. Зуб у него на нас, ишь ведь как.

 - Пусть отцы города за Камаца просят, - возмущенно ответила Эситея. - Я не пойду! - и она захлопнула дверь перед носом сограждан.

 Но горожане не отстали. В конце концов, такая солидарность стоила того, чтобы обратить на нее внимание.

 "Кто его знает, может и есть в этом Камаце что хорошее, или просто ненависть к чужакам объединяет?"

 Добила дикеофору Катея Камац, еще не снявшая повязку с искалеченной руки, прибежавшая просить за мужа.

 - Вы не знаете, он хороший, - всхлипывала она и деликатно вытирала нос вышитым платком, - ну попивает немного. Ну приложит иногда, когда под горячую руку попаду. Зато потом и приласкает. Не отдавать же его чужакам на растерзание. Муж он мне все же, чай, не посторонний.

 Эситея рассеянно слушала эти излияния загадочной женской души, прислонившись к косяку двери и вспоминая, куда она подевала приглашение Астайнара Эр"Солеада. Ведь не на растопку же пустила. Господин Эр"Солеад приглашал ее в Новый город. Но она, естественно, не пошла.

 -Я поняла, - наконец резко сказала дикеофора. Катея Камац сразу же замолчала, испуганно посмотрела на нее. - Пойду, сказала, в Новый город просить за твоего мужа. Только оденусь потеплее.

 - Да, да, госпожа дикеофора, одевайтесь теплее. Там вьюга. Такой ветрила...

 Эситея заперла дверь в свою приемную, переоделась, надев красивое нижнее платье, и верхнее, тоже шерстяное, но из очень тонкой ткани. Потом нашла-таки на печке приглашение господина Эр"Солеада, тщательно застегнула на плече темно-пурпурный с серебряной вышивкой плащ дикеофоры, обулась и вышла на улицу. Пока она одевалась, сопровождающие горожане перебрались с одной улицы на другую и ждали ее у входа. Так что до Нового города она шла не одна, а возглавляла нестройную колонну заинтересованных сограждан.

 - Как думаешь, они послушают дикеофору?

 - А коли кто обидит ее, тому не поздоровится. Как давеча Леждина приложило, еле очухался.

 - Глядишь, и сгинут чужаки, коли обидят дикеофору...

 У "беседки для переговоров" сограждане проявили разумную осторожность и отстали. Эситея тоже остановилась, вблизи рассматривая это сооружение. Беседка имела восьмиугольное основание, выложенное мрамором, и высокие каменные бортики. Так что сидящего внутри человека издали застрелить было невозможно, в то же время стоящие охранники легко могли обозревать все пространство вокруг. Внешне примитивная беседка выдавала серьезные размышления заказчика о несовершенстве жизни.

 Приглашение Эситее не понадобилось. Как только она подошла к воротам, ведущим на территорию Нового города, ее встретил молодой чужак.

 - Госпожа Эситея, мне приказано проводить вас к господину начальнику гарнизона.

 Девушка неглубоко поклонилась по обычаю пришельцев: одна нога заводится за другую, руки поднимаются ладонями вверх, прямая спина, опорная нога немного сгибается в колене. Сложный, почти акробатический номер для местной уроженки, зато посланник сразу проникся к ней доверием.

 Поднимаясь по широкой мраморной лестнице в покои господина начальника, Эситея думала, стоит ли ей полностью соблюдать церемониал и просить за этого свина Камаца на коленях. Они вошли в прямоугольное, облицованное светлым мрамором, хорошо освещенное помещение с высокими узкими окнами. Вдоль одной из стен был устроен огромный очаг, где гудело и бушевало пламя. Стоящий у окна человек быстро повернулся к вошедшим и сделал несколько стремительных шагов навстречу. Он жестом отпустил сопровождающего, Эситея удивилась радости, засветившейся в его глазах.

 - Наконец-то я вас заманил, - с удовольствием сообщил господин Астайнар.

 После чего мысль о том, чтобы просить за Камаца на коленях выветрилась из головы дикеофоры навсегда.

 - Я так и думал, что они попросят о помощи дикеофору. Не бойтесь, я отпущу вашего пьяницу сразу после вашего ухода. Отметим нашу встречу? - он указал рукой на накрытый столик чуть в стороне, который взволнованная посетительница сразу не заметила. - Конечно, той наливки, которой вы меня угощали в день нашего знакомства, я предложить не могу, но у меня есть вино из столицы.

 Все нарастающее удивление Эситеи достигло своего пика.

 - О какой наливке вы говорите?

 - Разве вы не помните, как мы познакомились? - все с той же радостью в глазах спросил Астайнар. Выглядел он здоровым, чистые волосы светились золотистым сиянием, следов недавнего измождения не наблюдалось. Молодой, высокий, широкоплечий, довольный пришелец. - Вы были в тот вечер немного расстроены.