Подумав, я уселся на бордюр, и разулся. Встал на асфальт. Тоже самое.

Перешагнул через бордюр, на вытоптанную траву. Есть!

По босым ногам прошла волна дрожи и я четко осознал, от кого именно. От радуги! Она услышала меня, я услышал её! Связь через землю, конечно же, иначе и быть не может! Связь кровная. Я ведь свою землю поливал своей кровью. И слышать её могу где угодно, если босиком. Все просто! Почувствовал понимающую улыбку радуги. Она живая! И немного устала. Много народу, очень много. И земля здесь сухая, а это не очень ей нравится. На острове было лучше!

Беседовал с ней молча, вызывая недоуменные взгляды друзей.

Кузьма открыл было рот, но Алексей дернул его за рукав, заставив замолчать. К ним подскочила какая – та разбитная деваха, сунула под нос микрофон, и что то затараторила. Я не стал слушать, просто закрыл глаза. Восприятие сразу увеличилось на порядок!

Предложил достать на острове, где влажно, на что пришло понимание, что это она и была, и в пределах дневного перехода она может быть только одна! Достанешь на острове, исчезнет здесь. Вот дальше, можно поискать её сестру, но как глубоко она спит, неизвестно. Минули тысячелетия, когда они видели солнце. Прилетевший камень проломил тело Матери-земли, соткавшей эту сеть и она кусками ушла вглубь планеты. Те сестры, которые уцелели, перестали держать поверхность планеты и немногочисленных тогда еще людей, и гигантские континенты стали ломаться и расползаться в стороны, как и род людей. Она не имеет связи с другими сестрами. Она спала, и если бы не я, сон бы продолжался, пока не нашелся другой человек, который разбудил бы её. Но если я помогу ей, она найдет сестер, и все будет как раньше. Все это я понимал не словами, а воспринимал образами и сразу, слова не могут так точно и передать то, что нужно.

Наш разговор прервал Кузьма, трясущий меня за плечо – Ты чего застыл, бакланишь что ли, э-ээ, в смысле, шаманишь? Может тебе бубен со свистком принести? милицейским? Баклан ты наш, в смысле, шаман!

– Я разговариваю.

Оба друга уставились на меня – С кем?

– С ней, с радугой.

Они одновременно повернулись к радужной арке, скрытой в толпе.

– Как?

Чуть не сказал, ногами, но спохватился – Молча, отвяньте!

Я снова позвал радугу и услышал её. Как тебе помочь?

. Ты позвал меня с острова. Я пришла. Это край моей земли. Но я не слышу света других сестер. Значит, между нами есть земля без света.

Найди Свет спящей сестры и перенеси меня туда. Я разбужу её. Ты не сможешь.

– Но я разбудил тебя, почему не смогу разбудить их?

Ты рожден на моей земле, и поэтому я услышала тебя. Ты не родился на земле сестер. Они не услышат тебя, они не знают твою кровь. Но ты сможешь увидеть их свет. Найди его.

– Земля без света, что это?

Это место разрыва сети. Земля без света губительна для меня. Нельзя её касаться, это смерть. Если я коснусь её, я растворюсь, исчезну в ней.

Понятно, все как в простом электричестве. Сколько электричества в землю бы не ушло, исчезает без следа. Действительно – растворится. А сеть значит, держит. Интересно.

– Хорошо, я сделаю как ты скажешь, сделаю, все что смогу, я тебе обязан гораздо больше, чем ты мне.

Ты знаешь что такое благодарность и долг, это хорошо.

– Можешь ты помочь мне?

Чего ты хочешь?

– Было бы хорошо, если ты будешь прятаться по моей просьбе, и выходить когда позову.

Это нетрудно, я сделаю!

– Спасибо!

Я открыл глаза. Недалеко от нас притулился уаз полиции и сержант задумчиво курил в форточку.

Алексей, пряча любопытство – Ну наговорился, теперь по пиву?

– Самое то!

Кузьма, услышав мой ответ, повернулся и зашагал в сторону магазина.

Мы пристроились в кильватер. По дороге Алексей рассказал, что за деваха к ним приставала. Корреспондентка местной газеты пытала всех, кто ей попадался на глаза. Пыталась выяснить, кто сотворил радугу, зачем и что это такое. Радугу с нами никто не связывал, народ уже несколько раз поменялся и разошелся, те кто знали, молчали, как в рот воды набрав. И хорошо. Лишние часы спокойствия, которые, весьма вероятно, нам скоро будут сниться. Если газетеры засуетились, значит, скоро они сюда пачками начнут слетаться, как мухи на… ээ-э, как пчелы на опийный мак. Черт возьми, я рассчитывал на пару недель спокойной жизни минимум. Такими темпами завтра из дома будет невозможно выйти. Эта деваха все равно раскопает, откуда ноги растут. Въедливая, как импортное сверло. Так, пива взяли, теперь в парк!

По дороге я рассказал о своем диалоге с радугой, чем их здорово впечатлил.

– Так ты теперь и говорить с ней можешь? – уточнил он, поглядывая на меня с уважением, которого от вечного ругателя было трудно ожидать.

– Угу.

– И можешь вызывать и гасить когда захочешь?

– Угу.

– Хватит трындеть на улице – оборвал нас Алексей – кругом уши!

Дойдем до парка, там наговоримся.

Глава 3

В парке царила летняя идиллия. Степенно гуляли мамы с колясками, по беговой дорожке проскочила пара догоняющих инфаркт. Детвора оседлавшая качели, с восторженным криком взлетала в небо.

Мы устроились на обрыве Двины, прикрывшись кустиками от посторонних взглядов. Не старые времена, когда пили что хотели и где хотели. Сейчас даже за пиво в парке могут штраф выписать. Ну и правильно, честно говоря. По крайней мере, бойцов, павших в борьбе с зеленым змием, под скамейками не валялось, как в былые времена.

Кузьма раскрыл пакет с пивом и сушеной рыбой. Ополовинив по бутылке, принялись за рыбу.

– В магните, говорят, вяленая путасу появилась, вкусная-яя! – промычал Юрка, вгрызаясь в спинку леща.

– Надо бы взять на пробу – Алексей сосредоточенно колотил рыбной тушкой об выставленное колено Кузьмы.

– Угу – подтвердил я общее мнение, говорить мне было неудобно, пережевывая леща, твердого, как капроновая веревка. Все никак не могу привыкнуть, что зубы свои и осторожничать, чтобы не сломались, не надо. Ничего, привыкну. Это не к искусственным привыкать. С ними черствый хлеб куснуть боишься.

Едва принялись открывать по второй, как к нам за кусты завернул представительного вида господин, с похожим на наш, пакетом, в котором что – то подозрительно позвякивало.

– Добрый день – вежливо поздоровался господин, при первом взгляде на внебюджетный костюм которого, легко определялась его конфессиональная принадлежность – явно органы, и даже не очень внутренние… Из тех, которые мягко стелют, да потом хрен проснешься… Контора Глубокого Бурения – так их раньше называли.

– Вы не против, если я к вам присоединюсь? – спрашивал он, обращаясь почему то ко мне. Переглянувшись с друзьями, я увидел только их любопытство. Кто он, они уже поняли. Началось. Власть зашевелилась.

– Присаживайтесь, господин ээ – э…

– Александр – представился представитель власти, показав удостоверение, которое подтвердило мои смутные подозрения – И если вы не против, то лучше – товарищ, привык, знаете ли, к такому званию за многие годы. Да и господин из меня – как из сита зонтик.

– Это хорошо – протянул Алексей, внимательно вглядываясь в незваного гостя.

– Вы тоже так думаете – обрадовался товарищ Александр, доставая из пакета настоящий портер, который в наш город попадал только случайно. – А я еще в девяностые говорил, что не все обрадуются этим господам! Ой, не все! 0 Вытряхнул целлофановый пакет с рыбой, расстелил пустой пакет прямо на земле и разорвав целлофан, высыпал горку вяленой рыбы – Вот, вяленая путасу, говорят, вкусная! Прошу – он широким жестом показал на выставленный натюрморт.

– Дают, бери – буркнул Кузьма, подхватывая запотевшую бутылку. Сковырнув пробку пальцем, как стамеской, он присосался к горлышку Мы тоже не отставали. Как и гость.

– Давно за нами следили? – прямо спросил Алексей, разрывая рыбину пополам.

– Ну, во первых, не следили, а … – он неопределенно покрутил кистью в воздухе – Присматривали, скажем так. И совсем недавно, кстати. С тех пор, как ваш друг – он кивнул на меня – сотворил непонятное ни для кого явление на одном безымянном острове. А с чего вы кстати, это взяли?