Красавин предчувствовал скорые перемены во власти, нет-нет да и вспоминал слова Пабловского о возможном губернаторстве, мысленно примерял эту ношу и тогда почти физически ощущал, что круг демократов ширится не столь быстро, как хотелось бы. Но зато бывшие коммунистические лидеры стремительно мимикрировали.

На политической сцене появились новые фигуры из второго и третьего эшелонов бывших партийных и комсомольских вожаков. На митингах к переменам призывали уже те, кто еще вчера с пеной у рта заклинал не поддаваться обману всяческих демократов, агентов капитализма, возглавляемых изгнанным из газеты бывшим журналистом Красавиным. Получалось, что, с одной стороны, новая газета подняла его и краевую организацию демократов на новый, более значимый уровень, а с другой – мешала влиять на происходящие рядом перемены. И ни с кем не советуясь, продолжая согласно кивать на указания из Москвы, он начал готовить специальный номер газеты.

Верочка Полякова по его просьбе строго конспиративно (контакт с главным демократом края все еще был чреват немедленным увольнением) привела к нему Васю Балдина. Вскоре к тому, столь же тайно, присоединились и другие журналисты краевой газеты – Масалов и Тюнин. Но тайну быстро раскрыл Кучерлаев и неожиданно для Красавина поздним вечером нагрянул к нему домой.

Пришел со своим коньяком. Первую рюмку выпил за Анну, которой посоветовал поддерживать мужа в непростых его делах. Потом они закрылись вдвоем на кухне, и тот вдруг извинился за все, что вынужден был делать.

– Это для тебя гласность – свобода. А я – редактор партийной газеты, человек подневольный. Для меня что гласность, что демократия, суть одна – служи хозяину. Так что уж прости.

Они выпили по рюмке, становясь еще добрее друг к другу.

Потом он хитро прищурился, явно чего-то недоговаривая, но, несомненно, зная…

– На Западе при демократии у каждого издания тоже свой хозяин, – уклончиво произнес Красавин. – Просто там их много, на любой вкус…

– На любой вкус, – повторил Кучерлаев, не отводя взгляда. – И у нас так будет… У тебя вот тоже есть начальники, учредители…

– Они мне не мешают, – сказал он, не кривя душой. Мешали ему сейчас старшие товарищи по новой партии.

– Это хорошо, когда совпадают взгляды и чаяния… А я вот, будучи коммунистом, никак не могу согласиться с действиями нашего крайкома, – вздохнул Кучерлаев. Разлил коньяк, поднял рюмку. – Давай выпьем за понимание. – Выпил, не ожидая. – Признаюсь, что-то меня привлекает во всех этих переменах, тянет к таким, как ты. И что-то отталкивает… Ведь уже было: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья…». Вот скажи, Виктор, обязательно разрушать то, что есть, что уже построено?

И Красавин понял, что это не риторический вопрос, что этот немало повидавший в жизни седой мужчина, сидящий напротив, действительно ждет от него ответа…

– Не думаю, что обязательно, – неуверенно отозвался он. Но, вспомнив собственное бессилие перед несправедливой партийной волей большинства, пустые магазины, безжалостные очереди, в которых сам порой поневоле превращаешься в животное, поставил точку в споре с самим собой: – Нет, все же надо… До самого основания!.. – И продолжил цитату: – «Мы наш, мы новый мир построим…» Чтобы не проросло больше никакого культа вождя и насилия над личностью…

– «Кто был никем, тот станет всем…» Сакральное признание… – продолжил Кучерлаев. И после паузы задумчиво закончил: – А все ради власти… – И другим тоном продолжил:

– Ну что же, если вы так уверены… Я вот тут… – Он достал из кармана пиджака сложенные вчетверо листы, начал их разворачивать.

Вдруг остановился, положил их на край стола.

– Давай еще по рюмашке…

Красавин налил.

Он опрокинул залпом, взял кружок лимона. Похлопал ладонью по листам.

– Тут кое-какие мои мысли по поводу будущего. – Помолчал, раздумывая, затем неторопливо стал складывать их по старым изгибам.

– Вот хотел предложить в вашу демократическую газету, но, пожалуй, еще подожду… – Поднялся. – Ты извини, Виктор Иванович, может, я не совсем в строку, но, научившись разрушать, как правило, разучиваются созидать…

И, уже на пороге, совершенно трезво произнес:

– А вы поразмыслите, сколько таких, как я, по всей стране сейчас выбрать не могут, в какую сторону идти?.. Может, стоит к нам прислушаться?

– Так давайте ваши заметки опубликуем?

– Я пока погожу…

Красавин встал.

– Надумаете – приходите… Даже если я не соглашусь с вами, в газету поставлю обязательно… Демократия тем и отличается от коммунистического режима, что позволяет каждому иметь и высказывать свое мнение, каким бы оно ни было…

– А ты помнишь басню Крылова о лебеде, раке и щуке?.. У них, у этих зверушек, у каждого свое мнение по поводу направления… «А воз и ныне там…» Ладно, счастливо вам оставаться…

Шагнул в вечернюю темноту и исчез.

Вышла из комнаты Анна.

– Ты бы проводил… Заблудится в наших переулках.

– Сюда же дорогу нашел…

– А зачем приходил?.. Парламентером?

– Нет, скорее перебежчиком… – Он помолчал. – Но отчего-то не перебежал…

Она вопросительно взглянула на него, но ничего больше спрашивать не стала…

…Верочку Полякову Красавин на всякий случай не стал посвящать в планы, хотя она ревниво относилась к их уединенным беседам с Васей Балдиным. Он теперь не доверял ей и понимал, что вряд ли когда-нибудь изменит свое отношение. Но тем не менее поручил подготовить хороший аналитический материал о промахах партийного руководства края. Анне он о спецвыпуске тоже ничего говорить не стал, хотя та и так догадывалась, но не вмешивалась, хватало забот с сыном. Не стал вводить в курс Дубинина и Павлова, которые больше занимались организацией митингов и привлечением новых людей в партийные ряды.

Наконец номер вышел. В нем была вскрыта подноготная партийного управления краем, приведены вопиющие факты протекций по знакомству, родственных связей, пронизывающих практически все cтруктуры, наличия загородных, недоступных простым смертным территорий с дачами и дачками, перечень льгот, положенных аппаратчикам, даже рядовое меню обеда в столовой крайкома и описания прочих спецучреждений и спецуслуг для узкого круга возвысившихся. Эффект от выхода превзошел все ожидания. И хотя в первые дни Красавину немало всего пришлось выслушать от московских партийных начальников по поводу того, что он невыходом российских материалов подвел многих людей в разных регионах, спустя неделю, когда стало понятно, что теперь уже крайком можно безболезненно отправлять в отставку, те сменили гнев на милость. Собиравшаяся по утрам у здания крайкома и множившаяся с каждым днем толпа требовала незамедлительных действий, становясь все более нетерпеливой, и Павлову с Дубининым приходилось ежедневно увеличивать число помощников по слежению за порядком, чтобы не вызвать ненужной реакции не уверенных в своей правоте, но все еще подчинявшихся уходящей власти милиционеров, так же каждое утро в большом количестве прибывающих к зданию.

Красавин дал команду осаду держать до победного конца. Но почетного исхода властей предержащих все не было. Хотя мелкие клерки незаметно разбежались и по утрам уже не тянулись многочисленной вереницей к огромному зданию, главные правители края все еще продолжали сидеть в кабинетах, переговариваясь по спецсвязи со столицей. Красавин догадался, что идет торг. К концу недели, видя, что еще пара дней – и они утратят контроль над толпой, а значит, и наработанный демократами авторитет, полетел в Москву. Обойдя всех, кто мог повлиять на ситуацию, неожиданно Красавин понял, что торг идет с администрацией президента. Сунулся было к Пабловскому, но тот, мило улыбаясь, развел руками, мол, ничего пока не знаю (хотя явно что-то знал), и Красавин сделал вывод, что прежнее неожиданное предложение стать губернатором уже не является актуальным, и облегченно вздохнул. С одной стороны, все это время он непроизвольно примеривался к должности руководителя края, прикидывая, что и как стал бы делать. С другой – отдавал себе отчет, что у него нет необходимого опыта, чтобы управлять краем, нет, собственно, и команды, на которую можно было бы опереться. Те же Павлов и Дубинин – хорошие мужики, работяги, искренне верящие в демократические преобразования, но если и способны чем руководить, то институтом или небольшим заводиком. Та же троица хороших журналистов во главе с Балдиным, некогда привезенная им из соседнего края, – ребята, конечно, энергичные, за этот номер им отдельное спасибо, но и у них опыта с гулькин нос, опять же, на роль разве что начальников управлений годятся…